Джессика Броди - 52 причины моей ненависти к отцу (ЛП)
Обзор книги Джессика Броди - 52 причины моей ненависти к отцу (ЛП)
Джессика Броди
52 причины моей ненависти к отцу
Отцы, будьте добры к своим дочерям,
Дочери оценят вашу заботу.
— Джон Майер
Глава 1
Авария без пожара
Отец меня убьёт.
Вообще-то, если задуматься, у него, вероятно, нет времени меня убивать. Но он может отправить кого-нибудь, и всё сделают за него. Вот в этом он действительно хорош. В отправлении людей. Он поступал так при каждом крупном событии в моей жизни. Первый школьный день, первое свидание, вечеринка на милые шестнадцать, дни рождения, танцевальные концерты, даже церемония вручения дипломов об окончании средней школы на прошлой неделе. Все их искренне посещал и документировал на видео один из любимчиков моего отца. А у него их просто куча. Так много, что я уже с трудом могу запомнить их имена. Но обязательно, когда происходит что-то значительное, одному из них всегда удаётся оказаться на месте моего отца, чтобы исполнить необходимую родительскую обязанность. Честно говоря, я бы не удивилась, если б в день моей свадьбы он отправил кого-то идти со мной по проходу. Хотя я не уверена, что его команда по рекламе позволила бы ему упустить такую прекрасную возможность для положительной огласки в СМИ.
Это, с другой стороны, попадает в другую категорию внимания прессы. Ту самую, что заставляет моего отца, его компанию и всех связанных с нашей семьей выглядеть не самым лучшим образом. Ту самую, которую умалчивают и которую извиняют умно состряпанные козлы отпущения и обещания реабилитации. Не то чтобы я когда-либо попаду в неё. Но эта мысль заставляет таблоиды менять фокус. Потому что, как только вы отправились в реабилитационный центр, истории конец. В глазах СМИ вы так же хороши, словно уже вылечились.
Ну, по крайней мере, пока снова не напортачите.
Пока не наделаете что-то вроде этого.
Я убеждена, что на моего отца работают шпионы по всему миру. Они пролезли в национальные и государственные правительства, они уклоняются от правоохранительных органов, они выдают себя за уличных продавцов. Они как эльфы. Помощники Санты. Крадутся сквозь ночь, выполняя его указания, защищая имя компании. Имя семьи. Потому что серьёзно, никакого другого объяснения тому, как быстро все проворачивается, я не найду. Насколько быстро они способны убрать с сайтов все следы «беспокойства»? Ну, например, уже сегодня к вечеру. Люди моего отца вышли на «сцену» даже прежде, чем прибыли машины неотложки. Одетые в свои тёмные костюмчики и дизайнерские туфли, а вы учитывайте, что сейчас только три утра. Как будто они и спят в таком вот виде.
Волшебные эльфы, не иначе.
Хотя если следовать этой аналогии, оказывается, что мой отец должен быть Сантой Клаусом. И уж поверьте мне, кроме той части, чтобы быть неуловимым, никогда не замеченным и остающимся в вашей гостиной всего пару минут, прежде чем исчезнуть в ночи, он определенно никакой не Санта Клаус.
Первое, что они делают, только прибыв, — говорят мне молчать. Потом меня уводят из центра внимания и вспышек фотоаппаратов папарацци и торопливо запихивают в чёрный лимузин, чьи окна настолько затонированы, что я едва вижу, что снаружи. Напротив меня сидит женщина. Она говорит с легким французским акцентом, ловко управляясь с постоянно вибрирующими от входящих вызовов и электронных писем телефонами в каждой руке. Она прерывает текущую беседу на время, достаточное, чтобы заверить меня, что всё уладят.
Но меня не нужно ни в чем уверять. Всё всегда улаживают. Когда подразумевается имя моего отца, обвинения загадочным образом отклоняют, судебные процессы необъяснимо выпадают из делопроизводства, а сердитые владельцы бизнесов, угрожающие местью, внезапно присылают рождественские открытки с фотографиями своих семей на двухнедельном круизе по Греческим островам.
Я не уверена точно, как именно это происходит, но вы можете быть уверены, что деньги переходят из рук в руки. Много-много денег. Возможно, даже в форме крупных неотмеченных законопроектов. Контракты, скорее всего, подписаны, угрозы почти наверняка исполнены, и секретность определённо усилена.
Это мафия, только без стриптиз-клубов и дешёвых нью-йоркских акцентов. И вместо оружия и зацементированной обуви у всех её членов Блэкберри и Гарвардское образование.
Неудивительно, что на моего отца работают исключительно все адвокатские фирмы.
