Патрик Несс - Жена журавля
— Рэйчел…
— Послушай, я знаю, — перебила она. — Знаю, что ты с Кумико. И Аманда говорит, что ты поселил ее у себя, и этот педик из Турции так и намекает кому ни попадя о какой-то большой для всех новости…
— Рэйчел…
— Я просто говорю, что я знаю, понятно? — не унималась она. — И я ничего не задумала? Я же вижу, как ты к ней привязан? И что она должна подарить тебе то, что я не смогла? Все то, что я не смогла бы подарить никогда и никому? — Она вгляделась в холодный лунный свет поверх головы Джорджа, и он с удивлением обнаружил, что она сдерживается, чтобы не разреветься. — Я просто в последнее время запуталась, Джордж? Когда мы были вместе, я не умела дарить себя так же, как это получалось у тебя. У меня ни с кем это не получается? Вот почему ты ушел от меня, я уверена…
— Но это ты ушла от меня…
— А теперь еще эта новая экзотическая женщина, в которой есть все, чего нет во мне. Все, чем я хотела бы стать, это же ясно? Такая красавица…
— Ты красавица, Рэйчел, не притворяйся…
— Такая умная, одаренная…
— Как и ты.
— И так мила.
— …
— Понятно, что она сможет легко тебе открыться. — Теперь Рэйчел смотрела на него жестким, немигающим взглядом. — И отдать тебе взамен всю себя.
Во рту у Джорджа пересохло. Его губы что-то пробормотали.
— Что? — не поняла Рэйчел.
— Я сказал, она не отдает мне всю себя.
— Нет? Но мне показалось, вы оба такие счастливые?
— Мы и есть счастливые…
— Я думала, ты наконец-то нашел ту, которая идеально подойдет тебе, Джордж, со всем тем замечательным, что в тебе есть.
— Я и нашел.
— Но она от тебя что-то скрывает?
— Рэйчел, я не намерен обсуждать с тобой…
Она шагнула к нему вплотную. Он слишком поздно сообразил, что стоило отступить назад.
— Чем же тогда она лучше меня? — спросила Рэйчел.
Она сделала к нему еще шаг, и теперь ее запах, ее духи разбудили в нем самые разные воспоминания — о том, как он целовал эту шею, слишком юную для того, чтобы это значило что-либо важное для целующего мужчины вроде него. Ее дыхание слегка отдавало вином. Странный отблеск в ее глазах не угас, но она оставалась Рэйчел — прекрасной и брутальной.
— Я пытаюсь измениться, — зашептала она. — Не знаю, что со мной происходит. Я хочу отдавать. Ведь я никогда не отдавала себя, Джордж, только брала? А теперь, когда сама хочу отдавать, вокруг нет никого, кого бы я…
Она наклонилась, чтобы поцеловать его.
Он отпрянул, хотя, возможно, и не так быстро, как мог бы (подумал он тут же с чувством вины), поэтому она не столько поцеловала его, сколько ткнулась носом в его щеку. Повторять попытку Рэйчел не стала, но не успела она отступить назад, как он различил за ее спиной Кумико, вышедшую в садик его поискать.
— Джордж? — позвала Кумико.
Но в тусклых сумерках он так и не понял, увидела она что-нибудь или нет.
— Могу я попросить немного вашего внимания, господа? — произнес Джордж, встав в проходе между гостиной и кухней так, чтобы каждый мог его слышать; Кумико встала рядом.
— Давно пора, — услышала Аманда от человека, назвавшего себя просто Ив. («Уменьшительное от „Иван“?» — уточнила она, и он ей ответил: «Нет».)
В беседе с нею он рассуждал о «взаимодействии медийных и медиумных динамик» в творчестве Джорджа и Кумико, полностью игнорируя насмешливо-непонимающее выражение ее лица.
— Мы с Кумико хотели бы поблагодарить всех, кто сегодня пришел, — сказал Джордж и обнял Кумико за плечо.
— Так это — Кумико? — прошептала неподалеку женщина в брючном костюме. — А я уж решила, что это его горничная…
— Мы приветствуем всех наших друзей и родных, — продолжал Джордж, салютуя бокалом в ту сторону, где стояли Аманда с Клэр и Хэнком плюс Мехмет в паре футов от них. — А также всех, с кем подружились сегодня… — Он выдержал паузу, откашлялся. — И хотим сделать маленькое объявление.
От напряжения, повисшего в комнате, воздух вот-вот затрещит, показалось вдруг Аманде, ибо все эти хорошо одетые незнакомцы совершенно синхронно вытянули шеи приблизительно на четверть дюйма.
— Неужели сразу серия? — услыхала Аманда очередной шепоток.
