Лебедев Andrew - Эдельвейс
Vor der Kaserne
Von dem grossen Tor
Stand eine Laterne,
Und steht sie noch davor,
So wollin wir uns da wiedersehn,
Bei der Laterne wollin wir stehn
Wie einst, Lili Marleen.
Unsre beiden Schatten
Sahn wie einer aus,
Dass wir so lei buns hatten,
Das sah man gleich daraus.
Und alle Leute solln es sehn,
Wenn wir bei der Laterne stehn
Wie einst Lili Marleen.* * – Лили Марлен – популярная песня Ханса Лейпа и Норберда Шульца, исполнявшаяся Лали Андерсон и Марлен Дитрих. Песня посвящена солдатам, воевавшим в Северной Африке в корпусе генерала Роммеля.
Гитлер часто любил повторять, что во всем, что касается авиации, он привык доверять своему старому товарищу Герману Герингу. Но ревнивцы и недоброжелатели старины Германа все время жаловались фюреру, что деньги из военного бюджета расходуются не рационально, что оба руководителя стратегических военных заказов по министерству авиации, и покойный Удет, благополучно разбившийся в автокатастрофе в сорок первом, а потом и Мильх, откровенно брали взятки и заказывали промышленникам не то, что было на самом деле нужно Рейху, а то, что авиаконцернам Мессершмидта и Юнкерса было легче производить, а значит и продать.
– Как обстоят дела у Листа? – спросил Гитлер генерала Келлера.
Все присутствующие знали, что командующий группой Юг генерал-фельдмаршал Лист является персональным выдвиженцем самого фюрера. Потому что именно в полку, которым в восемнадцатом году командовал тогда еще полковник Лист, ефрейтору Адольфу Гитлеру был дан Железный крест первого класса, которым фюрер очень и очень дорожил.
– Я имею честь доложить моему фюреру, – ответил Келлер, – что наступление продолжается несмотря на отчаянное сопротивление русских и на явную нехватку авиационной поддержки.
Гитлер удивленно поглядел на Геринга.
– Мой фюрер, – поспешил объясниться Келлер, – шестой люфтфлотте, поддерживающий группу Юг фельдмаршала Листа в настоящий момент представлен всего лишь двумя гешвадерами – 51-ой ягдгешвадер и 47-ой кампфгешвадер…* – Я недавно вручал Рыцарский крест командиру 51-ой эскадры майору Голлобу, – вспомнил вдруг Гитлер, перебив Келлера, – я расспрашивал Голлоба об обстановке и тот подробно рассказал мне, что у русских в этом районе нет превосходства в авиации. И кроме того, Келлер, вам должно быть известно, что Сталинградское направление является приоритетным, и именно там мы теперь концентрируем всю авиацию.
Геринг перевел разговор на тему об испытаниях реактивных истребителей на заводах Мессершмидта.
– Это принципиально новый тип самолетов, способный в корне изменить ситуацию над Ла-Маншем и над всей Англией, – сказал Геринг, показывая фюреру альбом фотографий сделанных во время пробных полетов Ме-262.
Геринг помнил о том, что Гитлер имел на своего шефа авиации большой-пребольшой зуб за буквальный проигрыш так называемой Воздушной битвы за Англию, в общем проваленной Герингом по всем статьям.
Теперь, говоря о реванше над Ла-Маншем, Геринг не просто затрагивал щекотливую тему, он явно хотел реабилитироваться. Пусть превентивно, пусть опережая события, но обязательно подтверждая свою преданность идеалам партии и интересам Рейха.
Геринг знал о той лютой ненависти, которую Гитлер испытывал теперь к английской короне, именно теперь, когда надежды фюрера были так несправедливо обмануты.
Ведь фюрер верил, что два германских народа – именно два родственных германских народа – немецкий и английский, чьи языки принадлежат не к вырожденческой романской группе, как французский и итальянский, а к германской группе языков – что эти два народа договорятся… Что эти два народа столкуются и обратятся против мировой плутократии и против коммунизма. Именно для этих переговоров Гитлер послал в Англию своего первого заместителя Руди Гесса. Но Руди уже год как в английской тюрьме. Жирная свинья Черчилль, вместо того, чтобы принять предложенный Гитлером союз, помогает коммунисту Сталину. И более того, эта жирная свинья Черчилль, этот алкоголик. Этот курильщик сигар – он бомбит германские города. Армады четырехмоторных "ланкастеров" и "галифаксов" еженощно в группах по сто и по двести самолетов – налетают на мирные немецкие города и методично стирают их с лица земли.
Геринг знал, что Гитлер мечтает о воздушном реванше.
– Этот реактивный самолет? – заинтересованно спросил Гитлер, – какая у него будет скорость?
– Более тысячи километров в час, – ответил маршал авиации Мильх, ответственный за военные заказы.
– О! – воскликнул Гитлер, удивленно, – это будет превосходный бомбардировщик! Мы разбомбим Лондон дотла и никакая авиация англичан не сможет помешать этому.
