Канта Ибрагимов - Седой Кавказ
– Ладно, прощай… Устал я.
Обозленный Самбиев сел в машину; только тронулись, от взмаха Невзгоды остановились.
– А вообще-то, нохчо, ты прав. Летал-то я в Сибирь для разборок, меня зять, муж родной дочери, кого я в люди вывел, облагодетельствовал, похлеще этого кинул, да еще дочь обнесчастил и мне в харю плюнул… Вот так… – и далее, глянув на водителя, – отвези его до Ростова, и пока в поезд не сядет, провожай… Прощай, – хлопнула дверь.
В Грозном первым делом за три тысячи долларов куплен новенький «Москвич -2141» для Арзо, и подержанная «Нива» для Лорсы. Еще Самбиеву-старшему необходимы офис и хорошая связь – для оперативности. Однако на это средств пока нет, и он, пока Лорса со своей группой выискивает некого Ахмиева, сутками напролет составляет какие-то «наполеоновские» схемы, просчитывает различные варианты, вместе с Дмитрием мотается по нефтяным объектам республики.
Под стать напряженному графику жизни Арзо и его настроение: он со всеми сдержан, сух, неэмоционален, отстранен в быту, в личной жизни. Родные и близкие с пониманием относятся к его замкнутости, видят, что он другим поглощен, и только Полла не может с этим смириться, пытается найти для себя место в его жизни, однако все бесполезно, муж ныне не нуждается в ее ласках, расслабляться от массажа не желает, наоборот, стремится к полной мобилизации, к концентрации всех сил и чувств на достижение поставленной цели. И цель эта – не только заработать много денег, а организовать свое собственное внушительное дело.
Однако Полла не сдается: украдкой, осторожно ложится она ночью рядом с мужем, пытается прижаться к нему. Арзо отталкивает ее, грубо цедит «я устал», отворачивается.
Наутро в квартире нет света, оттого и воды нет. Арзо злой на весь мир, и прежде всего на ближнего – жену.
Завтракает он машинально, без разбору, без аппетита, просто так положено. Напротив, полубочком села Полла.
– Я звонила Нине, искала тебя, беспокоилась.
– Правильно сделала, молодец.
– Она рассказала, – пауза, глубокий глоток, – что у тебя, помимо «почти что жены» Светы и медсестры Веры, еще и Юля есть и совсем юная Зина появилась.
– Внеси в этот список и Нину, – полетела на пол вилка, муж вскочил,- и себя не забудь!
Он стал спешно обуваться во мраке коридора.
– И я в этом списке? – очень тих голос Поллы.
– Все вы в этом списке! – рявкнул муж, выскочил в подъезд.
За рулем машины он напрочь выкинул из головы неприятный разговор с женой, вновь и вновь обдумывал свою речь на предстоящей деловой встрече, глядя в зеркало, беспокоился о своем не тщательно умытом, не выбритом лице, плохой прическе. Как назло, к проезду президента надолго перекрыли движение по центральным улицам и, пробираясь окольными путями, он попал в толчею людей и машин у базарной площади. Кричать и сигналить оказалось бессмысленным, время бежало, он опаздывал, от гнева дрожал, крутя во все стороны баранку попытался развернуться, и тут в поле его зрения случайно попали цветы: много-много цветов. На секунду он замер, одумался. Бросив в непонятном положении машину, не обращая внимания на окрики других водителей, побежал к ярким соцветиям…
– Как хорошо, что ты вернулся, – встревоженно встретила Арзо Лариса Валерьевна.
– Это вам, – вручил он ей один букет. – Где она?
Полла свернувшись клубочком, тихо лежала на кровати. Глубоко склонившись, Арзо глянул в ее безжизненно-бледное лицо; током прошибло его тело.
– Выйдите, пожалуйста, – попросил Арзо Россошанскую, запер дверь.
… Примерно через час, а может более, он слегка расслабил свои жаркие объятия.
– Как ты, Полла?
Ее разрумянившееся лицо пылало жизнью, сквозь испитые розовенькие губы слышалось еще учащенное, сладостное дыхание, вокруг влажных глаз синева упоительной страсти.
Она стыдливо прикрыла глаза, спрятала лицо в его груди.
– В пропасть летела, – сильнее прижалась она.
– Полла, все это брехня…Ты веришь мне, Полла?
– Арзо! Как не верить?! Не губи, ты ведь один единственный у меня на целом свете. Делай, что хочешь, но не отталкивай, не спихивай меня в пропасть, просто…
– Замолчи, не плачь. Я ведь просил тебя не плакать.
– Как мне не плакать – никого нет и не будет.
– Потерпи, будет у тебя еще много детей. Вот я дело налажу, скоро деньги заработаю и поедем мы в Москву на обследование… А сейчас, лучше туда посмотри.
– Какие розы! Арзо! Мой Арзо! Побудь этот день со мною!
* * *
Растерзанная Россия. Начало девяностых. Время кардинальных перемен, растаскивания госсобственности, нелегкое время. Тот, кто был всем, в одночасье становится никем, тот, кто был никем, но грезил стать всем – рвется к трону. Демократия и демагогия – синонимы времени. И если в России хаос во всем, то на периферии, в независимой Чечне, полный бардак; человек с оружием – норма времени, признак, неотъемлемый атрибут строителя свободной республики…
… Трудно, ой как трудно из нищеты выкарабкаться. Брешей много, и пока все не залатаешь, как через сито, уплывает капитал. Хоть и говорят, что во времена перемен в мутной водице можно, слегка рискнув, свою заводь найти и «икру метать», однако так же легко можно на «щуку» напороться, очередной жертвой пасть, а точнее быть съеденным…
Группа Лорсы не без труда нашла «кидальщика» Невзгоды – Ахмиева. Лорса встретился с аферистом, намекнул о грешке, только чуточку вспугнул ныне вальяжного нувориша на «Мерседесе» и поехал к старшему брату с докладом и консультацией, – как быть далее.
Арзо вновь в безденежье, хоть и носит в нагрудном кармане справку о наличии двенадцати тысяч тонн нефти, а свою машину заправить не может – не на что. И только «Нива» Лорсы, будучи на боевом посту, постоянно на ходу, для нее топливо изыскивают, последнее отдают.
Самбиев-старший днем и ночью выстраивает различные схемы, делает расчеты, пешком мотается по объектам. Он считает, что толстяка Невзгоду ему сам Бог послал, и что найдя Ахмиева, он решит многие финансовые проблемы.
Каждое утро, давая задание Лорсе, старший брат его журил, просил ускорить процесс поиска, а когда Ахмиева обнаружили, он вдруг задумался.
– Слушай, Лорса, а этично ль это? Как-никак земляк, одного этноса мы.
– Что значит – “этично”? – тверд Лорса. – Этот подонок сам наворовался: дом трехэтажный строит, на “Мерседесе” ездит, как сыр в масле катается, о репутации народа не волнуется… Ты думаешь, что такие дела нам боком не выйдут?
– Не горячись, Лорса, – степенен Арзо. – Зачем нам в дерьмо лезть, судьями выступать? Бог ему судья, он с ним разберется.
– На Бога надейся, а сам не плошай. Не хандри, Арзо. Я ведь по твоему заданию, столько времени рыскал. Да видел бы ты его?! Отпетый мошенник! Сволочь он, и мне его не жалко, от таких вайнахов – проку не будет.
