Людмила Бояджиева - Пожиратели логоса
— Я увела вас от гостей, потому что хотела знать мнение русского профессионала о нашем фильме. Это моя первая работа в большом кино. Каждый актер сериала страшно боится застрять в категории «мыла». А я могу очень много… — Эллин смотрела на Фила так, словно в его кармане лежал конверт с номинациями на Оскара.
— Вы очаровательны. Уверен, вас ждет отличная карьера в кино. Правда, сценарий мне кажется довольно банальным и перегруженным ужасами. Вот у Хичкока — никаких полчищ с посланцами ада, а ужас поселяется где-то в животе как ледышка. Трюки мешают. Много крови и шума — а в сущности, не страшно, — покривил он душой русский «кинематографист», провоцируя девочку на откровенность.
— А мне очень, очень страшно! — она с мольбой сжала руки. — Я выросла в строгой католической семье… Я живу одна. Я не сплю третью ночь… Мне кажется… Ах, это не важно…
— Можно предложить себя в качестве охраны? — интимно прошептал Филя от лица вымышленного персонажа — некоего настолько преуспевшего российского сценариста, что бабок ему хватает на поездку в Голливуд, а наглости — на флирт с миллионершей.
Она кивнула без улыбки, благодаря его своими лучистыми глазами…
— Тогда, я проведу ночь в этих кустах. Твоя спальня с круглым балконом, верно? — Трошина понесла, взбодренная хорошим шампанским молодецкая удаль.
— В кустах живут светлячки. Вон там (она указала на прячущийся за живой изгородью домик) — охранники. А на втором этаже, кроме моей, три пустые спальни. Сегодня они не заняты. Я с радостью приму гостей.
— Это в самом деле удобно? — вдруг опомнился флиртующий герой.
— У вас все такие паиньки? — она засмеялась. — Можете взять в компанию своего скучного друга. Так я рассчитываю на вас!
Подмигнув, Эллин вернулась в салон, откуда раздавался её заразительный смех, а Филя все стоял на террасе, заглатывая жадным взглядом мелочи и детали чуждого бытия — кресла, фонари с ореолами мошкары, кусты роз в стоящих на мраморных плитах вазонах, статуи на газоне, разбрасывающий цветные струи фонтан…
— Эвкалипт, магнолия, туя… Два миллиона долларов за виллу и сто тысяч ежемесячно на её содержание. Охранники, кухарка, горничная. Садовник на высоте — колонны оплетены бугенвиллиями, ограду покрывают лозы цветущего фиолетовыми цветами плюмбаго. Ну, это, естественно, кокос. Наследие после развода от брака, длившегося семь месяцев. Двадцать пять лет — карьера малышки лишь началась, — отчетной скороговоркой произнес возникший рядом Севан. Он дегустировал воздух, трепеща крупными, изящно вырезанными ноздрями. — Гляжу я и думаю — почему мы не здесь? Ведь так жить можно.
— Поверхностное благополучие. Декорация фальшивого процветания. Вопиющий разгул богемы, сопровождающийся полной девальвацией духовных ценностей, — отрубил Филя словами из давно ушедших статей о загнивающем Западе. И размечтался:
— Почему бы в самом деле этой Эллин не влюбиться в совсем неплохого русского парня? Поженимся, стану писать такие вот хреновые сценарии пачками, утрами возьму привычку пить кофе у бассейна и закусывать соленые огурчики сбитыми сливкам… Она приглашает нас остаться переночевать после вечеринки. В отеле платить не будем. — Эллегически вещал Трошин под гипнозом чужой ночи.
— Номер забронирован, — Севан с любопытством глянул на Филю. Значит, ночевать пригласила? Это ты приворотом воздействовал? Молодец. Быть рядом с ней — твоя главная задача. Не рассчитывал на такой бурный успех. Как максимум предполагал посменное дежурство в кустах.
— На втором этаже — гостевые спальни. Поделим по братски.
— Э, нет! Я — в отель. Не стану тебе интим портить. Только ты не забывай, зачем мы здесь, старик. Подло напоминать о Лоран в такой лирический момент, но ты все же держи сверхзадачу в подсознании. Настрой свой экстрасенсорный механизм. — Севан подмигнул слишком игриво, фальшиво зевнул: — Я отбываю, устал. До завтра, везунчик.
Когда широкая белая спина скрылась в полумраке гостиной, где перешли к танцам засидевшиеся гости, Фил произнес довольно громко и достаточно четко, но по-русски:
— А ничего я не хочу держать в подсознании. Оно у меня не резиновое. Влюбиться хочу, жить в Калифорнии, 324 солнечных дня в году иметь хочу! Силища же несметная — витамины и никаких глюков. Я этого достоин!
