Андрей Рубанов - Жизнь удалась
Впоследствии, много лет спустя, Марина с изумлением узнала, что в те удушающе-безденежные времена он ухитрялся иметь любовницу, и пришла от этого в восторг.
Однажды она все-таки заставила себя поехать в некий институт – библиотечный, что ли (или педагогический?), разузнать расписание подготовительных курсов или просто посмотреть, что там творится, в этих институтах, – опаздывала, подняла руку у обочины. С шелестом подкатила огромная угольно-черная машина.
Уверенно восседающий за рулем молодой мужчина не спросил, куда ехать. Лишь махнул рукой, приглашающе. Садись, мол, а там разберемся.
Несколько минут молчали. Наконец он негромко сказал:
– У вас очень красивый шрамик.
– Сомневаюсь.
– Поверьте на слово. Я мужчина, мне виднее.
– Так не бывает, чтобы шрам не портил лицо.
– А лицо для женщины – не главная часть тела.
– Вот как.
– А вы сомневаетесь? По-моему, это очевидно. Лицо можно нарисовать. Есть множество дур, которые годами сидят перед зеркалом, доводя до идеала свое лицо, но забывая об остальном.
– Какая же часть тела – главная?
– Спина, естественно, – сразу ответил незнакомец.
– Впервые слышу.
– Тут и обсуждать нечего. Нет более захватывающего зрелища, чем женщина с декольтированной спиной. Красивые женские спины – большая редкость. На спине, словно на стенке, висит все остальное. По спине можно определить здоровье и характер. Это не мое мнение. Вот в Японии женщины носят платья с закрытой грудью. До горла. Но чтоб лопатки были обязательно напоказ…
Ловкий, подумала Марина. Пытается вызвать к себе интерес. Не прошло и минуты, как мы уже беседуем о женских прелестях. Хотя даже и не познакомились. Не иначе, плейбой. Дамский угодник. Непринужден. Чисто одет. Белая рубаха. На меня не смотрит. Нет – смотрит, конечно. Но – боковым зрением. Еще бы не смотрел. Я сегодня в порядке.
– У вас, как я поняла, глубокие познания, – сказала она, стараясь подбавить иронии, – по части женской привлекательности.
Он рассмеялся.
– Вовсе нет. Я просто пытаюсь вызвать к себе интерес. Изображаю плейбоя…
Смотри-ка, мысли прочел, подумала Марина.
– На самом деле я скромный. Даже стеснительный. Опыта мало.
– Что-то не верится. Хорошая машина, хорошая одежда…
– Машина – это да, – равнодушно сказал он. – В хорошую машину, бывает, девчонки сами прыгают…
– Вот видите.
– …только я таким девчонкам не верю. Сегодня она в мою машину прыгнет, завтра увидит машину получше моей – перепрыгнет туда.
– Значит, вас интересуют особенные девчонки?
– Девчонки меня вообще не интересуют. Мне нужна одна девчонка. В единственном числе. Моя.
– Это трудно. Найти одну свою.
– Извилист путь и долог, – нараспев произнес незнакомец. – Легко ли муравью меж тысячи иголок найти одну свою? Я найду. Это несложно. Надо искать, и она найдется…
– Давно ищете?
Он посуровел, и вдоль его виска обозначилась фиолетовая ниточка.
– Неважно. Давайте лучше говорить не обо мне, а о вас.
«Я тоже ищу одного-единственного», – хотела сказать Марина, но вовремя остановила себя. Еще даже и не познакомились, а тут такие откровения. И вполне возможно, что и не познакомимся. Во всяком случае, лично я не рвусь знакомиться. Хватит уже этих знакомств и катаний в больших машинах с мягкими диванами. Мама права. Пора перебеситься. Взять перерыв. Дома посидеть. Поступить в институт. За ум взяться. А парень интересный. Не дурак, не пошляк. Культурный. Стихи читает. Слишком нарядный для буднего дня – но видать, у него стиль такой. Чтоб отличаться от большинства. Все, значит, в кожаных куртках – а я буду в белой рубахе и пиджаке…
Тем временем слишком нарядный продолжил саморазвенчивание:
– Кстати, машина не моя. Компаньона.
– Как же вам человек доверил такую машину?
– Доверяет, вот и доверил. Мы с ним вот так.
Он оторвал руки от руля и сцепил в замок указательные пальцы.
– Такую машину, – честно сказала Марина, – я бы никому не доверила. А ездила б только сама. Что мое – то мое.
– Да. Понимаю. Я всегда считал, что частную собственность придумали женщины. Они от природы бережливы и осторожны.
– И правильно! Так и нужно.
– И еще. Женщины никогда не бывают щедрыми.
– Похоже, вы скрытый женоненавистник.
– Нет. Это я в свой образ романтики подпускаю. Намекаю, что в бурном прошлом женщины доставляли мне страдания.
– А на самом деле? Не доставляли?
– Не скажу.
– Я догадаюсь, – сказала Марина, – как было. Вы ждали от женщины щедрости – а она ее не проявила, так?
– Щедрости от женщины я жду в особых обстоятельствах. В интимных.
– Ах, вот оно что.
– Да. И бывает такое только в одном случае. Когда двое любят друг друга…
Марина, наконец, решилась рассмотреть повнимательнее своего нового знакомого (кстати, пора бы уже и познакомиться) и, отбросив стеснение, повернулась – и вздрогнула. Его профиль, секунду назад правильный, вдруг резко деформировался, угол рта поехал, от него к уху пошли полукругом морщины; сидящий рядом культурный и улыбчивый молодой чело век оскалился, подобно волку. Миг – и гримаса крайней досады исчезла.
– Менты, – сказал он, притормаживая. – Веди себя спокойно. Они сейчас очень нервные.
Она огляделась. Автомобиль обступили коренастые – поперек себя шире – мужчины в пятнистом. Автоматы держали удобно. «На изготовку» – кажется, так это называется у них, у мужчин. В армии, в милиции, в ОМОНе или откуда там взялись эти страшные, увешанные железом люди.
– Выходи из машины, – приказали они ее спутнику. – Предъяви документы.
– Пожалуйста. А что случилось?
– Ничего. Проверка. Оружие, наркотики при себе имеешь?
– Нет.
– Руки на капот.
Они обыскали его карманы.
– Можешь ехать… А тачка у тебя нормальная. Как раз, чтобы девочку прокатить.
Тут спутник Марины выпрямил корпус, повернул голову и сверкнул глазами. Марине стало не по себе; мужчины больших страстей, окружавшие ее в последние месяцы, показались маленькими детьми по сравнению с невысоким человеком, швырнувшим в своего вооруженного до зубов собеседника такой взгляд.
– Какая она тебе «девочка»?! Повежливей, понял?! Это моя невеста.
– Спокуха! – напряженно выкрикнул один из пятнистых, удобнее перехватывая автомат. – Не психуй. А ты, значит, жених?
– Жених!
– Хрен с тобой. Езжай, жених.
– Благодарю, – ледяным тоном ответил «жених», и через несколько секунд они уже трогались с места, при этом успев услышать, как пятнистый со смешком бросил приятелю:
