Артур Хейли - Колеса
Дежурный по стоянке явно забыл, что ему надо отогнать машины. Бретт понимал, что придется вылезти и разыскать его — дождь или не дождь. Кипя от злости, он вылез. Однако, увидев дежурного, не стал возмущаться. Настолько тот был несчастный, усталый и промокший. И Бретт, дав ему «на чай», лишь указал на преградившие путь машины.
По крайней мере, подумал Бретт, снова садясь в свою машину, его ждет теплый, уютный дом, какой у дежурного едва ли есть. Бретт жил в Бирмингеме, в шикарном особняке при Сельском клубе, и сейчас он вспомнил, что вечером обещала прийти Барбара, чтобы вместе поужинать.
Детройт компенсировал Бретту свое уродство, давая возможность вести широкий образ жизни и не заботиться о деньгах, ибо Бретт получал ежегодно пятьдесят тысяч долларов плюс премиальные и не делал тайны из того, что доволен судьбой.
Наконец машины, загораживавшие проезд, были отогнаны. И когда та, что стояла непосредственно перед Бреттом, тронулась с места, двинулся вперед и он.
До ворот оставалось каких-нибудь пятьдесят ярдов. Впереди шла другая машина, тоже направляясь к выходу. Бретт Дилозанто слегка нажал на акселератор, чтобы сократить разделявшее их расстояние, и полез в карман за деньгами — у выезда ведь сидел кассир.
И вдруг перед ним словно из-под земли вырос темно-зеленый седан, перед самым его носом вырулив из левого ряда. Бретт резко нажал на тормоза, автомобиль отбросило в сторону, однако он сумел вырулить, остановился и крепко выругался.
Должно быть, все огорчения, выпавшие на долю Бретта за этот день, да и его отношение к детройтским автомобилистам вообще вызвали этот взрыв. Бретт выскочил из машины, бросился к темно-зеленому седану и в ярости дернул на себя дверцу со стороны водителя.
— Сукин ты… — вырвалось у него, и он осекся.
— В чем дело? — спросил водитель. Это был крупный, хорошо одетый седовласый негр лет пятидесяти с лишним. — Вы что-то хотели сказать?
— Не имеет значения, — буркнул Бретт, собираясь закрыть дверцу.
— Нет, подождите! Для меня это имеет значение! Я могу даже пожаловаться в Комиссию по правам человека. Я скажу им, что некий белый молодой человек распахнул дверцу моей машины с явным намерением дать мне по физиономии. Когда же он увидел, что я принадлежу к другой расе, то сразу передумал. А вы знаете, это ведь дискриминация. И людям там, в комиссии, это не понравится.
— Ну, это не будет для них чем-то новым, — рассмеялся Бретт. — Вы что, хотите, чтобы я высказался до конца?
— Пожалуй, что да, раз уж вы начали, — сказал негр. — Но я предпочел бы выпить с вами, а потом извинился бы за то, что влез впереди вас. Это получилось по глупости, чисто случайно — просто уж очень тяжелый был у меня день.
— Значит, и у вас был тяжелый день?
— Видимо, нам обоим сегодня досталось.
Бретт кивнул.
— О'кей, давайте выпьем.
— Может, прямо и отправимся в «Джимс-гараж»? Это в трех кварталах отсюда. Между прочим, меня зовут Леонард Уингейт.
И зеленый седан выехал из ворот, следом за ним — Бретт. Первое, что они выяснили, после того как заказали виски со льдом, было то, что оба работают в одной и той же компании. Леонард Уингейт занимал довольно высокий пост в отделе персонала и, как узнал из их беседы Бретт, был всего на две ступеньки ниже вице-президента. Позже он узнает, что его новый знакомый был единственным негром, дослужившимся до такого положения.
— Я слышал ваше имя, — заметил Уингейт. — Вы тот Микеланджело, что создал «Орион», не так ли?
— Ну, мы надеемся, что он оправдает наши ожидания. Вы видели прототип?
Собеседник Бретта покачал головой.
— Могу это устроить, если хотите.
— Очень бы хотел. Выпьете еще?
— Теперь моя очередь угощать. — И Бретт поманил бармена.
Бар при ресторане «Джимс-гараж», красочно декорированный старомодными деталями автомобилей, стал за последнее время местом встречи автомобилестроителей в деловой части Детройта. С наступлением вечера он начал заполняться, и сразу стремительнее задвигалась обслуга и громче зазвучали голоса.
— Очень многое связано с этим младенцем «Орионом», — сказал Уингейт.
— Вы чертовски правы.
— Особенно работа для моих подопечных.
— Кто это?
