Масахико Симада - Плывущая женщина, тонущий мужчина
Это называется быть растоптанным. Если время не двинется вспять, математически достоверный субъект достоин скорби. Он допустил ошибку, сунувшись в библиотеку. Надо было сойти с корабля в Нахе. Не зря его мучила совесть по отношению к Мисудзу. Если б не взял с собой паспорт, ничего бы не произошло…
Мицуру лихорадочно начал себя обыскивать, моля о милосердии. Роясь в карманах, попытался вспомнить, где и когда он в последний раз видел свой паспорт… Он хорошо помнил, что паспорт вместе с наличностью запихнул в боковое отделение дорожной сумки. Неожиданно участь «заложника», о которой говорил Харуо, обрела реальные очертания. Если он не отыщет свой паспорт и паспорт Аои, они не смогут покинуть корабль. И это еще не все. Не исключено, что его привлекут не только как умалишенного, но и как нелегального пассажира. Наверняка на корабле есть нелегальные пассажиры. Если его причтут к их когорте, каким образом он сможет оправдаться? Пожалуй, эконом удостоверит его личность. Без его помощи он не найдет ни паспорта, ни Аои. Очевидно, нет другого выхода, как понадеяться на этот китель. Некогда предаваться отчаянию, не время раскаиваться в содеянном. За те несколько часов, что остаются до прихода в Шанхай, он обязан разделаться с навалившимися на него напастями. Лиха беда начало. Или это кара за то, что непомерно размечтался о будущем счастье?… Почему-то в мозгу замаячил, двоясь, троясь, холодный лик Мисудзу.
Мицуру бросился вон из каюты. Огонь в справочном бюро был потушен. Он вбежал в офис администрации. Молодой служащий, попивая кофе, с головой ушел в компьютерную игру. Мицуру спросил, где эконом, и служащий ответил жестом, изобразившим пинок под зад.
Постельный клоп
Эконом стоял на прогулочной палубе, облокотившись о поручни, подперев ладонью щеку, и, держа в свободной руке фуражку, смотрел на ночное море. Дождливые тучи сплошь затянули небо, туман окутал и горизонт, и волны, и луну. Словно смотришь сквозь матовое стекло. Нет, эконом вслушивался в море. Гул ветра, плеск рассекаемых волн, урчание двигателя не затихали ни на минуту.
– Ну вот и снова встретились. Что-то случилось? – эконом заговорил первым.
Мешаясь с запахом моря, от волос эконома, разделенных на косой пробор, шибануло бриолином. Мицуру почему-то почудилось, что этот запах подтверждает его искренность. Он сообщил ему, что Аои куда-то исчезла, что пропал багаж вместе с паспортом и деньгами. На мгновение в глазах эконома мелькнуло: «Ну вот, опять…» Его лицо, изборожденное усталостью, состарилось за эти несколько дней лет на семь.
– Не знаю почему, но мир как будто перевернулся вверх дном.
Сочувствуя Мицуру, эконом стал убеждать его, что для его же пользы лучше смириться с обстоятельствами.
Точно ища поддержки у темного моря, эконом, не пытаясь оправдываться, признался:
– Такое ощущение, будто присутствую на каком-то спектакле. К тому же в высшей степени тоскливом. Я по своей сути человек наивный и простодушный, а потому не могу угнаться за событиями.
– Что вы имеете в виду? Хотите сказать, что вы тоже потерпевший?
– Я не снимаю с себя ответственности. Поэтому постараюсь сделать все, что в моих силах. Но когда за один день наваливается столько недоразумений, что их хватило бы лет на десять, я впадаю в панику.
– Да уж, недоразумений хватает, и кто-то должен за все ответить.
– Так точно, надо что-то предпринять, но каким образом?… Если честно, мне хочется умереть.
– Не надо так шутить, – сказал Мицуру, но, глядя на вскипающие свинцовые волны, остро ощутил, что по ту сторону поручней, совсем близко, затаилась легкая смерть. В шуме рассекаемых волн, точно голоса зазывал, слышалось: «Добро пожаловать!», так что он невольно вцепился руками в поручни и отпрянул назад.
– Ваше появление меня приободрило. Нет, честно. Если мне суждено умереть на корабле, придется и на том свете помогать пассажирам переправляться через реку смерти.
Эконом улыбнулся с самоиронией.
– Это – шутка, – добавил он, улыбнувшись Мицуру.
– Но есть у вас хотя бы догадки, как все произошло?
Эконом пожал плечами:
– Не знаю, что замышляет этот китаец. Как только Брюс Ли взошел на борт, все здесь пошло шиворот-навыворот.
Он рассказал о том, как развивались события после выхода корабля из Кобе. Пресловутый Брюс Ли купил корабельную компанию и то ли хочет превратить «Мироку-мару» в базу для мафиозной торговли, то ли после захода в Шанхай судно устремится в край демонов, где не действуют человеческие законы; во всяком случае, насколько он понимает, новые хозяева собираются взять под свою опеку идущие с материка потоки беженцев и наркотиков, чтобы переправлять их по назначению.
