Афонсо Шмидт - Тайны Сан-Пауло
– Но где же другая шкатулка? Настоящая? – пробормотал он.
Снова задумался.
– В чьих она руках?! Что за дьявольщина!
Возбужденный этими мыслями, он почувствовал прилив энергии. Снял с себя элегантный костюм, замшевые ботинки, бросил в угол шелковую сорочку и дорогие носки. Вышел в соседнюю комнату, аккуратно вынул искусственную челюсть, положил ее в стакан, подошел к умывальнику, наполнил раковину водой, подлил туда из флакона немного йодистой жидкости и умылся. Лицо сразу потемнело. Посмотрел в зеркало – в нем отразилось темно-коричневое, увядшее лицо старика. Загнутый, словно у попугая, нос почти касался острого подбородка. Раскрыв коробку с гримом, он провел клеем по вискам и покрыл их белесым пухом…
Загримировавшись, напялил на свою сверкающую лысину черный берет. Накинул тряпье каштанового цвета, заплатанный на локтях пиджак, натянул толстые носки и старые, разношенные сандалии. Снова посмотрелся в зеркало.
Просперо Басселино преобразился в Жоакима Свистуна.
Скандал
Погасив свет, Свистун вышел из квартиры. В коридоре никого. Он медленно спускался по лестнице, прислушиваясь, не следует ли кто-нибудь за ним.
– Или я раскрою это дело, или им крышка! – проворчал он уже в вестибюле.
Свистун вышел на озаренную солнцем улицу и зашагал к проспекту. Проходя мимо газетного киоска, увидел продавца, прикреплявшего к столбу экземпляр газеты «О минуто», чтобы привлечь внимание прохожих к сенсационной хронике. Жоаким подошел ближе и прочитал крупный заголовок, набранный жирным шрифтом:
«Помощник комиссара полицейского участка Просперо обвиняется в том, что возглавлял банду преступников, похитившую 2500 конто».
И подзаголовок:
«Разоблачитель заключен в тюрьму. Просперо исчез; полиция принимает меры к его розыску (подробности на 6-й странице)».
Это сообщение наделало много шуму. Экземпляры газеты переходили из рук в руки. Делом заинтересовались высшие власти штата Сан-Пауло. Секретарь по делам безопасности пришел в ярость. Директор департамента полиции был вызван к нему для секретной беседы. Вернувшись к себе, бледный как полотно, директор в свою очередь потребовал Галдино, начальника уголовной полиции. Тот уже знал, в чем дело, и явился немедленно, держа под мышкой разбухшую папку с документами.
– Галдино, что это за путаная история с двумя тысячами пятьюстами конто?
Начальник полиции рассказал о деле Себастьяны Алвес, которая, по его словам, в пьяном виде призналась в ограблении, однако, придя в себя, категорически все отрицала. Теперь же, находясь в заключении, она плачет, как ребенок, рвет на себе волосы и бьется головой о стену. Это закоренелая преступница, в электрических приборах тюрьмы не хватило напряжения, чтобы вырвать у нее признание. Она возвращается после пытки обессиленная, покрытая холодным потом, но немая как пень… Рот ее до сих пор закрыт на замок, и никто не может его открыть…
– А что за история с этим Просперо?…
Галдино показал досье главаря шайки, уже давно работавшего в полиции.
– В нашем деле, – сказал Галдино, – нельзя быть слишком брезгливым. Мы вынуждены пользоваться услугами определенного сорта людей, хотя при этом нам и приходится зажимать нос. Правда, когда в таких людях нет больше надобности, мы выбрасываем их на свалку…
Директор департамента удивился подобной философии. Как могло случиться, что преступник, на совести которого немало злодеяний, так легко завоевал расположение полиции, пользовался доверием ее высших чинов и занимал такой ответственный пост?
– Ну и мошенник же он, черт возьми!
Вернувшись к себе, сеньор Галдино велел доставить Марио, который продолжал находиться под арестом. На допросе Марио рассказал, что Просперо был каташо, то есть эксплуатировал труд начинающих воров. Он готов был рассказать и о многом другом, но Галдино прервал его:
– Вы топите своего сообщника потому, что он утаил вашу долю, не так ли?
– Ясное дело, я защищаюсь!
В тот же вечер арестовали Каролу и Сухаря, но Марио не видел их, они были отправлены в тюрьму на улицу Иподромо.
Идя по следу Просперо, агенты полиции появились и в доме Нисии. На уличке возле дома царила суматоха. Представители мебельной фирмы из-за неуплаты по векселю и отсутствия помощника комиссара полиции – он-то и поручился за Нисию – забирали мебель. Рабочие в синих комбинезонах выносили гардероб, кровать, горки и грузили все это на стоящий у двери грузовик.
Один из агентов обратился к Нисии:
– Где этот бандит?