— Почасовики — черные и белые. Как пойдут дела с «Орионом», так пойдут дела и многих семейств в этом городе: по скольку часов люди будут работать и сколько они будут приносить домой. От этого, естественно, будет зависеть и образ их жизни, и питание, и выплата долгов за купленные в рассрочку товары, и возможность приобрести новую одежду, поехать отдохнуть, и судьба их детей.
— А ведь это и в голову не приходит, — помолчав немного, заметил Бретт, — когда бьешься над эскизом новой модели или лепишь из глины макет крыла.
— И не может прийти. Никто из нас не знает и половины того, что происходит с другими; нас разделяют всякого рода стены — кирпичные и прочие. Даже если иногда пробьешься сквозь такую стену и увидишь, что за ней, да еще попытаешься кому-то помочь, выясняется, что ты не смог этого сделать из-за прогнивших, гнусных паразитов, занимающихся грязными делами. — Леонард Уингейт сжал кулак и два раза ударил по стойке. Затем искоса взглянул на Бретта и криво усмехнулся: — Извините.
— А вот подоспела и новая порция. По-моему, она вам будет очень кстати, дружище. — Бретт отхлебнул из своего бокала и спросил: — Наверное, это как-то связано с вашим поведением на стоянке?
Уингейт кивнул.
— И за это тоже примите мои извинения. «Выпускал пар». — Он улыбнулся чуть добродушнее. — Сейчас, мне кажется, я его уже весь выпустил.
— Пар — это всего лишь белое облачко, — заметил Бретт. — Источник его засекречен?
— В общем, нет. Вы слыхали о программе по найму неквалифицированных рабочих?
— Да, слыхал. Но не знаю подробностей. — Однако он знал, что Барбара Залески в связи с заданием, полученным недавно от рекламного агентства, интересуется этой проблемой.
Седовласый специалист по кадрам вкратце изложил суть принятой программы: занять безработных, проживающих в черте города; открыть в центре города три бюро по найму рабочей силы — от каждой из компании Большой тройки; рассказал и об удачных случаях и о случаях, когда ничего не получалось из-за самих людей.
— И все же, несмотря на некоторые разочарования, программу эту стоило ввести. Нам удалось удержать на работе — на порученных им операциях — более пятидесяти процентов рабочих, чего мы не ожидали. В проведении этой кампании нам помогают профсоюзы; средства массовой информации рекламируют ее. Вот почему так больно, когда тебе всаживают нож в спину твои же люди, из твоей компании.
— Кто же вам всадил нож в спину? И каким образом? — спросил Бретт.
— Разрешите мне вернуться немного назад. — Уингейт опустил длинный тонкий палец в стакан и помешал лед. — Многие люди, которых мы наняли по этой программе, не привыкли к размеренной жизни. Объясняется это главным образом тем, что их к этому ничто не побуждало. Ведь когда ты работаешь — а большинство из нас работает, — возникают привычки: нужно в определенное время утром встать, вовремя успеть на автобус, приучить себя работать по пять дней в неделю. Но если ты никогда так не жил, если у тебя нет привычек, тебе это дается не менее трудно, чем чужой язык, — чтобы освоиться, нужно время. Это все равно как изменить свои взгляды или переключить скорость. Словом, мы многое поняли на этот счет с тех пор, как приступили к осуществлению нашей программы. Поняли мы и то, что некоторые люди — не все, но некоторые — сами не в состоянии выработать в себе такие привычки, однако могут их выработать, если им помочь.
— Помогли бы вы лучше мне, — сказал Бретт. — Мне так трудно по утрам вставать.
— Если бы мы вознамерились вам помочь, — улыбнулся его собеседник, — я послал бы к вам кого-нибудь из нашего персонала. К примеру, вы исчезли, перестали являться на работу — он спросил бы вас, в чем причина. Бывает ведь и такое: кто-нибудь из этих новеньких пропустит день или опоздает на час-другой и вообще бросает работу. Может, человек вовсе и не собирался прогуливать — просто так получилось. Но он считает, что мы непреклонны, и, раз ты не вышел на работу, значит, ты ее потерял.
— А на самом деле все не так?
— Конечно, нет! Мы даем ребятам возможность исправиться, потому что мы хотим, чтобы из нашей программы что-то вышло. К примеру, тем, кому трудно вовремя являться на работу, даем дешевый будильник — вы и представить себе не можете, сколько людей никогда в жизни не имели будильника. Компания разрешила мне приобретать их оптом. Так что теперь в моей конторе столько же будильников, сколько у других людей скрепок.
— Вот уж в жизни бы не подумал! — вырвалось у Бретта. Очень это выглядело нелепо: огромная автокомпания, которая тратит миллиарды на жалованье своим служащим, заботится о том, чтобы разбудить каких-то сонь.
