Лори Нелсон Спилман - Жизненный план
— Возвращайся на работу.
Шелли трет рукой лоб.
— И твой брат теряет ко мне интерес.
— Что? Это невозможно.
Шелли отрезает кусочек сыра, несколько минут молча его рассматривает и кладет обратно на тарелку.
— Мне больше нечем заинтересовать людей. Я скучная и вечно усталая мамаша.
— Возвращайся на работу.
— Прошло только два месяца.
— Может быть, вам уехать куда-то вдвоем — без детей. Отправляйтесь на тропический остров. Будете пить коктейли с зонтиками в стаканах и греться на солнышке.
Шелли раскидывает руки в стороны:
— Конечно, сейчас самое время надевать купальник, это очень поднимет мне настроение.
Отвожу взгляд. Бедная Шелли. Что может быть ужаснее, чем осознание того, что коэффициент умственного развития падает, а задняя часть при этом увеличивается.
— Ладно, оставим Карибы. А Нью-Йорк или Торонто? Сходите на шоу, пройдетесь по магазинам, займетесь сексом.
Наконец, Шелли улыбается и берет со стойки календарь.
— Может, нам поехать на день моего рождения в феврале? В какое-нибудь веселое местечко, например в Новый Орлеан?
— Отлично. Кстати, я вспомнила, что хотела устроить ужин на День благодарения в мамином доме, будто бы все как прежде и мама с нами.
— Так ты ее простила? — вскидывает брови Шелли.
— Нет. Как представлю, что она все это держала в секрете, даже кровь закипает. Но она моя мама, и я хочу быть ближе к ней в этот день.
— Я как раз собиралась тебе сказать, — Шелли кусает губы, — Патти пригласила нас в Даллас.
Я шокирована настолько, что не могу ничего сказать.
— Брет, я три года не проводила День благодарения с семьей. Умоляю, не заставляй меня чувствовать себя виноватой.
— Извини, — качаю я головой. — Разумеется, ты должна поехать, хотя мне будет тебя не хватать.
Шелли гладит меня по руке.
— Но ведь есть Эндрю и Кэтрин с Джоадом. Вы хорошо повеселитесь.
— Понимаешь, Джоад… — Я замолкаю, решив, что не стоит еще больше расстраивать Шелли. — Да, ты права. Мы отлично повеселимся.
Глава 13
Вечером перед Днем благодарения мы с Эндрю загружаем в машину индейку, две бутылки вина, ноутбук Эндрю и три диска. Все остальное, что могло понадобиться, я уже отвезла в мамин дом. Только мы выехали со стоянки, как машину занесло на скользкой дороге.
— Боже мой! — Эндрю крепче сжимает руль, стараясь выровнять машину. — Одного не пойму, почему ты такая упертая и решила устроить ужин в доме матери. Намного проще было организовать все здесь.
Здесь? Эндрю никогда не называл квартиру нашей. Впрочем, он прав. Это не наша квартира, а его. Вот первое объяснение, почему я решила устроить ужин у мамы, в том единственном месте, которое совсем недавно было моим домом.
Чтобы проехать три мили, нам потребовалось тридцать минут, и Эндрю почти вне себя.
— Погода будет только ухудшаться. Давай повернем назад, пока не поздно.
— Мне обязательно надо сегодня все подготовить, а все продукты у мамы.
Эндрю тихо ругается себе под нос.
— Мы почти доехали, — успокаиваю его я. — А если мы не сможем вернуться, будет даже здорово. Пожарим зефир в камине, поиграем в карты или в слова…
Эндрю напряженно вглядывается вперед.
— Ты забыла, что одному из нас надо работать. — Не поворачивая головы, он кладет руку мне на колено. — Ты уже разговаривала с Кэтрин?
К горлу подступает тошнота. Так происходит каждый раз, когда Эндрю заговаривает о работе в «Боулингер косметик».
— Она в Лондоне, ты забыл?
— Они только вчера уехали. Почему ты не позвонила ей в понедельник?
— Она была занята, готовилась к поездке.
— Значит, ты поговоришь на следующей неделе?
Образ мамы появляется перед глазами, яркий, как молния на грозовом небе.
Эндрю останавливается у обочины, я вздыхаю и открываю дверцу.
— Вот мы и добрались.
Взяв пакет с продуктами, я поднимаюсь по крыльцу, моля Бога, чтобы начатый разговор остался за закрытой дверью дома.
Когда я заканчиваю клюквенный соус и ставлю в духовку пирог с орехами пекан, в доме витают такие ароматы, какие наполняли его во времена мамы. Снимаю фартук и прохожу в гостиную. Из колонок льется голос Майлза Дэвиса, мягкий янтарный свет венецианских ламп успокаивает. Устраиваюсь рядом с Эндрю на диване.
— Над чем работаешь? — спрашиваю я, поглядывая на экран ноутбука.
— Проверяю, не появилось ли чего нового на рынке.
Грудь сжимает от боли. Опять он о доме. Просматриваю, в какой ценовой категории он ищет дом, и невольно вскрикиваю.
— Жаль, что мы не можем изменить ставку по ипотечному кредиту.
— Меган не понимает, что говорит.
— Но, может быть, нам пока присмотреть что-то попроще? То, что мы можем себе позволить из расчета наших накоплений.
— Не думал, что ты такая скупердяйка. Ты ведь получишь целое состояние.
У меня холодеет в животе. Как бы я ни старалась этого избежать, видимо, пришло время задать вопрос, мучивший меня много недель.
— А что, если я не получу наследство, Эндрю? В таком случае ты согласишься мне помогать?
Он смотрит мне в глаза и хмурится:
— Это что, экзамен?
— Ты же знаешь, что я могу ничего и не получить. Я понятия не имею, где мой отец, благодаря маминой скрытности. И я еще не беременна.
Эндрю переключает внимание на экран.
— Тогда мы будем бороться. Подадим в суд.
Стоп. Хватит. Ты только разозлишь его, если будешь постоянно приставать с вопросами.
— Значит, ты хочешь мне помочь? — Сердце, кажется, сейчас выпрыгнет из груди. — Не только ради денег?
В глазах Эндрю вспыхивает злость.
— Думаешь, я охочусь за твоими деньгами? Боже, да я буквально вымаливаю у тебя работу, а ты до сих пор так и не сказала, поможешь мне или нет! Я делаю все, что ты просишь, Брет. Я согласен купить собаку, смирился с твоей работой учителя, со всеми твоими чертовыми требованиями! Взамен я прошу лишь одного: места в семейной фирме и соответствующей зарплаты.
Отмечаю про себя, что это уже две вещи. Что ж, он прав. Пусть и с неохотой, но Эндрю делает все, о чем я прошу. Чего же мне еще надо?
— Это сложно. — Осторожно беру его за руку. — Мама была против, а она всегда принимала верные решения.
Эндрю вырывает руку.
— Боже мой! Твоя мать будет всю жизнь диктовать свои правила?
— Нет. — Нервно тереблю пальцами кулон. — Все равно решать будет Кэтрин.
— Чушь собачья. У тебя есть право влиять на работу компании, и ты это знаешь. — Взгляд его становится сердитым. — Я помогаю тебе с этим чертовым жизненным планом, а ты должна помочь мне.
