Джессика Броди - 52 причины моей ненависти к отцу (ЛП)
— Ох, Люк, Люк, — снисходительно говорю я. — Даю гарантию, что ничего из твоего шкафа тебе не понадобится.
Глава 33
Раздевайся
Когда Люк выходит из примерочной, он словно совсем другой человек. Контраст настолько потрясает, что я почти заглядываю за занавеску, чтобы убедиться, что он не оставил там, в углу, безжизненную версию себя.
На нем узкие винтажные джинсы от Diesel, желтая тенниска с графическим рисунком и белая спортивная куртка. Хоть я и собственноручно подбирала ему одежду, я с трудом его узнаю. За более чем ты месяца, что мы с ним знакомы, я никогда не видела на нем ничего, кроме скучного рабочего костюма. И той катастрофы, в которой он заявился на прием в честь помолвки отца.
Но сейчас он по правде выглядит нормально.
Нет. Больше чем нормально. Вроде как даже привлекательно. То есть одежда выглядит привлекательно. На нем.
Я испускаю тихий свист и ободряюще киваю ему.
— Вот теперь намного лучше. — Вращаю пальцем в воздухе, показывая ему повернуться.
Он застенчиво ухмыляется и поворачивается кругом.
Я наклоняю голову и изучаю костюмчик.
— По-моему, — говорю я, моя улыбка становится хмурой, — футболка не подходит. Подожди-ка.
Я несусь обратно к стойке, на которой мы нашли тенниску. Обнаруживаю там точно такую же но темно-зеленую, и возвращаюсь обратно к примерочным.
— Вот, — снимаю ее с вешалки, — попробуй эту.
Он снимает куртку, осторожно откладывает ее в сторону, а затем начинает стягивать через голову желтую майку.
— Ээ... может, ты... — начинаю предлагать ему сделать это в примерочной. Не зря же она, в конце концов, так названа. Но прежде чем я заканчиваю предложение, футболка снимается, а прямо перед моим лицом появляется обнаженная грудь Люка. И от этого зрелища во рту возникает пустыня Сахара.
Эй, алё? Кто-то сказал «мускулы»? Откуда у него, блин, эти кубики взялись? Только не говорите, что все это время он прятал их под этими чопорными костюмами. Он феерически, абсолютно не ценит своего тела!
И где он находит время загорать? Ведь выглядит так, словно проводил лето на пляже и тому подобное. А не взаперти в крошечной комнатке в офисе моего отца. Или не развозя меня по работам.
Я бы сказала себе закрыть рот, но тело совершенно отключилось от мозга. Потому что в противном случае я была бы в состоянии отвести взгляд. Но нет же.
— Лекси, — словно издалека слышу голос. Через пару мгновений понимаю, что Люк мне что-то говорит. То есть я предполагаю, что это он. Вокруг ведь никого больше нет. Но не то чтобы я собираюсь пойти на риск отвести глаза от его груди и посмотреть, как шевелятся его губы.
— Лекси, — повторяет он. На этот раз немного громче. — Футболка?
— А? — Я моргаю и быстро понимаю, что до сих пор держу зеленую майку, которую он должен примерить. Смотрю на руку и понимаю, что конкретно смяла ее пальцами — так сильно ее сжала.
— Ох, — говорю я, совершенно вдруг не зная, куда деть свои руки. — Эта мятая. Принесу новую.
— Где же эта немнущаяся одежда, которую ты предлагала в своем отчете, да?
— Ага, — отзываюсь с нервным смешком, ковыляя к стойке за свежей футболкой.
Когда возвращаюсь, неохотно передаю ее и смотрю, как он надевает ее, а сверху белую куртку.
Он поворачивается лицом к трехстворчатому зеркалу, оттягивая лацканы.
— Лучше? — спрашивает он.
Нет, хочется сказать мне. Это определенно не лучше. Но мне удается скрыть свое разочарование натянутой улыбкой и пробормотать:
— Да, намного лучше. Этот цвет отлично подчеркивает твои глаза.
Он одобрительно кивает отражению.
— Хорошо, круто. Я возьму ее. — Затем поворачивается ко мне с улыбкой. — Спасибо. Ты супер.
Люк возвращается в примерочную, чтобы захватить свой костюм, а я отхожу к прилавку и рассматриваю солнцезащитные очки. Выбираю одни, идеально подходящие к его образу, и кладу их на кассу. Люк появляется несколько минут спустя, все еще не переодетый, и спрашивает продавщицу, может ли он прямо в этой одежде уйти из магазина.
— Конечно! — отвечает она, легонько подпрыгнув, беря ножницы и срезая бирки, чтобы она могла их пробить.