– Какой бандит?
– Просперо.
– Да разве я знаю? Подарил мне эту мебель, а оказывается, не заплатил за нее. Полюбуйтесь-ка!.. Видите, что здесь творится.
– Не беспокойтесь, он вернется.
– Если вернется, я ему покажу…
Нисия схватила щетку и замахнулась, словно собираясь ударить обидчика. Волосы у нее были растрепаны, глаза широко открыты… Все в ней дышало молодостью.
Вскоре агенты вернулись в полицейский участок, где их с нетерпением ждал сеньор Барашо. Дело становилось все более запутанным, и он не на шутку встревожился. За соседним столом уже водворился преемник Просперо, давно не бритый, в очках с простыми стеклами – для большей солидности.
– Кто это? – спросили агенты Домингоса.
– Бимбо… – улыбнулся надзиратель.
– Понятно…
А Бимбо спрашивал у своего шефа:
– Правда ли, сеньор, что вы любите кокаду?
– И не говорите… Я обожаю это лакомство!
– У моей жены ангельские ручки, она готовит такую кокаду, что…
– О, я поздравляю вас с такой супругой.
– Она будет рада видеть вас у себя.
– Передайте доне Нисии, что я ей очень благодарен. С удовольствием навещу ее.
И в кабинете раздался веселый смех двух любителей кокады.
Еще один шарманщик
Макале из газет, по радио и главным образом от всякого рода аферистов, которых сажали и выпускали, узнал обо всем случившемся. Поэтому он больше не заходил в подвал на улице Жозе Кустодио. Из предосторожности он даже близко не подходил к району Жардиндас-Флорес и переселился в другой конец города, где у него не было знакомых.
Как-то под вечер, повернув за угол улицы Газометро, он увидел вдали толпу женщин и детей. До его слуха донеслись звуки шарманки, и он поспешил туда. Что если Свистун, желая сбить с толку полицию, разыскивающую исчезнувшего помощника комиссара, снова ходит со своей шарманкой?
Приблизившись, Макале сразу же увидел, что это не Свистун. Но шарманщик должен был знать Свистуна.
Итальянец в нахлобученной шляпе держал перед собой подпертую палкой, старую, издававшую астматические звуки шарманку. Он крутил ручку, и этот варварский инструмент, хрипя и свистя, выводил вальс «На волнах». Сюда, к шарманщику, спешили румяные толстушки-крестьяночки, приехавшие в город в надежде наняться на фабрику. Каждая хотела узнать, не проживает ли где-нибудь поблизости ее будущий жених. Мулатки с курчавыми волосами и медовыми глазами намеревались прибегнуть к черной магии попугая. Даже элегантные конторщицы, одетые в серые жакеты, и те, правда с недоверчивым видом, подходили к шарманщику.
На шарманке возвышалась зеленая клетка с еще более зеленым попугаем. Когда музыка играла громче, подбадриваемые ею девушки подходили ближе и клали шарманщику в руку с глубоким трауром под ногтями медяк. Тогда он таинственным присвистом и ободряющими словечками заставлял печального попугая вынимать из фарфоровой чашки клочки бумаги с прорицаниями и необходимыми советами. За этот труд владелец птицы давал ей разок клюнуть соблазнительное яблоко, нанизанное на палочку.
Макале подошел к шарманщику и, улучив момент, спросил:
– Дженнаро, где Жоаким?
– Какой еще Джоакино?
– Послушайте, пройдоха! Не вздумайте меня обманывать, иначе будет хуже.
– Тот, который в берете?… Не знаю, не видел.
– Говорят, он в каталажке.
– Какое мое дело? Он уже взрослый, ему даже оспу привили…
Не желая продолжать разговор с негром и будучи убежден, что шарманка – наилучшее средство борьбы с голодом, итальянец с яростью стал накручивать вальс «На волнах» – единственное музыкальное произведение в его репертуаре.
Не попрощавшись, Макале отошел в сторону и затерялся в толпе. Часы Церкви святого Бенто пробили два раза. Бродя по центральным улицам города, Макале нащупал в кармане кой-какую мелочь, оставшуюся после расчета с Базанами, и решил как можно лучше провести остаток дня.
Беззаботно шагая по тротуару, Макале, подобно антенне, принимающей тревожные сигналы, вдруг почувствовал, что какой-то неизвестный следит за ним пристальным взглядом. Негр остановился у витрины и незаметно стал всматриваться в прохожих. Однако не обнаружил ничего подозрительного. Между тем обостренное восприятие, которым наделены те, кто проводит свою жизнь, скрываясь и постоянно ожидая нападения, подсказывало Макале, что враг близко. Но где же он? Насторожившись, но еще не приняв определенного решения, Макале быстро вошел в ближайший подъезд. Это был кинотеатр «Альгамбра».