– Короче, обделывать всякие грязные аферы с нелегальным экспортом?
– Точно сказать не могу. Но достаточно взглянуть на свору, захватившую корабль, у всех на лицах как будто написано: «Быстрей набивай мошну!» Ведь море – это природный сейф. Раньше, к примеру, богатели на шкурах тюленей и пухе альбатросов. Кто-то разжился на селедке, на тунце, на кораллах. Сейчас в здешних морях можно поживиться наркотиками, оружием и нефтью. Здесь легче нагреть руки, чем на суше. Поэтому они все и повалили в море на свой страх и риск. Ведь и с беженцами то же самое. Они бросают свою страну и платят посредникам значительные суммы, думая, что за морем их ждет райская жизнь. Впрочем, по мне само море и есть рай земной.
– На корабле плывет много женщин, так они что… эти…
– Да, скорее всего, – кивнул эконом. – Та самая Татьяна, которая на вас напала, вероятно, заправляет организованной проституцией на корабле. Вам не стоило с ней связываться.
Если между пропажей Аои и «организованной проституцией» есть какая-то связь, возможно, ее тоже готовят к тому, чтобы насильно выставить на панель. Нет, Аои не та женщина, которая позволит так просто себя похитить! Она наверняка по-прежнему блуждает где-то по палубам, надеясь на его помощь. Мицуру взглянул на часы. Уже двенадцатый час. Если за эту ночь не удастся каким-то образом разыскать ее и паспорта, прощай надежда сойти в Шанхае. Мицуру взмолился, обращаясь к морскому мраку:
«Пусть Аои, как всегда, блуждает во сне… Сделай так, чтоб мы встретились, как в ту ночь!»
Если она похищена, его очередь ее похитить.
– Мы не можем вместе умереть, пока не сойдем с корабля, – прошептал Мицуру.
– Да, – отозвался эконом. – Я умру только после того, как исполню свой последний долг. Спасу «Мироку-мару» от рук бандитской шайки.
В этот момент море, казалось, глубоко вздохнуло, и полил тепловатый дождь.
Мицуру рванул. В зал для отдыха, в дискотеку, в казино. Метался, не разбирая пути, по коридорам, спускался и поднимался по лестницам, словно обезумевший, расталкивал толпу. Как и он, все вокруг были на взводе. Спорили до хрипоты, отплясывали до седьмого пота, швыряя деньгами, пожирали глазами рулетку. Заглянув в зал для карточных игр в глубине казино, Мицуру заметил третьего секретаря и бросился к его столу:
– Вы знаете, что с моей спутницей?
– Не знаю, – ответил тот, несколько оторопев.
Неожиданно сидящий рядом с ним крупный мужчина процедил по-английски:
– Никчемный профессоришка? Иди-ка ты в трюм!
Мицуру показалось, что он ослышался. Слова явно предназначались ему, но что они значили, он не понимал.
За этим же столом сидел капитан в смокинге, он безнадежно проигрывал, но не мог выйти из игры. Капитан предложил Мицуру занять его место, но тот резко отказался и покинул казино.
Ему встретилась Татьяна, обдала его злобно-презрительным взглядом:
– Ты еще здесь?
А где же он должен быть? Внезапно Мицуру решил спуститься в трюм и поискать Аои там. Наверху его беготня не принесла никаких результатов, а там он, по крайней мере, будет вдали от любопытных глаз.
Но вначале он зашел в спортивный зал. Свет потушен, но слышится многоголосие прерывистых дыханий, точно наслаивающихся друг на друга. Приставив ладони к стеклу, он попытался что-то разглядеть в темноте. Зал, предназначенный для занятий аэробикой, был окутан дымом марихуаны, оргия была в самом разгаре. Всматриваясь, он молился, чтобы там не оказалось Аои. Он разглядел шесть пар соединившихся мужчин и женщин, мужчин и мужчин, но, к счастью, ее среди них не было. Он опять пошел блуждать но коридорам, как вдруг на глаза попалась дверь с табличкой «Private». Повернул ручку, дверь легко открылась. Пахнуло машинным маслом, шум парового котла доносился, как тяжелые вздохи. Налево и направо протянулся сумрачный коридор, в стороне кормы маячили какие-то люди. У стен, выкрашенных в зеленоватый цвет, громоздились картонные коробки. С каждым шагом все отчетливей слышалось детское бормотание. Ребенок сидел в щели между коробками и, что-то бормоча себе под нос, смотрел с недоверием на Мицуру. Очевидно, его оставили сторожить багаж.
Следующим появился смуглый человек средних лет с золотыми зубами и, услужливо улыбаясь, заговорил с Мицуру на ломаном японском:
