Сара Шепард - Потрясающая
Они проследовали за студентами, выстроившимися в ряд, через библиотеку, обеденную комнату, а потом на кухню.
По всему полу кухни была разбросана посуда, на столе был опрокинутый поднос с чипсами, и, по какой-то причине, рулон туалетной бумаги был нанизан на люстру над кухонным островком.
Её поднос с пирожными был почти пуст.
Спенсер схватила последний кусок и засунула его в рот.
Когда они вернулись в гостиную, там целовалось ещё больше ребят, несколько человек играли в свою версию "Твистера на раздевание" (прим. популярная студенческая игра, в которой на каждом участнике изначально одинаковое количество одежды; особенность - снимать одежду можно лишь при помощи одной руки или ноги, остальные конечности должны быть прижаты к коврику), используя большой ковёр в центре комнаты как настил.
Спенсер плюхнулась обратно на диван.
- Мне кажется, или эта вечеринка вдруг стала реально дикой? - спросила она Харпер.
- Разве это не клёво? - глаза Харпер блестели.
- Все на седьмом небе от счастья, да?
"Эм-м, правда?" - хотела сказать Спенсер, но Харпер резко отвернулась и уставилась на окна.
- Эй, знаете, что я хочу сделать? - взволнованно сказала она.
Сделать себе платье из занавесок как Скарлетт О'Хара в "Унесённых ветром"!
Она вскочила на подоконник и сорвала занавески с жерди, прежде чем кто-то успел остановить её.
Затем, схватив нож для писем с ближайшего стола, она разрезала материю на длинные полоски.
Спенсер полухихикнула, полувздрогнула.
Наверняка это были ценные старинные занавески.
Куинн вытащила мобильный.
- Поразительно.
Таким должен быть наш фестивальный фильм!
- Хочу, чтобы мы все были в главных ролях! - неряшливо сказала Харпер, спотыкаясь о слоги.
Она посмотрела на Спенсер.
- Можешь записать нас на свой телефон?
- Ладно, - сказала Спенсер.
Она вышла в режим видео на айфоне и начала запись.
Харпер сдёрнула ещё больше занавесок и вытащила содержимое подушек кожаного дивана, выглядя при этом сумасшедшей.
- Даа! - Даниэль, парень, организовавший пятничную вечеринку, схватил полосу занавесок и обернул ею своё обнажённое тело—он был частью пронёсшегося парада—как тогу.
Несколько других ребят последовали его примеру, и стали маршировать по кругу, скандируя: "То-га! То-га! То-га!"
Когда этот парад миновал её, Спенсер мельком увидела парня с длинноватыми тёмными волосами.
Это был Финес? Она не видела его с прошлогодней стычки с законом в Пене.
Но как только она моргнула, он исчез, словно его и не было здесь вовсе.
Она сжала пальцами виски и совершила несколько медленных круговых движений.
Она была сильно под кайфом.
Спенсер повернулась к Харпер.
По-видимому, ей наскучило портить занавески, и она лежала на ковре, болтая ногами в воздухе.
- Чувствую себя такой... живой, - трещала она.
Затем она уставилась на Спенсер.
- Эй.
Мне есть что тебе рассказать.
Ты же знаешь того парня, Рейфа—Рифера? Он запал на тебя.
Спенсер застонала.
- Что за неудачник.
Как он вообще поступил в Принстон? По наследству?
Глаза Харпер расширились.
- Ты не знаешь?
- Не знаю что?
Харпер приложила пальцы к губам и захихикала.
- Спенсер, Рифер - типа, гений.
Как Эйнштейн.
Спенсер усмехнулась.
- А... Я так не думаю.
- Нет, я серьёзно.
Харпер вдруг стала выглядеть убийственно трезвой.
- Он получил полную стипендию.
Он изобрёл какой-то химический процесс, который, типа, преобразует растения в возобновляемую энергию, очень дёшево.
Он получил Грант Гения МакАртура.
Спенсер фыркнула.
- Хм, мы говорим об одном и том же человеке?
Выражение лица Харпер по-прежнему оставалось серьёзным.
Спенсер откинулась на локти, позволяя информации войти в сознание.
Рифер... умный?
Жутко умный? Она подумала о том, что он сказал вчера у себя дома.
"Не суди о книге по обложке".
Она начала смеяться.
Хихиканье так быстро переросло в неистовые слёзы, что она едва могла дышать.
Харпер тоже стала смеяться.
- Что такого смешного?
Спенсер покачала головой, не до конца уверенная.
- Думаю, я съела слишком много пирожных с дурью.
Я мало вешу.
Харпер нахмурилась.
- Пирожные с дурью? Где?
