Роман Волков - Клеймо Чернобога
И уже в тот миг, когда Костя, как ягненок на заклании, хотел опустить голову, обнажая шею, сзади из-за кустов кто-то закричал:
— А ну что вы там делаете?
— Да так, разговариваем, — ответил Палач, приподнимая саблю на излет.
— А ну-ка отойди от него, говорун, а то сейчас живо милицию вызову!
Костя пробудился от оцепенения, и только попытался ретироваться, как Палач подошел к нему вплотную, быстро сунув саблю в заплечный мешок.
— Видишь как, Костя, выходит. Значит, придется тебе ехать к нашему поволжскому другу Мокшану с головой на плечах. Там тебе ее он и снимет. Любит он это дело. — И усач быстро прыгнул на Костю и сильно надавил ему на болезненные точки на голове, спине и горле. — Вот так. Сейчас мы тебя на автомобильчике быстренько довезем.
Из Костиного тела словно вдруг вытащили все кости, он обмяк, и даже язык отказался повиноваться, словно после укола в кабинете у дантиста. Убийца ловко обхватил парня под локоть и потащил прочь.
— Я кому сказал, ну-ка брось его! — Опять раздался спасительный голос из-за кустов.
— Да пьяный напился, — с улыбкой отвечал Палач, не останавливаясь ни на секунду, — пьяный напился! Я его до дома сейчас доволоку!
— Дом его в другой стороне! — и из кустов вышел Костин дедушка. — Я его сам отведу. Пусти-ка его, парень и иди своей дорогой.
— Иван Сергеевич! — ухмыльнулся мужчина, продолжая держать Костю. — Жаль, жаль. Вы же, по моим подсчетам, попозже прийти были должны. На почту-то путь неближний.
— Да я и не пошел за пенсией, — удивленно ответил дед. — Деньги вроде есть, думаю, потом схожу.
— Вот это отклонение от распорядка и будет стоить не только Костиной жизни, но и вашей. Видит Бог, вас я не хотел убивать. Но теперь уж деваться некуда.
— Кто вы такой? — струхнул дед.
— Палач, — с улыбкой ответил убийца, отбросил размякшего Костю, и резко выхватил саблю из своего мешка. Дед отступил на несколько шагов и уперся спиной в кустарник. Палач, приподнимая оружие, быстро пошел к нему. Тут Костино сознание расслабилось так же, как и тело, и он выключился.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. Шесть вечера
Быстро добравшись до Центра славянской культуры, Слепов и Шнырков, на свою удачу, получили список всех организаций, входящих в Центр, где среди различных клубов боевого исторического фехтования и русского рукопашного боя, скромно значилась община «Навий свет». Верховода общины Навосвет, в миру Тихон Вадимович Окороков был застигнут в кузнице голым по пояс, в кожаном прожженном фартуке, с татуированными руками, тускло блестевшими от корявых шрамов. Он ковал длинный двуручный меч, но был похож не на угрюмого колдуна-кузнеца, а скорее на веселого попа, гнома, или Юрия Куклачева.
— Добрый вечер, уголовный розыск, — Слепов сунул в нос рыжему бородачу распахнутое удостоверение, а Шнырков подмигнул и сделал двумя пальцами к виску жест Капитана Галактика.
— Здравствуйте, здравствуйте, — вдруг так обрадовался нежданным гостям Навосвет, словно сто лет их ждал, не мог дождаться, — что вас привело в мои скромные покои? Чайку, может быть? У меня особый, на заговоренных травах. — И сразу же метнулся в другую комнату, к огромному трехведерному самовару с вязаной курицей сверху. Уже с большими чашками ароматнейшего чаю сыщики показали фотографию Всеволода Ведонцева. Навосвет сразу опознал вдумчивого собеседника из города Пенза, который часто покупал новую литературу, диски и плакаты. Пару месяцев назад Гвидон куда-то пропал, не звонил и не писал. Так что о нем сказать ничего не может.
Нетактичный Шнырков сразу в лоб спросил:
— А не показался ли вам Ведонцев способным на тяжкое преступление?
— Навряд ли. Он вообще мне показался незлым парнем. Он сильный такой, здоровый, а такие люди обычно бывают очень добрыми.
Слепов показал на просвет фотографию клейма.
— Ну а на этот счет что вы скажете?
— Надпись, стилизована под рунический алфавит. Гласит «Во имя Чернобога», — пошевелив губами, не сразу ответил Навосвет.
— Это клеймо не вы делали?
— Нет.
— Насколько нам известно, чернобожьих общин в Питере, кроме вашей, нет.
— Может быть. Я не знаю таких, во всяком случае. Это не значит, что их не существует. Может три каких-нибудь экс-сатаниста и основали общину.