— Их не может быть много, — ответил кто-то. — Это все слухи!
— А что за серия? — спросил кто-то третий, и первые двое зашикали на него, требуя не мешать им слушать дальше.
— Знаю, некоторых из вас эта новость может шокировать, — сказал он, выразительно поглядев на Аманду.
— Он не сделает этого, — пробормотала позади нее Клэр.
— Чего именно? — не понял Хэнк.
И прежде чем Аманда поняла, что мать имеет в виду, Джордж произнес наконец самое важное:
— Кумико любезно согласилась стать моей женой.
— Почему ты ничего не сказал мне?! — прошипела Аманда, подскочив к нему на угрожающе близкую дистанцию.
— Всем спокойной ночи, — объявил Джордж гостям, половина из которых взирала на него с плохо скрытой досадой на лицах.
Он услышал легкое роптание, особенно среди тех, кто подошел к нему после выступления и прямо спросил, когда начнутся торги. Эти люди просто разуверились в мироздании, когда он объявил, что сегодня вечером не собирается вообще ничего продавать.
Хотя в их глазах, возможно, он просто набивал себе цену.
— Джордж, — не унималась Аманда, — ты чуть не довел мать до инфаркта.
Он несколько раз моргнул, прежде чем разглядел ее. Это было странно — он не думал, что настолько пьян.
— А с чего ей расстраиваться? — уточнил он. — Мы с ней в разводе вот уже…
— Почему ты не сказал мне? — повторила она так сердито, что на нее было страшно смотреть.
Она выглядела в точности так же, как в свои двенадцать лет, когда он и Клэр использовали свои невеликие сбережения на то, чтобы заменить на кухне совсем уж раздолбанную электроплиту, даже не представляя, как сильно Аманда рассчитывала на то, чтобы наконец сменить очки на контактные линзы — мечта, о которой они понятия не имели, пока Аманда не разревелась у них на глазах яростными и очень горькими слезами. Они нашли деньги на ее линзы уже через месяц, но окутавшее обоих облачко тревоги за столь трудную и непредсказуемую дочь с тех пор не рассеивалось. И он точно так же тревожился за нее и теперь.
Так почему же он не сказал ей?
— Я просто… — начал он. — Все происходило так быстро.
— О том, что она переехала к тебе, ты даже словечком не обмолвился!
— Она не совсем переехала. У нее по-прежнему есть свое жилье.
— А я успела встретиться с ней лишь однажды. Один раз!
— И сказала, что она тебе нравится. А теперь — спокойной ночи… Тебе не кажется, что вон тот тип показывает мне непристойные жесты?
— Да, она мне правда понравилась. Она такая…
Аманда застыла, уставившись на нечто, не видимое остальным, с задумчивой мечтательностью на лице. А Джорджа, к его удивлению, вдруг бросило в странный жар. Струйки пота растеклись по всему телу, словно талые ручейки в горах.
— Прости, дорогая, — сказал он. — Мне, правда, очень жаль. Но просто… У меня ее так мало, понимаешь? В ней столько всего непостижимого. А я становлюсь очень жадным даже до крохотной частички ее, если могу это заполучить. — Он опустил взгляд к бокалу, который, оказывается, еще держал в руке. — Я не сказал тебе, потому что хотел, чтобы это знание о ней было только моим. Частью только меня и больше никого. Извини, если это ужасно звучит, но она так…
— Я понимаю, пап, — произнесла Аманда неожиданно мягко. И посмотрела мимо него туда, где Кумико подавала пальто и куртки Хэнку, Клэр и пьяненькому Мехмету. — Я думаю, что понимаю.
Он нежно коснулся ее руки:
— Люблю, когда ты зовешь меня папой.
Она повернулась к нему, и он уловил в ее глазах такую боль, ее сердце, казалось, так безнадежно разбито, что ему немедленно захотелось обнять ее и больше никогда не отпускать из этого дома, но она лишь робко улыбнулась ему, и тут же это наваждение исчезло.
— Нужно собрать Джея-Пи.
— Привези его завтра, ладно?
— Хорошо, пап! — отозвалась дочь и двинулась вверх по лестнице.
— Аманда… — остановил он ее.
— Да?
— А твоя подруга ушла?
«Хороший вопрос…» — читалось у нее на лице.
— Наверно, кто-нибудь предложил ее подвезти… — Она пожала плечами. — Странно. Хотя вполне в ее духе.
Аманда продолжила подниматься по ступенькам, а Джордж вернулся к последним из гостей, каждого из которых он, слава богу, прекрасно знал и по-своему любил.
— Ну, ты и темная лошадка! — сказала Клэр. — Впрочем, до настоящей темной лошадки тебе как до Луны, почему я и считаю все происходящее довольно печальным.
