Тамара Кандала - Эта сладкая голая сволочь
Пришла очередь головы. Как из попки, из головы через дырочку тетка высосала сперва жидкие и полужидкие составляющие, а потом с хрустом разгрызла черепушку. И это было самым-пресамым гурманским заключительным аккордом.
Как по мне – слишком сильное впечатление. Образ пожираемой птички отпечатался в моем мозгу как клеймо. Я дня три не мог есть, только пил, причем воду. Почти на год стал вегетарианцем. Пока натура не взяла свое.
Как говорили в дни моей молодости: «Шли годы, смеркалось». Да чего уж там, смерклось.
Клеймо горело огнем.
Я с необычайной ясностью понял, что эта птичка – я сам.
Это меня жрали, это моя задница и голова хрустели на зубах мерзкой пожирательницы птиц.
Даже засомневался, видел ту передачу кто-нибудь еще? Или это был сигнал мне, персонально? Демонстрация моего ничтожества.
Мне показали, как можно меня поиметь.
Я не в силах был определить, символом чего была жуткая усатая тетка – бывшей родины? Просто жизни? Чувства, от которого я бежал все эти годы и которое застало меня врасплох.
Чувство называлось «любовь». Мне и мысленно трудно было произнести это слово.
Но сейчас необходимо разобраться, что же произошло. Для этого надо все и всех назвать своими именами. В том числе Нину. Нюшу. Так звал ее Дмитрий.
Здесь начиналась чертовня. Нюша погибла со всей своей семьей. По крайней мере, мне сообщили, что погибла вся семья из четырех человек – двое взрослых и двое детей. Что это было? Дезинформация? Вложенная в человека, который донес эти сведения до меня. Его дезинформировали сознательно? Невозможно – ему о случившемся рассказала моя мать. Дезинформировали ее? Просто ошибка?
Как бы там ни было, неточную информацию внедрили в меня как данность. И она размыла границы моей осторожности. Для меня из семьи Крымовых не осталось никого.
Опять вспомнил первую, на подсознательном уровне, реакцию на Нину – влажные ладони, ватные ноги, зыбкий след-хвост воспоминания, потухшего вместе с сигаретой прохожего. Но сознание промолчало. Место, где должна была содержаться нужная информация, оказалось пустым.
«Ветер в головах тираннозавров облегчал им движение, – всплыло в голове начало какой-то дурацкой статьи в Интернете. – В головах тираннозавров были воздушные полости, которые значительно превышали по объему мозг этих рептилий и помогали им общаться, избавляться от избыточного тепла и облегчали движения...» – ну точно про меня.
И я расслабился.
А расслабляться нам, даже бывшим, не полагается. Можно нарваться. Что и произошло.
В голове кружилась адская карусель, и я метался из угла в угол своих поврежденных таким поворотом дела мозгов, пытаясь прорваться через мутную заводь оборонно-параноидального воображения.
Удавалось не очень.
А по квартире бродила тень Нины и пыталась что-то объяснить. Или не объяснить, а обвинить.
Немедленно уехать. Слишком много горячих воспоминаний. Первая заповедь, которую полагается соблюдать в экстремальной ситуации, – максимальная удаленность от событий, в том числе и территориальная. К тому же горячка мыслей лечится только активным действием.
Немедленно уехать из Парижа. Туда, куда не ступала Нинина нога и где воспоминания о ней не будут жечь.
Бежать.
Забиться в нору и переждать.
Подобное приходилось делать неоднократно. В последний раз я поклялся, что он будет действительно последним. Правда, теперешняя ситуация качественно отличалась от предыдущей. Бежал я не от врагов. Кому я нужен? Престарелый Джеймс Бонд, находящийся вне обоймы столько лет, что на карте страны, откуда я родом, успели произойти геополитические изменения. Кому я способен угрожать? Меня же, по официальным данным, давно нет на свете. Врагам не до меня. Бегу я от самого себя.
Вопросом, куда бежать, я не задавался, у меня, как и у каждого «настоящего» мужчины, имелось надежное местечко, где мне всегда рады и, самое главное, где обойдется без вопросов. Мы, как опытные шулеры, понимали друг друга с полувзгляда. Друзей подбирают к своим привычкам, а не наоборот.
Главная проблема: что делать с котом?! Взять с собой? Не перенесет сорока дней карантина для животных, положенного при въезде в Англию. Единственные руки, которым я мог бы доверить его, – руки Нины. Но... теперь эти руки, которые обвивали меня с неземной страстью и которые я до сих пор чувствовал на каждом квадратном сантиметре своего тела, во что бы то ни стало нужно было с себя стряхнуть. Оставалась верная Карвалиха. За отдельное вознаграждение эта женщина могла бы справиться даже со львом.