— Человек, пользовавший это клеймо — серийный убийца. Не факт, что вам знаком кузнец, который клеймо изготавливал, но такая вероятность все-таки имеется. — Слепов бросил верховоде еще кипу фотографий. — Вот что творится во имя Чернобога. Вот чего вы добились своими сборищами, обрядами ночными!
Навосвет ухмыльнулся.
— Точно так же можно обвинять папу Римского во всех преступлениях психов с крестиками на шеях. В природе нет ни зла не добра. Зло и добро — в головах человеческих. Согласитесь же, слишком добрый человек — блаженный, а слишком злой — садист. И то, и другое плохо. Поэтому наша задача — помочь восстановить утерянное равновесие, сбалансировать доброе и злое начала. Чернобог — это не библейский Сатана. Это не бог маньяков и насильников. Ночь, сон, тень, смерть — это не значит зло. Это часть равновесия, коловращения. Кстати, у нас всегда на пирах славили и темных богов, и домовые, лешие, это не значит — зло. Это тьма, а она многогранна и многолика. Славянский Инь и Янь — это борьба двух соколов: Белобога и Чернобога. Чернобог — это не зло.
— А это — зло? — Шнырков тыкнул пальцем в фото обезглавленной девушки.
— Зло, конечно. А то, что на клейме этом написано, еще ничего не значит. Могла бы быть «Во имя Президента» или «Во имя Иисуса». Психов-то полно.
— Если бы тут про Президента было бы написано, мы бы к вам не пришли, можете не сомневаться. А написано было именно про Чернобога, и все говорит о том, что вы можете нам помочь с поиском убийц. Скорее всего, вы с ними знакомы.
Навосвет развел руками.
— А как я вам помогу? Списка общинников у меня нет.
— Однако же постарайтесь их написать. Причем немедленно. Мы подождем. Пишите всех, и как их можно найти.
— Но во всех моих ребятах я стопроцентно уверен! Ведь есть же те люди, с которыми я незнаком абсолютно! У нас ведь есть открытые праздники, туда прийти может кто угодно. И люди разные постоянно ходят. Или книги наши тоже народу очень много покупает. Тираж книг — три тысячи. Как я всех этих людей вам напишу? На форуме на нашем в Интернете сотни людей со всего мира, все интересуются, вопросы задают. Так что здесь я вам никак не помогу.
Ситуация, действительно, оказалась не такой уж и простой. Но Шнырков опять решил пройти напролом.
— Список ваших близких знакомых и общинников, полагаю, человек двадцать не превысит. Далее, список людей, которые у вас покупали книги по почте, тоже я думаю, вы предъявить в состоянии. Ну и на фотографии ваших праздников тоже бы взглянуть не помешало. Вот и все, делов-то на пять минут.
— Поймите, дело очень серьезное, — добавил Слепов, — дело до гражданской войны может раздуться. Мы, конечно, можем и в официальном порядке, вас к себе пригласить…
— Как скажете, — Навосвет сел за стол и быстро начал писать фамилии и телефоны, — среди моих друзей убийц и психов нет.
Все стены кузницы были, словно в оружейной палате, увешаны кольчугами, щитами, мечами и топорами…Тут Владимира словно кольнуло, и сердце стало тревожно трепыхаться. Включилось особое, затылочное чутье.
— Вы же сами куете сабли и мечи?
— Кую. Это ж не преступление. Этим многие в наших кругах занимаются. Что, сабельку решили заказать? Как обер-полицмейстер?
— А вы ваших заказчиков не регистрируете никак?
— А чего их мне регистрировать? Получаю заказ, делаю, деньги получаю и привет. Хотя я записываю в тетрадку, конечно, что и кому делать, размеры там, материалы…
И Навосвет принес из кузни толстую тетрадь. Сыщики мельком ее пролистали: да, тут работы на полдня. Надо, наверное, ее забрать, криминалистам показать. И тут бородач, замер и приподнял палец вверх. У Слепова так и кольнуло сердце: вот оно!
— Точно, вспомнил я. Заказывали у меня саблю, и просили как раз на ней выбить «Во имя Чернобога». Давно просто было — из головы напрочь вылетело. Год где-то назад. И просил сделать типа клеймо на рукоятке чтоб было, на яблоке, вот здесь. Тип один, из скинхедов. Но не такой пионерчик в казуальных шмотках дорогих, как карланы или модники носят, а видать, настоящий, пороху нюхнувший.
— Ну? Вы можете его описать?
— Да один раз я только его видел, и то минут пять. Не вспомню, убейте меня — не вспомню. Взрослый уж, это точно, ну и одет как все они — светлые джинсы, темная майка, башка бритая, усы с бородкой. Или без усов что ль… Здоровый очень, вот это точно, на плече — татуха.
— Вам все равно придется проехать к нам. Посмотрите фотографии, фоторобот сделаем, может и вспомните. Вот я вам адрес напишу и кого спросить, поедете прямо сейчас.
