Ян Войк - Изнанка
– Ну! Ну! Ну!!! – с силой выдавила она сквозь плотно сжатые зубы и сделала ещё несколько шагов вперёд. На Милавина с его вопросами Морошка не обратила внимания.
В этот момент девушка-гостья заметила их.
– Помогите!!! – она замахала руками и, воодушевившись, ускорила шаг. – Пожалуйста… помогите!
В ответ на эту просьбу Волчья Невеста коротко и хрипло рассмеялась. Это оказалось последней каплей, Милавин рванул пистолет из кобуры.
– Не надо! – Иван буквально вырос перед ним, схватил его за кисть и не дал вытащить оружие. – Не лезь. Ты не сможешь ей помочь!
– Убери руки! Они же издеваются над ней!
– Это их добыча.
Гостья переоценила оставшиеся у неё силы и слишком поспешно бросилась навстречу людям, не глядя под ноги. Во время очередного шага она оступилась и опять упала. На этот раз девушка не только в кровь стесала локоть об асфальт, но и, похоже, подвернула ногу. Когда она попыталась встать, повреждённая лодыжка отозвалась такой болью, что девушка охнула и неуклюже завалилась на окровавленный локоть. Волки вокруг неё бесновались, исходя воем и рычанием, скребя когтями по асфальту, они старались заставить её подняться и идти. Хотели, чтобы она подошла к Морошке. Зачем? Наверняка Андрей не знал, но, заглянув в лицо Волчьей Невесте, был уверен, что Гостью не ждёт ничего хорошего.
– Да пошёл ты! – Милавин оттолкнул от себя Ивана, наконец выдернул пистолет и сделал шаг вперёд… А в следующее мгновение его сильно рвануло сзади за воротник, ноги потеряли опору, и серое, затянутое облаками небо, вдруг неестественно качнулось, оказавшись прямо перед ним. Андрей рухнул спиной на асфальт, ударившись затылком так, что в глазах потемнело. Он ещё не сообразил, что же произошло, когда кисть правой руки, которая всё ещё держала пистолет, что-то схватило и вывернуло, заводя ему за голову. Это заставило Милавина выронить «ТТ» и перевернуться на живот, чтобы руку на выдернули из сустава.
Когда Андрей, наконец, смог взглянуть на окружающий мир, то обнаружил, что лежит, уткнувшись лицом в асфальт, правая рука заломлена за спину и что-то сильно давит ему между лопаток. Он попытался пошевелиться, не встать, а просто пошевелиться, чтобы понять насколько свободно он может двигаться. Вывернутая рука тут же отозвалась болью в плечевом суставе, а давление между лопаток усилилось, припечатав его к земле.
– Не дёргайся, хуже будет, – предупредил его Иван.
– Какого хрена! Отпусти меня! – Милавин попытался стряхнуть его с себя и едва не взвыл от боли в плече. Вырваться не было никакой возможности.
– Ни ты, ни я не можем ей помочь.
Вслед за этим Андрей услышал надсадный отчаянный крик, перешедший в рыдания.
– Помогите!!!
Он вывернул шею и попробовал оглядеться, даже это движение снова вызвало боль в плече, но у него получилось. Он увидел окровавленную светловолосую девушку в окружении беснующейся волчьей стаи. Гостья ещё раз попыталась встать, однако ей это опять не удалось. Волчья стая вокруг неё теряла терпение, вой и рычание слились в один не смолкающий гвалт, кремовая футболка была располосована когтями уже в нескольких местах, кое-где эти прорехи густо пропитались кровью. Оставив попытки подняться, девушка подтянула ноги коленями к груди и закрыла голову руками. Судорожные рыдания сотрясали всё её тело, она уже была не в силах даже кричать.
Рычание и вой оборвались внезапно, один или два волка, из самых нетерпеливых, ещё продолжали рычать, когда вся стая уже замолчала, но через пару секунд смокли и они. Некоторое время над площадью разносилось только захлёбывающиеся рыдания Гостьи. Стая расступилась вокруг неё, образовав неровный круг, метров семь-восемь в диаметре. Внутри круга остался только один волк – огромный чёрно-рыжий вожак.
– Иван, твою мать! Они же убьют её! – прохрипел Андрей.
– Отвернись. Не смотри, – предупредил его Поводырь.
– Пусти! – он снова рванулся изо всех сил, но успеха никакого не добился. От боли в вывернутом плече перед глазами заплясали стаи чёрных мошек.
Вожак неторопливо пошёл вокруг скорчившейся на асфальте девушки, чуть пригнув голову. Гостья сообразила, что тишина вокруг что-то значит, перестала рыдать, убрала руки с лица и теперь наблюдала за чёрно-рыжим огромными от ужаса глазами, лишь всхлипывая иногда. Сделав ещё пару шагов, волк остановился и встретился взглядом с добычей. Некоторое время они просто смотрели друг на друга в полной тишине, однако и сам хищник, и девушка, и все, кто наблюдал со стороны, знали, что за этим последует…
– Нет, – прохрипел Андрей, снова безрезультатно пытаясь вырваться.
