Андрей Школин - Прелести
— Стрелой? — незнакомец недоверчиво покачал головой. — Такую громадину стрелой не убьёшь. Танк нужен.
В ответ я прицелился, натянул тетиву и выстрелил. Стрела перелетела реку и воткнулась динозавру в то место, где по моим расчётам должно было находиться сердце. Ящер дико заорал и повалился на песок.
— Ну, вот. А ты говорил: «Танк нужен, танк нужен». Не нужен никакой танк…
Изображение «поплыло», затем резкость опять настроилась, и в поле зрения появился Владимир Артурович.
Было светло. Видимо, наступило утро. Я находился в помещении, отделанном коричневым деревом, с небеленым потолком и лежал, не то на полке, не то на лавке. Голова не болела, а скорее нестандартно мыслила. В общем, похмелье протекало несколько легче, чем ожидалось. Некоторое время лежал, наблюдал через полуприкрытые веки за Саком, пока он меня не разоблачил:
— Вставай. Хватит притворяться.
— Ох-хо-хо… — пришлось открыть глаза и приподняться. — Где это я?
— В бане. В русской бане.
— А что я делаю в русской бане? — сел на полку, свесил ноги и тряхнул головой. — Ох-хо-хо…
— Мне тоже интересно, — хозяин вышел в предбанник и вернулся с кружкой. — На, попей. Полегчает.
— Ага, спасибо, — жадно проглотил содержимое, по вкусу — квас, утёр подбородок рукой и вернул пустую посуду владельцу. — Который час?
— Утро уже.
— А что с ногой? — я оглядел перебинтованную ногу. Штанов, как ни странно, на мне не было.
— С Артуром поздоровался. А насчёт брюк не беспокойся. Сейчас встанешь, постираешь, да и зашьёшь заодно, — и, перехватив мой недоумённый взгляд, пояснил. — Закусывал вчера, видать, плохо. Вот всё назад и вышло. Да прямо на штаны. А до того их собака немного «обновила». Ладно, вставай, пойдём в дом. Надень пока вот это, — он протянул трико. — Если хочешь умыться, я полью. Холодная вода тебе сейчас не помешает.
Снял рубашку и вышел из бани. Хозяин, следом, вынес ведро и вылил содержимое мне на спину и голову. Мысли сразу же заработали, точно «ходики» часов. Глаза отразили мир в нормальных тонах. Почти в нормальных.
Растёрся полотенцем, надел назад рубашку и предложенное трико и вслед за Саком вошёл в дом. Артур лежал на веранде и никак на меня не реагировал. Я вспомнил о повязке на ноге и покосился на пса.
— Не бойся, Артуру сегодня до тебя никакого дела нет. Он слишком умный пёс для того, чтобы трезвых психов кусать. Проходи.
Мы оказались в помещении, именуемом в народе избой. Большая кухня, она же столовая. Русская печь и газовая плита соседствовали друг с другом и, видимо, прекрасно уживались вместе. Дальше закрытая дверь в кладовую. Сбоку проход в другие комнаты. Утварь обычная, какая есть в каждом деревенском доме. Всё расставлено со вкусом и аккуратно. И главное, бросалась в глаза идеальная чистота. Ни соринки, ни грязного пятна на полу или стенах.
— Раз уж пришёл в гости, будем завтракать. Хоть и говорят, что незваный гость хуже Гитлера. Садись к столу.
Я уселся спиной к окну и с интересом наблюдал, как хозяин накрывает на стол. Сак длинным ухватом достал из чрева печи большой горшок — чугунок со щами и разлил по тарелкам. Щи были жирными. В каждой тарелке по куску мяса. Затем вынес из кладовки банку с соленьями, разложил по чашкам. И, наконец, поставил на стол крынку с молоком.
— Корову держите? — я кивнул в сторону крынки.
— Да нет. Мне соседка приносит, — он наполнил два стакана. — Пей. Молоко свежее, деревенское.
— А покрепче, чего-нибудь? — и почесал подбородок. — Голова, вот…
— Ничего. Голова пройдёт. Тем более, я этой гадости в доме не храню.
Вздохнул и отпил из стакана глоток белой, жирной жидкости.
— Перебрал вчера. Не пойму, как получилось… А что, водитель не появлялся? Я, вроде, на машине приехал?
Сак смотрел мимо меня, через окно во двор:
— Водитель в медведя врезался… Гляди, петухи промеж собой дерутся. Специально, что ли, ходят в мой двор отношения выяснять? Уже не в первый раз, — он повёл головой. — Никак не разберутся, кто из них более важный.
За окном, действительно, сошлись в гладиаторском поединке две разноцветные птицы.
— Вон тот, что посветлее, более старый — опытный боец. Силы понапрасну не тратит. Выжидает удобный момент, чтобы нанести решающий удар. Раньше у него в близлежащих дворах соперников не было. Крупная птица. Второй — тёмный, молодой, агрессивный. Напирает без остановки. Сил в запасе много. Он хоть и поменьше, но настырный и злой. Поэтому у них и держится временное равновесие. Как думаешь, кто победит в итоге?
