KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Валерия Перуанская - Прохладное небо осени

Валерия Перуанская - Прохладное небо осени

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Валерия Перуанская, "Прохладное небо осени" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Пошляк он к тому же?..

– Так вот, – продолжал он, перебив на полуслове Токарева, – когда я помру, это событие будет миру безразлично, не считая двух-трех человек, которых оно огорчит. А когда помрешь ты, не одному хорошему человеку станет легче. Оттого что тебя на их пути не будет, гад. Мементо мори, еще древние сказали. – Он резко повернулся и зашагал в глубь зала, не оглядываясь.

Какой мерзкий человек! Инесса почувствовала дурноту. Поспешно вылила в фужер остатки боржома.

– Он совсем пьян, – совладав с собой, сказала она, чтобы хоть как-то выразить Токареву сочувствие, утешить.

– Злобный подонок, – процедил Токарев. – Подвернулся случай отомстить за то, что я не желаю с ним знаться. – Все-таки что-то в этот момент появилось в нем потерянное, словно немного его пришибли, такого неуязвимого. Инессе больно было отметить это.

– Зачем он вам навязывается, раз так ненавидит?

– Кто его знает.

– А чтобы нарушить твой благостный покой. Откуда он опять взялся, этот отвратительный тип? За Инессиной спиной громко прозвучали эти слова. Так громко, что показалось: в самых отдаленных уголках полупустого ресторанного зала их услышали.

– Убирайся. – У Токарева под побелевшими скулами заходили желваки. Он повернулся к Инессе и заговорил так, будто нет рядом никакого Горохова: – Не может простить людям, что не положили голову на плаху, его вызволяя, когда сам во всем один был виноват.

– Врешь, – сказал Горохов очень спокойно и трезво. – Не моя была вина. Моя – не больше, чем твоя и других. Вы на мне отыгрались, не хуже моего знаешь. Козла отпущения нашли.

– Уйдите, – Инесса посмотрела на него умоляюще, и он послушался.

Она нетерпеливо оглянулась: куда запропастился официант? Как назло. Невмоготу оставаться здесь больше. Услышала Токарева:

– Надеюсь, вы не поверили ему?

Она не ответила. Конечно, не поверила. Мало ли что один человек может наговорить на другого. Не все люди друг другу друзья, не вчера родилась, знаю. Есть враги, есть недоброжелатели. Чем крупнее личность, тем сложнее ее отношения с миром. Но все равно что-то мешало освободить себя от этого Горохова, совсем забыть о нем... Что-то во мне в тот момент словно обратно сдвинулось с той точки, на которой он меня застал. Когда я уже шла навстречу нам. Споткнулась на том самом месте. Обронила хрупкую свою решимость.

– Ответьте, Инесса Михайловна!

...Кажется, уже руки раскинула, чтобы полететь бездумно и счастливо, и что-то вдруг помешало. Не первый раз на протяжении этих нескольких коротких дней.

Она увидела его страдающие глаза. Удивилась:

– Разве я не ответила? О чем вы говорите? Как я могу поверить какому-то опустившемуся типу, пьянице? – сказала искренне. Искренне это почувствовала. Другое ее задело, до боли душевной ранило: что кто-то может быть недобр, зол, несправедлив к тому, к кому у нее такая вот особенная, волнующая – оттого еще больше, что прятать в себе ее приходится, – расположенность. Когда, чудится, весь мир не может ее с тобой не разделить.

...Интересно, он сам от жены ушел или она – от него? Никогда я этого не узнаю, да и зачем мне знать? Наверно, такая же она злая, несправедливая к нему, как Горохов.

Лильке ничего не расскажу, решила Инесса, когда, расставшись с Токаревым на Московском вокзале до вечера, садилась в троллейбус, чтобы ехать к ней. Скажу: дура я, не умею жить легко, получать от жизни удовольствия. Ох эти интеллектуальные женщины, как сказал Токарев. Стоном эти слова у него прозвучали.

Но, войдя к Лильке, моментально обо всем забыла: застала ее еще более растрепанной, чем всегда, с потухшими глазами. Когда они изредка слегка загорались, то загорались какой-то безысходностью, отчаянием, и никак из нее было не вытянуть, что стряслось.

На столе лежало письмо с треугольным воинским штампом – от сына. С молчаливого Лилькиного согласия Инесса его прочитала. Солдат сообщал, что живет хорошо, учится, получает хорошую специальность, которая пригодится ему на гражданке; что волейбольная команда, в которой он играет в каких-то соревнованиях, идет без поражений; что начальство солдатом довольно, обещают на два дня отпустить домой; что кормят их сытно, товарищи хорошие... Лилька следила за Инессой, пока та читала, а когда она в удивлении сложила листочки, сказала:

– Думали, армия будет ему наказанием за то, что ленился, бездельничал, а получилось, что ему совершенно прекрасно.

– Так ты что, из-за этого не в себе? – поразилась Инесса.