– Давай! – жадно, нетерпеливо и тяжело дыша, произнесла Морошка.
Иван промолчал.
Гостья не шевелилась, она, похоже, даже забыла, как дышать, заглянув в жёлтые волчьи глаза. Вожак подобрался и прыгнул. Девушка надрывно закричала, уже без всяких слов, отчаянно, протяжно, на одной ноте. Но длилось это совсем не долго. Потому что в следующую секунду Гостья исчезла. Не отскочила, не откатилась в сторону, даже не растворилась в воздухе, а просто исчезла, ещё до того, как эхо её крика отразилось от зданий.
Волк приземлился на асфальт, яростно зарычал и крутанулся вокруг себя в поисках ускользнувшей добычи.
– Не-е-ет!!! – Морошка прогнулась всем телом вперёд, руки, чуть подрагивающие от напряжения, вытянуты вдоль тела.
Андрей не видел сейчас её лица, но был абсолютно уверен, что от милой стервозной улыбочки не осталось и следа.
– Что случилось?
– Она проснулась, – ответил Иван, в его голосе явственно слышалось облегчение. – Сейчас, наверное, думает, что ей просто приснился кошмар. Ругает себя, что легла спать на полный желудок.
Он усмехнулся, и отпустил Андрея.
Вожак озирался ещё несколько секунд, рыча от бессильной злобы, а потом сорвался с места и быстрой трусцой устремился в сторону Сретенки. Большая часть стаи ушла за ним, растягиваясь широким полукольцом. На месте остались всего три волка. Морошка села на бордюр у проезжей части, сжалась в комок и обхватила руками собственные плечи. Сейчас она выглядела очень усталой и печальной. Босоногая хрупкая девушка в старинном сарафане.
Иван подобрал пистолет и протянул его Андрею. Милавин злобно глянул на него, а потом молча, забрал оружие левой рукой, правая всё ещё отзывалась болью в плече.
Один из оставшихся волков подошёл к Невесте и положил ей голову на плечо. Выглядело это так, как будто хищник потёрся мордой о щеку девушки. Морошка погладила ему бок, почесала загривок, а потом встрепенулась, и поднялась на ноги. Когда она повернулась к мужчинам, то снова улыбалась, а серые глаза были как всегда насмешливо самоуверенные.
– Ого! Ты только глянь на своего туриста, Вань. У него же сейчас молнии из глаз посыплются.
– Зачем вы это делаете? – спросил её Андрей.
– Охотимся, – девушка непринуждённо пожала плечами. – Ну и учим, заодно. Эта дурёха теперь будет знать, что у нас тут не место для пижамных прогулок.
– А что было бы, если б она не проснулась? Если бы не исчезла?
– Было бы вкусно, – мечтательно улыбнулась в ответ Морошка.
– Вы бы её съели?!
– Верно. Не всё ведь вам трапезничать, нужно и нам закусить.
Милавин промолчал, сцепив зубы так, что скулы свело.
– Ну что, долго ещё тут рассиживаться будем? – как ни в чём не бывало спросила Невеста у Ивана.
– Нет. Пора двигаться дальше.
* * *От Сухаревской площади они спустились вниз по Сретенке, пересекли Рождественский бульвар и двинулись дальше по Большой Лубянке. Откуда, не доходя до Лубянской площади, свернули в один из переулков по правой стороне и углубились в городской лабиринт, состоящий из проходных дворов, улочек и проулков. Заблудиться здесь было достаточно просто, один неверный поворот и вот уже ты оказываешься в глухом тупике, где-нибудь между торцевой стеной многоквартирного дома, автостоянкой то ли офисного, то ли муниципального здания и кованой оградкой вокруг крошечной церквушки, тогда приходится возвращаться назад и, выдерживая общее направление, искать другой проход. Однако Поводырь вёл их уверенно и ни разу не ошибся с поворотом, сразу было видно, что ему не впервой идти этой дорогой.
После обеда никаких разговоров не было, шли молча. Иван впереди, широким уверенным шагом меряя уличный асфальт, он как будто и не замечал ни пройденного уже за сегодня расстояния, ни рюкзака за спиной. В паре метров позади него шла Морошка, она снова накинула на плечи грязный армейский бушлат, хотя при этом всё ещё оставалась босой, Андрею, шедшему следом за ней, было хорошо видно, как из-под подола сарафана мелькают голые пятки и ступни. Похоже, холодный асфальт и опасность распороть ногу, наступив на что-нибудь острое, не сильно волновали эту девушку. Впрочем, вспомнил Милавин, по её же собственным словам всё это барахло со стороны живых, от которого можно, и даже нужно, отказаться. В самом деле, как можно пораниться или простудиться, если твоё тело умерло – страшно подумать! – полторы сотни лет назад?
