Роман Канушкин - Джандо
Что-то оборвало все его планы.
— Юноша! — услышал Егор голос, и прежде чем он узнал его, прежде чем он почувствовал слабость и спазм внизу живота, он понял, что надо бежать, лететь, скрываться, исчезнуть, пока цел… — Юноша, когда-то я обещал вам многое рассказать, а вы ушли, даже не попрощавшись…
Егор повернул голову. Перед ним стоял Робкоп. Робкоп улыбался, но ничего страшнее этой улыбки Егор еще не видел. И в следующую секунду Егор уже бежал, он несся, он летел быстрее ветра, и удивленные прохожие расступались в стороны перед бегущим в страхе мальчиком, за которым никто не гнался. Никто?.. Что же, возможно, и так, только Егор чувствовал за собой леденящее дыхание погони, он чувствовал неровное, сбивающееся и хищное дыхание за своей спиной, и он был уверен, что это дыхание принадлежало не человеку…
А где-то на другом конце Москвы в это время выла собака. Собака, потерявшая сейчас единственное и самое любимое существо на свете. Король не умел говорить. Но его вечная звериная природа знала о многом. И сейчас она заставляла Короля выть.
Часть III
БАРАБАНЫ, ИЛИ ЧТО СЛУЧИЛОСЬ ПЯТЬ ЛЕТ НАЗАД
18. Сэр Джонатан Урсуэл Льюис
В самом конце весны 1944 года недалеко от Норка, Норт-Йоркшир, остров Великобритания, в старинном красивом и несколько причудливом доме раздался первый крик новорожденного, будущего сэра Джонатана Урсуэла Льюиса. Маленькому Урсу (так в детстве называли его близкие, а потом — друзья), как, впрочем, и всем йоркширским Льюисам, не суждено было появиться на свет в родовом замке, горделиво-мрачном свидетеле великих исторических драм, разыгрывающихся в самом сердце Йоркшира. Предок, бывший оруженосцем одного из великих английских королей, заложил грозный замок на болотах, что, возможно, было идеально с военной точки зрения, однако болотная сырость причиняла определенное беспокойство всем роженицам этой славной фамилии, пока, уже в посткромвелевские времена, в эпоху Карла II, кто-то, обладающий весьма экзотической фантазией, не додумался построить этот причудливый дом. Дом располагался у старого хвойного леса; с полумраком, царящим в его чаще, было связано множество семейных легенд и преданий. И в то время как царственные особы Европы ездили рожать в напоенный нежной милостью солнца Мадрид, Льюисы для этой же цели проделывали путешествие всего в тридцать семь миль.
Отцу Урса не удалось услышать первый крик своего сына. В этот момент он находился в Лондоне, где занимал важный пост в Форин Оффис, а для любого не потерявшего ориентиры в безумной истории XX века ясно, что в 1944 году на планете Земля уже пятый год шла великая война. Тогда на Британских островах было полно американцев, и войска все прибывали — готовилось открытие второго фронта. Островитяне относились к богатым янки неоднозначно: многие женщины — с любовью (конечно, не с таким безрассудством, с которым потом их будут любить женщины поверженных и освобожденных стран), другие— с холодным высокомерием; была нервозность и даже враждебность — говорили о нашествии молодых варваров… Но все же англичане мужественно встретили войну. Да, иногда Лондон бомбили, но в пабах было полно народу, в том числе и американцев, всегда имелась возможность выпить пива, доброго виски или айриш-кофе, и перебоев с цитрусовыми почти не наблюдалось. Большинство публики лишь добродушно иронизировало по поводу выражения несколько инфантильного оптимизма, не сходящего с мальчишески смазливых лиц янки. А в то время войска все прибывали и прибывали. В один из дней самого начала лета папа Урса, с чувством выполненного долга и хорошо проделанной работы, приехал взглянуть на своего второго сына. Переступая порог дома, он нежно обнял жену и сказал всего лишь одно слово: «Завтра».
На следующий день началась высадка союзных войск в Нормандии. До полного краха Третьему рейху оставалось одиннадцать месяцев.
Позже, когда война уже давно закончилась, отец повез маленького Урса в Йорк-Минстерский музей. Путешествию было суждено стать самым важным переживанием его детства. Отец любил это место. В зале йоркширских викингов он показал сыну копье с широким плоским наконечником и несколько старинных датских мечей. Маленький Урс как зачарованный смотрел на оружие. Что-то шепнули ему древние мечи, что-то, чего не услышали ни его отец, ни многие другие. Возможно, в тусклом блеске легендарной стали он почувствовал живое дыхание веков. Это событие определило всю его дальнейшую жизнь. Профессор сэр Джонатан Урсуэл Льюис знал восемнадцать языков, десять из них были языками ушедших эпох. К тому же профессор Льюис считался одним из крупнейших коллекционеров оружия и, уж абсолютно точно, крупнейшим авторитетом в области древних знаний и книг — от И-цзин и Вед на Востоке до Рапсодов (или все же загадочного Гомера) и песен Эдды на Западе.