– Да при чем тут, – отмахнулась Лилька. – Так, к слову...

Она что-то долго и не очень внятно говорила, что вот от сына вечно имела разные неприятности и уже так себя настроила, чтобы их от него ждать, а Ольга, наоборот, им с Костей неприятностей никогда не доставляла, если не считать самых мелочей, – первая настоящая неприятность, что так рано выскакивает замуж, когда сама не встала на ноги и муж ее – тоже... Инесса перебила:

– Но, по-моему, это уже обсудили.

– Ольга беременна, – сказала Лилька. Вот в чем дело.

– Нет! – вскричала Лилька. – Этот скромный, тихий мальчик! Эта тихая, скромная девочка!.. И, видишь ли, ребенка они намерены сохранить. А кто этого ребенка растить будет, об этом они и думать не желают. На какие деньги будут покупать ребенку соки и фрукты!..

– Не надо так переживать, – попросила Инесса.

– А ты бы как переживала, если бы твоя Катя?.. Да, я, пожалуй, тоже бы переживала.

– Ума не приложу, как сказать об этом Косте! Что с ним будет, когда он узнает такое о своей дочери!..

Лилька, разъяренная, расстроенная, напуганная, металась по комнате, дрожала хлипкая новомодная мебель, звенькали рюмки и бокалы в серванте.

– Нет, не дает жизнь передышки! Куда им теперь? Сюда, за шкафы вон. А Павлик вернется из армии?.. У этого юного соблазнителя, как выяснилось, имеется одна мама. Невысокооплачиваемая. Они живут вдвоем в маленькой комнатушке. Папа давно умер. У нас тоже нет таких средств, чтобы строить им квартиру.

– А Косте не дадут?

– Если мы наши тридцать два метра поделим даже на все шесть, то и тогда получается больше пяти метров на человека, – сказала Лилька и обессилено опустилась на стул.

– Но он все-таки главный механик... И в одной комнате две семьи. По справедливости... – Инесса не знала, чем успокоить Лильку.

– Ты знаешь, – сказала Лилька, – что я обнаружила, пока жила на этом прекрасном белом свете?.. Что справедливость такая штука, которая редко является сама. Ее еще надо откуда-то извлечь и притащить на поводке. Вот гляди, Справедливость, кто тебя ждет, кому ты должна, будь добра, исполни свой долг. Так вот, ни я, ни Костя – мы не умеем приводить ее к себе на поводочке. А она вечно норовит мимо нас, мимо нас...

Она опустила голову на руку:

– Как я скажу Косте?!

Инесса тоже не представляла, как ему сказать.

– Он ее убьет, – простонала Лилька.

Когда пришел с работы Костя, Лилька повела разговор окольными путями, а потом, с надеждой взглянув на Инессу – не дай пропасть и погибнуть, – сообщила мужу новость.

Инессе показалось, что Косте сейчас сделается дурно, так он побледнел. Позеленел даже. Но ничего с ним не случилось, он только очень спокойно попросил Лильку повторить, что она сказала: может быть, он недослышал или не так понял?

Лилька громко и внятно повторила.

Костя отошел к окну, сдвинул занавеску, что-то поглядел на улице, повернулся и сказал:

– Насколько я помню, мы с тобой тоже не самым первым делом побежали в загс. Только ни у тебя, ни у меня не было родителей и некому было сходить с ума по этому поводу.

– Она развратница, – сказала Лилька.

Инесса невольно рассмеялась. До чего нелеп иногда в своих реакциях человек!.. Если бы Костя негодовал, возмущался, она бы, как львица, бросилась защищать честь своего чада. Но вот отец рассудил, видимо, как мог, разумно, ей бы радоваться, а она...

– Нет, ты слышишь, что он говорит? – накинулась она на Инессу. – У нас не было родителей! Да, не было! Но именно поэтому мы, совершая легкомысленные поступки... – не спорь, не спорь! – ни на кого не рассчитывали, не перекладывали свою ношу на других... О чем они думали, скажи, пожалуйста?.. Я врач, я только то и делаю, что спасаю жизни еще не родившихся детей, я не могу по совести сказать ей: делай аборт, но сами-то они о чем думали?! Как она будет учиться? Как они будут жить? Как мы будем жить?!

– Лиля, – сказал Костя, – я тебя прошу, ты успокойся. – Он подошел к жене, прикоснулся рукой к ее плечу. – Ничего же не случилось. Они любят друг друга. Придется помочь, что же делать?

– Ох, – сказала Лилька, – до того я устала...

Так Инесса и видит сейчас их в черном окне бегущей к Москве «Красной стрелы», их обоих, поникшую над столом растрепанную Лильку и Костю. Его страдающие за Лильку голубые глаза, светлые прямые волосы, которые смешались с Лилькиной каштановой шевелюрой, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее. От этого поцелуя Лилька сразу размякла, подняла на него жалобный и благодарный взгляд.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*