Юрий Калмыков - Самопознание шута
Константин получил достаточное количество впечатлений, и они вернулись к главному выставочному центру.
Такого Константин всё-таки не ожидал увидеть!
– Ты знаешь, Антонио, а это действительно нечто стоящее! Я получаю мало с чем сравнимое удовольствие! Так увидеть красоту камня! Так её преподнести! Чтобы любой идиот понял! Фантастика!
Здесь был уже другой гид, который скорее мешал получать впечатления:
– К сожалению, эту композицию вы не сможете приобрести, она продана. Под неё уже спроектировано новое здание терминала аэропорта в Риме, и в настоящее время начато строительство…
Константин хотел сказать ему, что он и не собирается покупать, но взглянул на свои ботинки и джинсы и понял, что это и так ясно.
«Среди этой публики я выгляжу как дворняга, случайно забежавшая на выставку породистых собак», – подумал Константин.
Гид говорил о биржах и аукционах, о сотне филиалов компании, разбросанных по всему свету, о логистике, о мировой «Натурдизайн» информационной сети, о том, что владелец компании некий Павел Злотник входит в десятку самых богатых людей. Но ничего не говорил о красоте, без которой не существовало бы ни этих бирж, ни информационных систем. Правда, он отметил, что среди покупателей – Лувр и ряд других музеев. Константин вставил в его паузу:
– Большое вам спасибо! Вы нам всё очень хорошо рассказали!
И он ушёл.
– Антонио! Я хочу посмотреть на те обалденные белые камни!
На «обалденные камни» в интерьере зала также смотрела в это время одна откровенно надменная женщина. Константин заметил, что она исключает из своего восприятия людей, попадающих в поле её зрения, как нечто совершенно не заслуживающее внимания. Что, безусловно, свидетельствовало о её богатстве, независимости и потакании всем своим желаниям.
Ей не от кого было скрывать, что она алчно жаждет этих камней, но, видимо, для неё цена всего этого была неподъёмной. И алчная женщина мысленно проклинала весь мир и свою относительную нищету.
– Да, спрос на камни есть! – сказал Константин. – Вот на эти камни можно смотреть вечно, и всё будет мало!
Они пошли дальше смотреть интерьеры, в которых изобилие природных материалов преподносилось не в природном хаосе, а дополнялось чем-то высокотехнологичным и подчинялось изысканной гармонии какого-то космического разума. Изредка они обсуждали увиденное.
– А я бы приобрёл такой кабинет, – говорил Константин, – с колоннами, с бассейном, с этими деревьями, с мозаикой из морских галек и почти шоколадным камнем. Сидел бы на камне и писал что-нибудь. Только придумать бы к этому, что писать! Нужно что-нибудь соответствующее. Это труднее всего!
– Поздно! – ответил Антонио. – Это Эсхил уже написал или Софокл.
Впереди было ещё много экспозиций, по-хорошему не на один день. А ещё там был архитектурный центр, тоже, естественно, весь натуральный, в котором проектируются здания, прилегающие к каким-нибудь скалам и другим объектам природы.
– А кто создает всё это? – спросил Константин.
Но тут они встретились с Людмилой Петровной и Людвикой. И сразу куда-то пошли и по пути стали делиться впечатлениями.
– У каждого камня есть своя мелодия! – говорила Людмила Петровна. – Так он рассказывает нам свою жизнь. Мелодия не в полном смысле этого слова, наши чувства и настроения меняются, как от музыки, которую мы слышим.
– Вот этого я не замечал! – сказал Константин.
– Но вы заметили, что камни как бы создают особое настроение? Вы чувствуете привкус тех эпох, из которых пришли к нам эти камни?
– Да, так можно сказать!
– Я ощущаю свой забытый природный возраст, я не имею в виду только человеческую жизнь. То, что передают камни, в природной среде не так заметно, потому что на нас действуют и другие камни, а здесь пространство специально так структурировано, чтобы такие мелодии мы воспринимали наилучшим образом.
– А я думал, что на первом месте наше зрительное восприятие… А куда мы пришли?
– К тому самому Павлу Злотнику, он ждёт нас, – ответил Антонио.
Павел оказался очень симпатичным человеком. Уж его-то кабинет сам по себе был захватывающим зрелищем, но Константин слегка недоумевал: зачем они к нему пришли, да ещё все вместе?
Павел не по-деловому, а действительно искренне был рад встрече, и Константину он пожал руку как старому другу. Константину было очень приятно, но всё-таки в этом была какая-то странность!
– Значит, вы тоже занимаетесь самопознанием? – спросил Павел у Константина.
– Да! – ответил Константин.
И тут его осенило!
– Простите, а вы – тот самый Павел, который сидел в пещере? Так это вы???
– Да! – ответил Павел.
Всех очень развеселила реакция Константина.
– Но почему вы мне заранее не сказали об этом? – спросил Константин у Людмилы Петровны и Антонио.
– Вы хотеть иметь специальный время, чтобы думать специальный мысль? Никто не иметь такой время! – ответила за них Людвика. – Где брать специальный голова?