Мышцы рта Спенсер стали тягучими и рыхлыми.
Она внимательно посмотрела на Харпер, интересно, была ли это очередная галлюцинация.
- Я запекла травку в пирожные, которые принесла, - сказала она голосом разве-это-не-очевидно.
Рот Харпер вытянулся в О.
- Не может быть, - прошептала она и "дала 5" Спенсер.
Это лучшая идея за всю историю.
Её это по-настоящему рассмешило.
- Неудивительно, что я чувствую себя такой игривой! А я-то думала, что кто-то разбавил пунш абсентом!
Спенсер нервно засмеялась.
- Ну, это ведь не обязательно из-за моих пирожных, да?
Харпер ела и все остальные блюда, в конце концов.
Кто знает, что запекли в них.
Когда она заметила озадаченное лицо Харпер, всё перевернулось вверх дном.
Может, во всех остальных блюдах не было запрещённых веществ.
Что если пирожные Спенсер сделали всех такими сумасшедшими?
Она оглядела комнату.
В одном углу девушка кормила другую девушку чем-то липким, похожим на пирожное.
Два парня у окна кусали пирожные так, словно это была их последняя трапеза.
Пирожные были везде.
Они остались на тарелках на тумбочках.
В руках людей, глотающих пунш.
На щеках, под ногтями и на полу, в волокнах ковра.
На кофейном столике стоял полупустой поднос.
Другой поднос балансировал на батарее.
Она глянула на кухню.
Три её подноса по-прежнему были там, дочиста выскобленные.
Кто-то ещё принёс пирожные, или она принесла пять вместо трёх? Её разум был так затуманен, что она не могла думать ясно.
Кожу покалывало.
Харпер, казалось, была в восторге от шалости с пирожными с дурью.
Но одно дело, если её пирожные были одним из множества нелегальных блюд на вечеринке, и совсем другое - если только в них была скрытая доза, заставившая всех вести себя безумно.
Казалось, стены надвигаются на неё.
- Сейчас вернусь, - пробормотала она Харпер, продвигаясь к буфету.
Она обогнула группу ребят, изображающих снежных ангелов на ковре, и двух парней, сражающихся на антикварных мечах, которые они стащили с крючков на стене, и выхватила своё пальто из груды рядом с кухней.
Перед ней оказалась тяжёлая дверь, ведущая в задний дворик; она толкнула её и вышла к хрустящему воздуху поздней зимы.
К её удивлению, лишь крошечная полоска солнечного света сверкала сквозь деревья.
Должно быть, прошли часы с тех пор, как она приехала.
Спенсер вышла во внутренний дворик, глубоко вдыхая холодный воздух.
Здания университета сияли на горизонте.
На рекламном щите, перерезавшем небо, был изображён новорожденный с подписью ВЫБЕРИ БОЛЬНИЦУ ПРИНСТОНА ДЛЯ САМЫХ ДРАГОЦЕННЫХ МОМЕНТОВ.
Это напомнило Спенсер день, когда она встретилась с Эмили в больнице перед кесаревым сечением.
К тому времени, как она подъехала, по-прежнему сбитая с толку новостями Эмили, Ария и Ханна уже стояли рядом с ней.
У Спенсер отвисла челюсть при виде раздутого живота Эмили.
Сердцебиение ускорилось, когда она увидела расплывчатое изображение малышки на экране внутриутробного монитора рядом с кроватью Эмили.
Это была реально.
- Эмили? - сказала медсестра, просунув голову в палату.
Они готовы.
Ребёнку пора появляться на свет.
Ни у Спенсер, ни у остальных не было сомнений, что Эмили предстоит операция.
Они надели голубые халаты и проследовали за каталкой в операционную.
Эмили нервничала, но три подруги всё время держали её за руки, убеждая в том, что она - сильная и потрясающая.
Спенсер не хватило смелости заглянуть за перегородку и посмотреть, как акушер сделал Эмили срединный разрез, но через несколько минут он издал счастливый возглас.
- Малышка здорова!
Доктор приподнял крошечное совершенное создание над разделителем.
Она была красной, крохотной, со сморщенной кожей, закрытыми глазами и большим кричащим ртом.
У всех хлынули слёзы из глаз.
Это было удивительно и грустно одновременно.
Они крепко сжали руки Эмили, столь благодарные оттого, что могли разделить это с ней.
К счастью, малышка не нуждалась в отделении интенсивной терапии, что означало бы невозможность осуществить их план - тайком покинуть больницу в ту же ночь.
В полночь, когда сменялись медсёстры, девочки помогли Эмили подняться с кровати и одеться.
Они как можно тише одели малышку и на цыпочках вышли из палаты Эмили.
