Мейв Бинчи - Дом на Тара-роуд
Колм услышал шум и вышел в переулок.
— Энни, что случилось? — Девочка молчала; у нее тряслись плечи. — Энни, сейчас я сбегаю за твоей мамой.
— Нет. Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, Колм.
Колм отличался от других взрослых; он не всегда знал, что правильно, а что нет.
— Ладно. Я вижу, ты упала и сильно расшиблась. Давай посмотрим. — Он бережно взял ее за руку. — Это всего лишь поцарапана кожа. А что с коленками? Нет, ты не смотри. Я сам посмотрю и скажу тебе. Трогать не буду.
Колм опустился на корточки и осмотрел ее коленки. Наконец он сказал:
— Крови много, но швы накладывать не придется. Энни, давай я отведу тебя домой.
Она покачала головой.
— Нет. У Брайана гости. Я не хочу домой.
Колм счел причину уважительной.
— Раз так, пойдем ко мне. Я отведу тебя в ванную, и ты промоешь свои бедные коленки. Потом схожу в ресторан и принесу тебе лимонад или что-нибудь другое. То, что тебе понравится, — улыбнулся он.
Это помогло.
— Да. Хорошо, Колм.
Они вместе вошли в дом, и Колм отвел ее в ванную.
— Тут целая куча полотенец. Если ты добавишь в воду немного дезинфицирующего средства… — Казалось, девочка не знала, как за это взяться. — Если хочешь, я сам приложу к коленкам мокрое полотенце и счищу песок.
— Не знаю…
— Ты права, иногда легче сделать это самой. Давай я посижу на стуле и скажу тебе, куда еще нужно приложить полотенце.
Он дождался первой улыбки.
— Да, это будет правильно. — Колм следил за тем, как девочка робко прикоснулась к коленкам полотенцем, смоченным дезинфицирующей жидкостью, а затем смыла с них песок и землю. Остались только слегка кровоточившие ссадины. — До локтя мне не достать. Вы не сделаете это сами?
Колм бережно промыл ей руку и протянул большое пушистое полотенце.
— А теперь просуши ссадины.
— Но ведь на полотенце останутся пятна! — встревожилась Энни.
— Тем больше работы будет для прачечной Герти, — улыбнулся он.
Они прошли в прохладный темный бар ресторана. Колм показал ей на четыре высокие табуретки.
— Ну, мисс Линч, чем вас угостить?
— А что лучше?
— Говорят, что при шоке нужно пить что-то очень сладкое. Обычно рекомендуют горячий сладкий чай.
— Тьфу! — сказала Энни.
— Понял. Я и сам так думаю. Лично я всегда пью «Святого Климента». Это смесь апельсинового и лимонного сока. Что скажешь?
— Здорово. С удовольствием, — сказала Энни. — А настоящие напитки вы не пьете?
— Нет. Понимаешь, они мне не подходят. То ли характер не тот, то ли обмен веществ. В общем, причина неясна, но мой организм их не принимает.
— А как вы это узнали?
— Он мне подсказал. Стоило мне начать, как я не мог остановиться. — Колм криво улыбнулся.
— Это как наркотики? — заинтересовалась Энни.
— Именно как наркотики. Поэтому мне пришлось прекратить.
— А когда вы бываете на вечеринках или где-нибудь еще, то не жалеете, что не можете пить настоящие напитки? — с любопытством спросила она.
— Не жалею ли? Нет. Видишь ли, раньше я терял над собой контроль и рад, что смог измениться. Мне хотелось бы быть таким же, как все остальные. Выпивать за вечер один-два бокала вина, а летом — пару бутылок пива. Но после этого я не смогу остановиться, так что лучше не начинать. — Энни смотрела на него с сочувствием. — Зато я могу делать то, чего другие не могут, — весело сказал Колм. — Замечательные соусы и десерты, от которых у тебя потекут слюнки.
— Представляете, эти противные друзья Брайана будут есть мороженое в серебряной фольге! — с презрением сказала Энни.
— Знаю. Это отвратительно, — кивнул Колм, после чего оба рассмеялись. Но в смехе Энни слышалась истерическая нотка.
— В переулке что-то случилось? Из-за чего ты упала? — спросил Колм.
Взгляд девочки стал осторожным.
— Ничего не случилось. А что?
— Ничего. Теперь можно проводить тебя домой?
— Колм, я уже нормально себя чувствую.
— Конечно, нормально. А как же иначе? Но мне нужно каждый день совершать пешие прогулки. Все повара должны так делать. Это правило. Иначе их животы будут падать в кастрюли.
Энни засмеялась. Невозможно было себе представить Колма Барри с таким животом. Он был почти таким же стройным, как папа. Они вместе вышли на улицу. Когда Колм и Энни дошли до ворот, то увидели, что Розмари Райан выгружает мороженое из багажника машины в сумку-холодильник Энни напряглась. Колм заметил это, но ничего не сказал.