Потом российский сценарист пил шампанское, танцевал с Эллин у бассейна, а когда все разъехались — плавал в голубой подсвеченной воде. Вынырнул — а рядом извивающееся рыбкой загорелое тело — совершенно нагое, влекущее. И смекнуло тогда подсознание, что страшные сказки про поглотивший Золотую фею Источник в болотной глуши — порождение бедной, больной фантазии, плод комплексов, угнетавших несчастного совка. Вроде его дома под дырявым шифером и морального наследия диссидентствующего нищего. Вот они какие — подлинные источники наслаждения. Три источника и три составные части: — женщина, деньги, Калифорния…
29
Филя не знал как объективно оценить свои сексуальные достоинства. Его романы были не многочисленны, а понимающие в этом женщины попадались и вовсе едко — раз, два — и обчелся. Спасенная у ресторана Оля, хоть в Испанию его и не возившая и с генералами засекреченными не знакомившая, как это прозвучало в рассказе Жетону, Теофила ценила. Во-первых, как натуру тонко чувствующую, во-вторых — как изобретательного любовника! Так и говорила — изобретательного. Валентина формулировала иначе — «хоть ты в заработке хилый, а в постели — двоих за пояс заткнешь» Это интересно, каких двоих? Какого эротического достоинства?
Эллин пришла в восторг от увлеченных занятий сексом в бассейне и на чудесной кровати её спальни с качающимся матрасом. Заснула внезапно, как дитя. И Филя нырнул в упоительный сон, вдыхая предательскую сладость магнолий. Проснулся внезапно, ощупал кровать — Эллин отсутствовала. Зато в ванной гудели от тайного сладострастного напряжения трубы — как желудочный тракт великана после сытного ужина. Он похолодел до озноба и рванулся к полузакрытой двери. На секунду зажмурился, представив то, что увидит сейчас в ярко освещенной комнате. Распахнул дверь и услышал вопль — Эллин дернулась, пытаясь вскочить с унитаза но не смогла оторваться. Фил видел, как погружается в фаянсовое жерло её узкие бедра и застывает на лице маска ужаса. Пухлые губы раскрылись в немом крике, в распахнутых глазах застыло именно то выражение леденящего кровь ужаса, которое должно быть запечатлено крупным планом в эпизоде изнасилования Конни монстром.
— Держитесь, гады! — взвыл Фил по-русски, схватил с туалетного стола литровый стеклянный флакон с какой-то парфюмерией и размахнувшись, огрел им фаянсовое чудовище. Брызнули осколки, запах лаванды и цитруса ударил в ноздри. Эллин завизжала и вырвалась, схватившись обеими руками за ягодицы.
— Больно как!.. Что там у меня, что случилось, что??? — она повернула к нему выпяченный зад — овальный красный след отпечатался на загорелых полушариях, словно на них ставили огромную банку.
Филя осторожно притронулся к коже, — похоже на поцелуй великана…
— Боже, ты грохнул подарочный флакон фирмы «Ланком»! Ужас… склонилась Эллин над осколками, затем снова метнулась к зеркалу в ванной.
Подсматривающий эту сцену через окно человек, видел в ярком распахе двери загадочную картину: девушка, изогнувшись, изучала травму в зеркальной стене, русский, стоя на коленях возле унитаза, заглядывал в слив.
— Меня прямо присосало к сидению! Здесь совсем недавно был ремонт и все сделали плохо. Синяки будут кошмарные, сидеть на лошади не смогу… Мой секретарь завтра же подаст в суд на фирму саноборудования. Я сдеру с них издержку за физический и моральный ущерб. Пять миллионов! — горячилась пострадавшая.
— Жуткая перспектива, детка… Надо немедленно вызвать техника и заменить трубы. Это плохая конструкция, — проговорил Филя, злобно стиснув зубы и крикнул в журчащее сливом отверстие — Я все понял, Севан!
30
На рассвете Теофил стучал в номер Вартанова. Отель был не из самых дорогих, но воображение потрясал обилием показной роскоши, свежих цветов, заботой о постояльцах в виде компьютерного оборудования и отличной видеотехники.
Дверь отворилась не сразу, Севан, в наброшенном махровом халате, усердно протирал глаза:
— Что-то произошло?
— Произошло, — насмешливо и совершенно уничижительно Филя посмотрел в тревожные синие глаза. После любовных подвигов и происшествия на вилле, он значительно вырос в собственных глазах. И возмужал физически. Просто расправил плечи и задиристо вздернул подбородок, а эффект прибавки в росте на 10 см. — Но мне удалось помешать. Вариант Дженкинс не прошел. На этот раз Уничел не получился!
— Опять унитаз. Он засасывал ее…