Я продвигаю очки вперед.
— Их он тоже возьмет.
Люк приподнимает одну бровь.
— Солнцезащитные? Ночью?
— Верь мне.
Он вскидывает руки.
— Ты здесь босс.
Я смеюсь.
— По крайней мере, до утра понедельника, да?
Ровно когда Люк достает бумажник, чтобы расплатиться, мой мобильный издает сигнал. Проверяю и обнаруживаю смс-ку от Морти, владельца цветочного магазина.
— Ох, — немного удивленно говорю я. — Морти мне написал. Его вечерний развозчик не появился, а у него несколько срочных доставок. Не подбросишь меня к нему? Я позвоню Кингстону, чтобы он отвез меня домой, когда закончу.
Люк расписывается на чеке.
— Конечно нет. Я просто поеду с тобой.
Смотрю на него скептически.
— Развозить цветы?
Он пожимает плечами.
— Ну да, почему бы и нет.
Я киваю на его модный образ.
— А как же открытие галереи?
Продавщица складывает его костюм в пакет. Он берет его у нее и бросает взгляд на часы.
— До начала еще около двух часов. И кроме того, как после твоего вдохновляющего отчета я могу упустить возможность лицезреть, из-за чего вся суета?
— Знаешь, никогда не думала, что услышу эти слова в одном предложении.
Люк морщит лоб.
— Какие?
— Вдохновляющий отчет.
Глава 34
Конец связи
Следующие полтора часа мы с Люком кружили по западной части города, доставляя ничего не подозревающим людям восхитительные подарки. Беатрис из Беверли-Хиллз, чей муж сожалеет, что пропустил ужин прошлым вечером. Маргарет из Санта-Моники исполнилось восемьдесят, и ее внук, который сейчас в колледже, послал ей вазу прекрасных белых лилий калла (ее любимых цветов). Семья Карсон только въехала в замечательный новый дом в Чевиот-Хиллз, и их приветствует ассоциация домовладельцев района. И мой фаворит этой ночи — двадцатиоднолетняя Тесса из Калвер-Сити, которая получила дюжину алых роз от тайного поклонника. Когда она читала карточку, ее засиявшее лицо было похоже на включение елки у Рокфеллер-центра в ноябре.
Весь вечер я внимательно слежу за реакцией Люка. Могу сказать, что он он полностью наслаждается. На самом деле, невозможно не наслаждаться такой работой. Взгляды людей, когда они открывают дверь и видят вас на пороге с букетом цветов, мгновенно улучшают настроение.
Словно наркотик.
И все, должно быть, потому, что мы с Люком никогда не проводили столько времени, не говоря друг другу гадостей. Даже больше, большую часть вечера мы смеемся. Сделать из смертельных врагов хихикающих союзников могло только могло только какое-то меняющее настроение вещество.
Когда все заказы доставлены, кроме одного (получателя не оказалось дома), мы на фургоне Морти возвращаемся в цветочный магазин.
— Хочу тебе кое-что сказать, — начинает Люк, когда я сворачиваю на бульвар Вашингтона и направляюсь к шоссе, — но боюсь, что ты поймешь меня превратно.
Кошусь на него.
— Люк, я только что видела тебя без футболки. Колись.
Он смеется.
— Хорошо. — Вздыхает. — Я хотел сказать, что горжусь тобой.
Я странно на него смотрю.
— Из-за чего?
— Из-за того, что научилась всему тому, чем сейчас занимаешься. Когда мы только начинали работать, ты была именно такой, как я и представлял.
— И какой ты меня представлял? — робко спрашиваю я.
Он покачивает головой.
— Ну, знаешь... испорченная, неблагодарная, стервозная...
— Ничего необычного, — подтверждаю я с ухмылкой.
Он смеется.
— Да, наверное так. Я про то, что когда твой отец сказал мне, кем он меня хочет сделать — что он хочет, чтобы я был твоей... ну, посмотрим правде в глаза — твоей нянькой, я отнесся ко всему этому скептически. Но я сильно хотел работать на него, так что согласился. Честно, не знаю, как я смог бы выдержать тебя весь год. После всего, что читал о тебе в таблоидах и видел по телевизору, я был уверен, что уйду после первой же недели. Или ты ушла бы.
— Спасибо, Люк, — с издевкой говорю я. — Я так польщена.
— Но, — продолжает он, подняв палец, — последние несколько недель ты всерьез удивляешь меня. Словно у тебя получилось найти радость в том, что тебя просят делать. Луч надежды или вроде того.
Я вспоминаю об отце Роландо, его почти похожих словах за обедом и не могу удержать распространяющуюся по лицу ухмылку.