— О боже, Энни, какая ужасная ссадина! Ты что, упала?
— Да.
— Но теперь все в порядке, — сказал Колм.
— Смотреть страшно. Где это случилось?
— На улице перед рестораном Колма, — быстро сказала Энни.
Колм удивился.
— А Колм пришел к тебе на выручку. — Как всегда, Розмари кокетливо улыбнулась Барри, хотя это не приносило ей никакой пользы.
— Не могу же я допустить, чтобы люди падали перед моим заведением. Это не на пользу бизнесу, — пошутил он.
— Хорошо, что ты не упала на мостовой. — Розмари потеряла интерес к происшествию и продолжила доставать коробки с мороженым. Из сада послышались крики и вопли мальчишек. — Публика ждет меня и мороженое, — засмеялась Розмари. — Сейчас мы узнаем, чего они ждут больше. — Она пошла к парадному.
— Спасибо, Колм, — сказала Энни.
— Не за что.
— Я просто… ну, никому нет дела до того, где я упал а на самом деле, правда?
— Конечно. Никакого.
Она чувствовала, что обязана дать какое-то объяснение.
— Понимаете, я искала котенка. Думала, что если незаметно пронесу его и немного подержу у себя… понимаете?
— Понимаю, — серьезно ответил Колм.
— Ну, спасибо за «Святого Климента» и все остальное.
— До встречи, Энни.
Бабушка была просто прелесть; она сохранила для Энни немного сосисок.
— Я тебя не видела, поэтому положила их в духовку, чтобы не остыли.
— Ты молодец. А где все?
— Пошли резать именинный торт. А леди Райан — зажигать бенгальские огни.
— Мама ненавидит, когда ты ее так называешь. — Энни хихикнула и тут же поморщилась от боли в локте.
Бабушка ей посочувствовала.
— Давай промою.
— Бабуля, все уже сделано. Лучше посмотри на тетю Хилари, которая возится с этими противными мальчишками.
— Она любит детей. Принесла большую круглую мишень для игры в «дротики». Тут было жаркое соревнование.
— И что был за приз?
— Какая-то игра. Хилари работает в школе и знает, какие компьютерные игры предпочитают дети этого возраста.
— Бабуля, а почему у тети Хилари нет детей?
— Бог не послал, вот и все.
— Бабуля, ты сама знаешь, что Бог детей не посылает.
— Посылает. Только не прямо, а опосредованно. Так вот, тете Хилари он их не послал.
— Может быть, ей не нравится спариваться, — задумчиво сказала Энни.
— Что? — Нора Джонсон потеряла дар речи, что с ней случалось нечасто.
— Может быть, она решила не проходить предварительный процесс, который бывает у кошек или кроликов. Некоторым людям не нравится сама мысль об этом.
— Таких немного, — сухо ответила бабушка.
— Бьюсь об заклад, так оно и есть. Спроси у нее.
— Энни, поверь мне, о таких вещах людей не спрашивают.
— Бабуля, я сама спрошу. Я знаю, ты этого не можешь. Есть некоторые вещи, о которых ты говорить не в состоянии. Ты просто загоняешь их в дальний уголок мозга, верно?
— Абсолютно, — с огромным облегчением сказала бабушка.
Потом за друзьями Брайана начали приходить родители. Они стояли в саду дома на Тара-роуд, освещенные теплым вечерним солнцем, пока мальчишки возились и колотили друг друга, оттягивая время сна. Энни следила за матерью и отцом, стоявшими в центре группы и передававшими по кругу поднос с вином и маленькими сандвичами с копченым лососем. Все это время папа обнимал маму за плечи. Энни знала от одноклассниц, что родители желают быть друг с другом и заниматься любовью — или как это там называется — даже тогда, когда не хотят детей. Это казалось противоестественным. Более того, ужасным.
Все посочувствовали ее разбитой коленке, а когда Энни отправилась спать, к ней в комнату пришла мама, сбросила с большого кресла плюшевых зверей и опустилась в него.
— Энни, сегодня днем и вечером ты была очень тихой. Что, коленки болят?
— Все в порядке, мама, не суетись.
— Я не суечусь. Просто мне жалко твои бедные старые коленки. И локоть тоже. Как будто я сама упала.
— Знаю, мама. Извини. Ты не суетилась. Но со мной действительно все в порядке.
— Как это случилось?
— Я уже говорила. Бежала и споткнулась.
— Это на тебя не похоже. Ты никогда не бегаешь. Когда мы с Хилари были в твоем возрасте, то падали все время. Но ты не падаешь. Папа называет тебя принцессой. Наверное, поэтому ты и ведешь себя так, как положено принцессе.