Котяра, уловив ход моих мыслей и поняв, что его собираются бросить, заполз мне на грудь и, уткнувшись в ухо, принялся жалобно наурчивать недовольство.
Я заверил его, что это ненадолго и что, как только определюсь со своей жизнью, немедленно заберу его.
В два дня я все организовал, пристроил кота со всеми его причиндалами, собрал вещи и закрыл квартиру, поставив на сигнализацию и отдав запасные ключи Карвалихе.
Это из электронной записной книжки, в которую я заношу полезную для писательства информацию. Шедевр, который может стать сюжетом следующего романа.
Голубой людоед стал зеленымКаннибал Армин Майвес, осужденный за убийство, расчленение и поедание 43-летнего Бернда Юргена Брандеса, возглавил в тюрьме отделение Партии «зеленых» и объявил себя вегетарианцем. О Майвесе мир узнал, когда полиция арестовала этого 45-летнего жителя Роттенбурга по подозрению в каннибализме.
Выйти на след людоеда помог австрийский студент, обнаруживший в Интернете очередное объявление Майвеса о поиске жертвы. Именно так, через объявление на трех гомосексуальных чатах, посвященных теме каннибализма, Майвес нашел добровольца, оказавшегося сорокатрехлетним программистом компании Siemens. По заявлению самого каннибала, среди 400 человек, откликнувшихся на пост маньяка, Брандес оказался самым настойчивым. Через две недели общения по Интернету добровольная жертва приехала из Берлина в дом Майвеса в Роттенбурге.
Акт каннибализма начался с того, что Майвес с разрешения гостя отрезал ему гениталии, после чего поджарил их с чесноком и съел вместе с Брандесом. После этого он еще на протяжении 10 часов умолял людоеда отрезать ему еще что-нибудь и в итоге убить. Гостеприимный хозяин зарезал его восемнадцатисантиметровым кухонным ножом. После убийства Майвес поцеловал тело, попросил прощения, а затем расчленил и хранил его части в морозильной камере, снабдив их надписями «вырезка», «филе» и «стейк». В морозилке он также оставил череп своего аппетитного друга.
В общей сложности каннибал съел около 20 килограммов человечины.
Во время судебного разбирательства Майвес пытался заверить судей, что совершил это ради удовлетворения своих сексуальных потребностей. Кроме того, защитники людоеда пытались доказать, что убийство, совершенное с согласия жертвы, преступлением не считается. В итоге Майвес был признан виновным в непредумышленном убийстве и осужден на восемь с половиной лет лишения свободы. Однако Верховный суд, по требованию прокуроров пересмотревший дело, счел этот приговор слишком мягким. Во Франкфурт– ском суде было решено возобновить дело. В ходе повторного разбирательства суд обратил внимание на другие аспекты этого инцидента, которые не учитывались ранее. Суд отметил, что не только жертва, но и людоед участвовал в акте каннибализма ради получения сексуального удовлетворения, так что говорить о «доброте» и «убийстве из милосердия» неуместно. Кроме того, убив Брандеса, маньяк еще долгое время «нарушал покой умершего», что также является преступлением. В итоге Майвес был приговорен к пожизненному заключению, а три месяца назад переведен в тюрьму усиленного режима в городе Кассель.
Именно там, по информации Daily Mirror, любитель гениталий с чесноком организовал ячейку Партии «зеленых» и стал ее лидером; по словам заключенных, он поклялся никогда не есть мяса и отныне придерживается строго вегетарианских блюд.
Представитель «зеленых» Герхард Кехлер, работающий с осужденными, так прокомментировал ситуацию: «Ячейка его уважает, поэтому его и выбрали лидером. Ведь Армин в своем уме. К тому же он может хорошо писать и читать». Ячейка, состоящая из убийц, педофилов и наркодилеров, каждую неделю, по четвергам, собирается в специально отведенной для собраний камере и обсуждает проблемы налогообложения и охраны окружающей среды. По словам Герхарда Кехлера, наиболее актуальные вопросы этих диспутов периодически попадают даже на обсуждение в региональный парламент.
– Чехов? Антон Павлович? По-прежнему утверждаете, что птицы – не люди?
Глава 19
«Теперь, сидя в вагоне первого класса поезда „Евростар“ и потягивая холодное пиво...»
Теперь, сидя в вагоне первого класса поез– да «Евростар» и потягивая холодное пиво, я крючьями рвал зажившее было сердце.