Людвика сказала это Константину, но слова произвели впечатление не на него, а на Павла. Он поблагодарил Людвику, как будто что-то понял, как будто Людвика это сказала специально для него.
– Вы по-прежнему собираетесь уйти в пещеру навечно? – спросил Константин.
– Да.
Сказано это было просто. И прозвучало это как: «Разве вы не видите, какая это ерунда, то, чем мы все здесь занимаемся?!» Все промолчали, и всем было всё очевидно.
– Павел, скажите, пожалуйста, мне очень интересно, что произвело на вас самое большое впечатление, когда вы вышли из пещеры? – спросил Константин. – Наверно, камни?
– Нет. Камни я начал понимать, сидя в пещере. Самое большое впечатление на меня произвели человеческие лица! Потрясающее несоответствие того, что снаружи, с тем, что внутри! Я видел и то и другое. И мне очень захотелось видеть подлинные человеческие лица, но это невозможно. За редким исключением!
Павел повернулся к Людвике и Людмиле Петровне и кивнул им головой.
– До вашего ухода в пещеру каждый из нас познает себя, – решительно заявил Константин. – И возможно, вам будет чем-то полезно наше понимание.
Павел улыбнулся.
Не братья по разуму
– Давай обсудим ситуацию как разумные люди! – предложила Елена.
Периодически они это делали, теперь уже по телефону. Елена опять ушла от Константина.
«Вот они, правила игры!» – подумал Константин.
– Давай просто обсудим! – возразил он. – Я не знаю, как это делают разумные люди.
– Я хожу на работу – я знаю, что я делаю! Ты занимаешься самопознанием – может быть, тебе за это платят деньги?! На какие деньги ты живёшь? Может быть, ты хочешь избежать реальности? Объясни мне, пожалуйста, как ты ищешь себя, я хочу понять, что скрывается за этими словами.
– За самопознание денег не платят. У меня есть ещё работа по гранту, и я подрабатываю на телестудии, кем-то там снимаюсь время от времени.
– Статистом?
– Что-то вроде этого! Как просто ты говоришь: «Я знаю, что я делаю», но это половинчатая логика. Должна быть вторая половина: «Я живу с такой-то целью! Чтобы делать то-то и то-то!» Вот с этим у всех плохо! Считается, что сама жизнь, даже приближённая к жизни растения или домашнего кота, уже всё оправдывает – всю бессмыслицу первой половины! Я не могу больше жить бессмысленной жизнью! Я от неё задыхаюсь!
– Пока ты не потерял работу, пока у тебя было всё в порядке, ты почему-то не занимался никаким самопознанием – тебя всё устраивало! Ты не задыхался! Почему?
– Так совпало. Я всегда думал о самопознании.
– Почему нельзя заниматься самопознанием и при этом нормально жить и работать? Разве для самопознания нужно специально что-то делать? Что, иначе прямо никак?
– Наверно, в принципе это возможно. – Константин на секунду задумался. – Хотя, нет! Невозможно! И я знаю почему.
– Так, почему?
– Неоткуда браться желанию познавать себя. Когда человек работает, он точно знает, что ему нужно делать. А когда уже автоматически запланировано какое-то дело, своему неавтоматическому желанию места нет, оно превращается в ненужную игру, в развлечение. К чему бы человек ни пришёл в своих поисках, уже решено, что он должен сделать.
– То есть тебе, чтобы сделать самое простое дело, нужно начинать с вопроса: «Быть или не быть?»
– Примерно так!
– Ты понимаешь, что ты в обществе так существовать не сможешь? Тебе нужно быть каким-нибудь монахом и жить в монастыре!
– У монахов тоже ничего не должно получаться, если они правильные, хорошие монахи.
– Ну что ж, познавай себя! Только меня это не устраивает. Пока!
Серое здание
Константин искал офис Антонио, серое неприметное здание между Садовым и Бульварным кольцом. Конечно, бумажку с точным адресом и схемой он оставил дома и теперь пытался найти так.
Константин вспомнил соседа, заядлого автомобилиста, хорошо знающего Москву, который ориентировался весьма специфически. Если его спрашивали, как доехать на такую-то улицу, он тут же, не задумываясь, давал ответ. Объяснял он, глядя прямо в глаза, как бы гипнотизируя: «Вот отсюда выезжаешь в сторону кольца, но не въезжаешь на кольцо, а влево под мост, там разворотик, такой маленький, и направо, сразу под стрелку, едешь, едешь, большие дома проехал, там светофор, в левую полосу перестраиваешься заранее, повернул на маленькую улицу, чуть-чуть проехал и сразу вправо до упора, потом на круг, влево уходишь, и вот ты выехал, куда тебе нужно, а там на мост, второй светофор налево, потом сразу направо, площадь проехал, и вот она, эта улица. Всё просто!» Ни одного названия улицы или площади в его объяснениях не упоминалось. Как ни странно, его понимали и находили.