Геринг вздрогнул, но не стал перечить Гитлеру.
Ведь Ме-262 это не бомбардировщик!
Это истребитель-перехватчик…
Но разве Гитлера переубедишь?
Его не интересуют технические тонкости.
Гитлеру нужны бомбежки Лондона и он называет истребитель бомбардировщиком…
Потому что в этом суть большая политическая необходимость.
А Фергеляйн в зале для гостей – ангажировал дам на пятый или уже на шестой по счету фокстрот.
А Зепп Дитрих уже выпивал третий или четвертый по счету коньяк. … * ягдгешвадер – авиационное соединение германских ВВС – соответствует истребительной авиадивизии (около ста самолетов) и состоит из трех групп (полков).
Кампфгешвадер – бомбардировочная эскадра (дивизия) Самолеты, самолеты, самолеты…
– А знаете, Эмма, – сказал Фергеляйн жене Геринга, – я смотрел трофейный русский фильм об авиации, снятый на эвакуированной в Среднюю Азию киностудии Мосфильм, – это вообще то комедия в стиле дешевых еврейских голливудских поделок, так там русские летчики поют некие куплеты, смысл которых в том, что "первым делом у них самолеты, а женщины уже потом".
Эмма расхохоталась.
– Это совсем как про моего мужа, он помешан на авиации.
– Самолетам воздух, а мне земное, мне дайте женскую красоту, – сказал Фергеляйн, склоняясь к ручке Эммы Геринг-Зонеман …
– Полундра, братва, воздух! – крикнул Лазаренко.
Со стороны солнца на их растянувшуюся цепочкой группу, заходил двухмоторный самолет. И уже даже отчетливо видно было двоих или троих пилотов, сидевших там – в большой, словно дачная веранда, застекленной кабине.
– Жорка, пулемет давай, – заорал кто-то из морпехов.
Самолет прошел над ними так низко и так быстро, что буквально оглушил воем своих пропеллеров, и вихрь снежной пыли поднявшись над ледником, скрыл в белом облачке и Жорку, стрелявшего из пулемета, и что-то там оравшего старшину Лазаренко.
– Ложи-и-и-и-сь! – кричал Тетов, – кричал. Хотя от шума самолетных винтов и грохота пулемета Мg, палившего с плеча Жоркиного второго номера, крика Игорева не было слышно.
Словно в замедленном рапиде Игорь видел, как от внешних пилонов выкрашенных голубым цветом плоскостей с черными на них крестами, оторвались две бомбы, оторвались и стремительно понеслись вниз и вперед по инерции. И тут же вонзились в снег.
Игорь рухнул лицом в белую снежную пыль, и тут рвануло.
Ухнуло по ушам каким – то глухим ударом.
И сразу не слышно стало ни винтов самолета, ни стрекота пулемета Мg.
И только осколки льда еще запоздало падали и сыпались с неба на спину.
Снова уйдя под солнце, самолет неслышно начал свой второй заход.
– Жорка, не промахнись! – крикнул Лазаренко.
Жорка торопливо закладывал новую стальную ленту в приемник. Отстрелянная – пустая лента валялась тут-же под ногами в желтом конфетти стреляных, пахнущих свежим порохом гильз.
Самолет, качнув крыльями, уже лег на боевой курс и теперь приближаясь, стремительно, с каждой секундой увеличивался в размерах.
Наконец Жорка справился, захлопнул откидную рамку ствольной коробки и оттянув затвор, припал к прикладу.
– А-а-а-а-а! – заорал Жорка, нажимая на спуск, и новый всплеск желтого конфетти из стреляных гильз просыпался на белый снег ледника. Но крик Жоркин потонул в грохоте ревущих моторов фоке-фульфа, пронесшегося так низко, что казалось брюхом и пилонами своих плоскостей – сшибет сейчас бескозырку с бесшабашной Жоркиной головы. ….
Когда все стихло.
Когда все стихло, Лазаренко устроил перекличку.
– Аркан, Абрамов, Урч, Жабин, Пирожков, Жорка, Шофёрик…
Получалось, что все целы…
Бывает же!
А Фриц лежал кверху голубым брюхом своим на западном склоне ледника и даже не горел.
– Мама, я летчика люблю! – присвистнул Жорка, – командир, айда сгоняем, позырим на Фрица, авось парочкой "парабеллумов" разживемся, зазря мы его сшибли, что ли?
Но даже соблазнительная перспектива разжиться парочкой трофейных Р-8, не смогла склонить Лазаренко к тому, чтобы еще потерять пол-часа столь драгоценного теперь времени.
– Вперед, братва, некогда нам на Фрица сбитого дывыться, в походную колонну и вперед. Лейтенант Тетов в голове, я замыкающим!
И только радостный Жорка все никак не унимался, – а мне за сбитого Фрица орден Красного Знамени или "звездочка" положена, а?