— Я взвесил, приблизительно, силы обоих бойцов и, немного подумав, отдал преимущество молодому.
— Тёмный победит.
— Думаешь? — Сак черпанул ложкой щи, не спеша прожевал, проглотил и наконец произнёс. — Думаю, никто не победит. Ничья будет.
— То есть, как?
— Не знаю. Посмотрим.
В это время молодой петух бросился на старого, видимо предпринимая последнюю, как ему казалось, решающую атаку на противника. В момент, когда клювы сшиблись, а перья полетели в разные стороны, со стороны дома, с громким лаем выбежал Артур и прыгнул в сторону «гладиаторов». Петухи с громким квокханьем разбежались в разные стороны, а пёс, с видом победителя, направился обратно к дому.
— Ну, ёлки — палки… Всё испортил, — я отвернулся от окна. — Так не честно.
— Почему же не честно? Я ведь сказал, что будет ничья, — хозяин усмехнулся в усы. — Артур всех победил.
Продолжил хлебать щи. Аппетита не было, но я знал, что поесть горячего необходимо и глотал, не чувствуя вкуса: «Тоже мне, предсказатель. Может быть, у тебя собака специально натренирована петухов разнимать, а ты мне тут «по ушам ездишь», — и вгрызся зубами в сочное мясо.
Сак первым доел свою порцию и ждал меня, положив на стол ложку. Затем встал и достал из печи две сковороды. На одной глазунья на сале, на другой жареная рыба. Разложил всё это по другим тарелкам и вновь уселся на своё место.
— Ну, что? Голова поменьше болит или всё так же?
— Не знаю. Вроде, двигаюсь.
— Главное челюстями двигай, а то всё стынет. Хариус рыба тонкая. Её лучше горячей есть.
— Хариуса сами ловили?
— Нет. Ребятишки соседские приносят. Они специально то на Анжу, то на Кан ездят рыбачить. Я у них покупаю время от времени. Рыба свежая, чистая, — он поковырял вилкой в тарелке, отделяя плоть от костей. — Поешь, а потом расскажи, с какой целью, всё-таки, в гости пожаловал?
Я оторвал голову одному из запечённых обитателей быстрых сибирских рек. Засунул голову целиком в рот. Жевал. Тянул время. Голова была мягкой. Время текло быстро.
— Владимир Артурович, — проглотил пережёванную массу и отложил вилку. — Вы знаете… Я вам врать не хочу, а правду сказать не могу. Вернее, сам не знаю всей правды. Поэтому… — отвёл взгляд в сторону. — По крайней мере, пришёл к вам не с целью ограбить или чем-то обидеть. Это — сто процентов. Ну… не знаю я, что сказать. Вот сижу, ем…
Какое-то время занимались уничтожением пищи молча. Я даже не разобрал, как отреагировал Сак на мой ответ. Решил задать вопрос сам:
— Владимир Артурович, если не секрет, кто вы по профессии?
— Врач, — коротко ответил он.
— А сейчас работаете по специальности?
— Нет, — опять так же коротко.
— Почему?
— Потому что, не вижу смысла в лечении.
— ???
— Не вижу смысла в лечении болезни отдельно от человека, — Сак наморщил лоб. — Если тебе интересно, могу немного пояснить. Хотя, конечно, сам всего толком не знаю. Будешь слушать?
— Буду.
— Ну, ладно… — он покосился на свои — почти пустые и мои — ещё полные тарелки. — Слушай, только есть не забывай…
Немного помолчал, подумал:
— Болезни, как таковые, отдельно от человека не существуют. И их не такое большое количество, как принято считать. На самом деле, болезнь только одна — неумение или нежелание человека понять самого себя. Не бывает ангины, чумы или СПИДа. Бывает реакция организма в форме ангины, чумы и СПИДа. Медицина не лечит. Медицина борется с симптомами болезни. С каждым в отдельности. Как будто есть отдельно одна болезнь, а есть отдельно другая. Хотя, я раньше поступал так же. Лечил отдельно рак, отдельно паралич и радовался, когда человек, как мне казалось, выздоравливал. Удивлялся потом, почему клиент, избавившись от тяжелейшего недуга, вскоре, «совершенно случайно», попадал под машину… Болезнь не может, просто так, взять и исчезнуть. В этом мире ничто бесследно не исчезает. Всё переходит в другую форму. Болезнь также. И часто усугубляется. Хотя на какое-то время больному действительно кажется, что стало лучше, но потом… Вывод — человек человека вылечить не может. Навредить — это сколько угодно. Излечился от язвы, — укусил клещ. В итоге энцефалит. Избавился от импотенции, — упал кирпич на голову. Что лучше? Но это всё взаимозаменяемые симптомы. Хуже, если после лечения бывший больной начинает чувствовать себя превосходно. Это значит, что болезнь прокралась куда-то глубже. Дальше куда-то. И будет вредить уже там. На другом уровне. Получается не лечение, а усугубление. Вот… — хозяин встал и разлил в стаканы душистый чай. — Воспринимаешь то, что я говорю? Если нет, скажи сразу. Я не буду тратить время.