Кстати, в тот день, когда маленький Урс любовался оружием викингов, произошло еще одно знаменательное событие. В Фултоне сэр Уинстон Черчилль прочитал свою впечатляющую речь. Между Коммунизмом и Западом началось изнуряющее, безумное и бездарное противостояние, затянувшееся на треть века. Его назвали «холодной войной».
Маленький Урс рос очень подвижным мальчиком, обожающим играть в индейцев, рыцарей и любую другую войну. С 1955 года его отец выполнял очередную международную миссию и семья жила в Женеве. Урс очень полюбил южную старую часть города, где не было не только похожих улиц, но даже двух одинаковых домов. Он полюбил Рону, реку с быстрым ледяным течением, и мог часами наблюдать с одного из семи переброшенных через нее мостов за солнцем, отражающимся в зеленой воде. Мосты, как и все в этом городе, были не похожи друг на друга. Как-то в чудный солнечный денек Урс, купаясь с приятелями в Роне, начал тонуть. Холодная вода и течение быстро делали свое дело. Воспоминание о Сумраке, впервые пришедшем в этот день, Урс также пронесет через всю жизнь. Когда мальчика вытащили из воды, он был без сознания. Его спасли, но потом несколько дней Урс боялся подходить к реке. Быстрое течение Роны показало ему, как близко находятся двери Сумрачной страны. Впрочем, скоро все прошло. Он сделался по-прежнему жизнерадостным и веселым, но стал намного больше читать. Стивенсон, Марк Твен, Свифт, а также По, Кэрролл, Мелвилл, Уитмен и полная волшебства «1001 ночь» Бертона.
Через год Урс начал посещать Женевский колледж, где училось много иностранцев. Колледж этот был основан самим Жаном Кальвином, и преподавание велось на французском. К тому времени и на французском, и на немецком Урс объяснялся уже свободно. Там же, в колледже, он начал самостоятельно изучать итальянский, чтобы читать «Божественную комедию», и русский (Достоевского и религиозных философов начала века), а чуть позже — англосаксонские и древнескандинавские языки. Урс влюбился в древний эпос — «Беовульфа» и «Илиаду»; скандинавские скальды, саги и кельтские предания он поглощал с той же жадностью, с какой его сверстники расправлялись с комиксами и звездными фантазиями. К тому времени, когда ему, по семейной традиции, пришла пора ехать учиться в Оксфорд, Урс мог прочитать все или почти все великие книги человечества на языке оригинала. Случилось это в 1963 году. Ирония чисел всегда преследовала Джона Урсуэла Льюиса. Именно в этом году выстрелами в Далласе закончилась земная жизнь Джи Эф Кей, президента Кеннеди, а также произошло множество других трагических и нелепых вещей.
Помимо древних легенд и преданий, духовных и физических путешествий в поисках следов ушедших цивилизаций, другой страстью Урса являлся рок-н-ролл. Урс был свидетелем зарождения битломании и грандиозного незабываемого Вудстока, живых соулов, Джимми Хендрикса и одного из последних концертов «Дорз» на острове Уайт. Великие новые шаманы тоже нащупывали мостки в прошлое, во времена, когда человек сознавал свою магическую связь со Вселенной, от мистицизма Джорджа Харрисона до всеобщего паломничества в буддизм и еще далее на Восток. Тогда казалось, что мир вот-вот обновится, что впереди всех ждут великие очищающие революции и остался всего лишь один прыжок. Однако позднее выяснилось, что только наивные люди думали, будто бы мир меняется. На самом деле в мире ничего не происходило. Только на рубеже десятилетий ушли в Сумеречную страну самые великие герои рока (пресса и дурной вкус назовут их рок-идолами), а то, что осталось, быстро прибрал к рукам очухавшийся шоу-бизнес. Начиналось время покладистых жирных котов и свежих сливок.
Урс остался с теми немногими, кто продолжал поиск. И к тому времени, когда взошла звезда панк-культуры и советские танковые колонны вслед за командос вошли в Афганистан, о докторе Льюисе говорили как о молодом и очень одаренном ученом, не только прекрасно разбирающемся в культуре древних эпох, но и знающем толк в археологии, истории, философии, а также имеющем несколько весьма интересных богословских работ. Когда же советским войскам подошло время покидать Афганистан, а бывшему скрипачу Юлику Ашкенази еще только начинать печь вафельные трубочки на площади трех вокзалов, профессор Джон Урсуэл Льюис, потомственный аристократ и стопроцентный англичанин (культ чая, Шекспира, спорта и королевы), считался непререкаемым авторитетом в своей области.