Сквозь тонированное стекло я могу разобрать прибытие ещё двух новостных фургонов. Женщина, сидящая напротив меня, также их замечает и поспешно нажимает единственную кнопку на одном из телефонов, прежде чем поднести его к уху.
— Всё чисто? — Минута молчания, пока она ждёт ответа. — Скажи им, что у неё нет комментариев. — И затем в другой телефон: — Хорошо, мы уезжаем.
С пугающей резкостью она кликает по обоим телефонам и, не оборачиваясь, словно хорошо смазанная машина, которая в тысячный раз исполняет отточенное движение, костяшками пальцев стучит по стеклянной перегородке между салоном и водителем, сообщение передано, автомобиль трогается с места.
Прежде чем мы успеваем отъехать от бордюра, женщина уже отвечает на другой звонок.
— Какова ситуация у Гнезда?
Я могу разобрать тень гримасы на её вытянувшемся лице, и, не говоря ни слова, она поворачивается к экрану и включает CNN. Мой взгляд затуманен, и память пока не слишком отошла после аварии, но я всё же признаю перекресток, на котором стоит репортёр. Тот самый, от которого мы только что отъехали. И у разрушенного мини-маркета позади неё всё ещё стоит моя машина, припаркованная прямиком в центральном проходе, рядом с аспирином.
Нужно было схватить одну баночку перед уездом, думаю я. В голове словно отбойным молотком стучат.
Я обессилено падаю назад на сиденье, прикрывая глаза рукой.
— Планы изменились, — слышу, как говорит француженка, на дюйм опустив стекло. — Едем в Посадочную Площадку.
Водитель кивает, и я чувствую, как длинный чёрный автомобиль заходит в резкий поворот, который почти заставляет меня расстаться с содержимым моего желудка. Хотя там особо не с чем расставаться. Кроме водки. Много-много водки. Ну, возможно, с несколькими каплями воды от растаявшего льда.
— Нет! — протестую я, изо всех сил пытаясь сидеть вертикально. — Почему мы туда едем? У меня там ни одной шмотки. И вообще я хочу домой!
Но затем я снова бросаю взгляд на телек, и внезапно ответ становится мне очень ясен. Местоположение экстренного выпуска новостей изменилось, и теперь второй репортер стоит около ворот моего дома, наряду с любым другим журналистом со всего мира.
Зашибись.
— Не волнуйся, — говорит мне женщина, снова возвращаясь к своему телефону. — Наши люди уже на пути к вашему дому, чтобы взять некоторые твои вещи.
— Отлично. — Я сдаюсь с преувеличенным вздохом, падаю на бок и сворачиваюсь на сиденье. — Но удостоверьтесь, что они забрали Холли. Она не может спать одна.
Женщина кивает и переключается на второй телефон.
— Захватите собаку.
Хотя громкость и убавлена, я всё же могу слышать претенциозный голос репортёрши из телевизора, обстоятельно объясняющей трагическую историю моей жизни так, словно рассказывает сочинение в пятом классе.
— Для тех, кто только что к нам присоединился, мы в Бэль-Эйр, штат Калифорния, у поместья Президента Медиа-империи Ларраби Ричарда Ларраби, спустя пятнадцать минут после того, как его семнадцатилетняя дочь Лексингтон Ларраби разбила свой кабриолет Mercedes-Benz SLR McLaren, стоимостью более чем 500,000$ о мини-маркет на бульваре Сансет. Известная тусовщица возвращалась из элитного Голливудского ночного клуба, где, как утверждают несколько свидетелей, она много выпивала с друзьями, прежде чем сесть за руль. Хотя представители семьи Ларраби ранее отрицали обвинения, что Лексингтон находилась под влиянием алкоголя, полиция всё ещё тщательно изучает этот вопрос. Это опустошение в семье Ларраби наступает спустя всего несколько дней после того, как начинают циркулировать отчёты, что шаткие двухлетние отношения Лексингтон с богатым европейским наследником Менди Милошем в очередной раз дали трещину. Знаменитая, постоянно сходящаяся и расстающаяся, парочка рассталась в конце прошлого года, после чего Лексингтон провела две недели в психиатрическом учреждении в Палм-Спрингс, где ей диагностировали «депрессию и тревожность». Решение помочь дочери подобным образом было принято самим Ричардом Ларраби после того, как Лексингтон была найдена в туалете бензоколонки в Беверли Хиллз в обморочном состоянии и отправлена в медицинский центр «Кедарс-Синай», где её лечили от лёгкого отравления алкоголем. Ричард Ларраби выражал искреннее беспокойство о своей единственной дочери...
