Н.Н. Моисеев - Судьба цивилизации. Путь Разума

Но было бы ошибкой выводить эту тенденцию из условий непосредственной полезности. Раньше всего, как мне кажется, она проявилась в религии, в которой переход от соборности к глубоко индивидуальному восприятию общения с Богом наметился еще задолго до промышленной революции. Более того, я думаю, что тенденции развития личностного начала (в частности принципы лютеранства) послужили стимулом для развития производительных сил, а не наоборот. Я думаю, что разделение христианства, более рационалистический образ которого приобрел католицизм, и особенно лютеранство с его принципом блага богатства, неотделимы от истории становления капитализма и успеха техногенных цивилизаций. Вспомним, что первые промышленно развитые страны - Англия и Голландия - были и опорой Реформации. Кальвинизм формулировал доктрину избранности. Но не избранности принадлежностью к народу, как в иудаизме. Она доступна всем, но ее проверкой может быть только мера успеха - только тем, кто обрел успех, уготовано Спасение. А все остальные - только животные в образе людей. Итак, успех не во имя достижения жизненных благ, а во имя успеха! Родившись раньше промышленной революции, этика протестантизма хорошо послужила ее утверждению, как и становлению капитализма. История становления капитализма в Англии особенно хорошо показывает, как сознание в определенных ситуациях определяет развитие бытия.
Но является ли эта этика абсолютной ценностью?
Я думаю, что нет!
И сейчас происходит ее проверка.

* * *
В развитии Природы и общества все взаимосвязано: это грандиозная система взаимозависимых процессов и выделить, рафинировать какие-либо составляющие этой системы крайне трудно. А тем более изучать их в собственном контексте. И в то же время без их детального анализа, без обсуждения их особенностей обойтись невозможно. И каждый из этих процессов имеет свою логику, и понимание ее - ключ, без которого открыть двери в будущее невозможно.
Для выделения этих составляющих мирового процесса я уже не раз пользовался аналогией с дельтой большой реки.
При впадении в море река разбивается на множество самостоятельных протоков. И какое-то время каждый из них существует как бы независимо, подчиняясь закономерностям русловых потоков (собственной логике, если угодно). Но вот наш проток сливается с другими протоками, с основным руслом реки. При этом он не исчезает бесследно, ибо он привносит в основное русло и взвешенные частицы грунта, захваченные по дороге, и растворенные вещества, и даже свой особый цвет воды. И река уже становится другой. Но как выделить эти протоки в реке жизни? Как изучить их индивидуальные особенности и их влияние на другие протоки? Какова в их судьбе роль отдельного человека?
В этом нам помогает “фильтр временного масштаба”. Изучая процесс в большом интервале времени, мы как бы исследуем все происходящее издалека - как планеты в телескоп. И тогда перед глазами исследователя остаются только общие контуры процесса - контуры самой реки. Мы видим только ее основные берега, и вся дельта реки нам представляется как бы одной рекой; не можем мы не только разглядеть деталей, но даже и выделить отдельные протоки. Уменьшая масштаб времени, мы как бы приближаем к себе объект изучения, и перед нами уже вырисовываются контуры самой дельты. А для того, чтобы воспроизвести другие детали, мы должны еще больше приблизить свою подзорную трубу к объекту исследования, т.е. еще больше уменьшить временной интервал, в котором мы изучаем нашу “реку жизни”.
В первой части этой книги я рассматривал интервал миллионнолетий, и мне было позволительно говорить о логике Природы, которая и определяла основные контуры антропогенеза, не вычленяя отдельные составляющие этого процесса. И я смог получить в рамках этого временного масштаба целый ряд важных выводов: мне удалось разглядеть основы этой “логики Природы”, выяснить, как спокойное “дарвиновское развитие” сменялось чередой мировых катастроф, но я еще не видел логики истории, не смог разглядеть ее тенденции. Да и истории тогда еще не было.
Для того, чтобы попытаться заглянуть за горизонт, постараться увидеть то, что нас может ожидать в течение ближайших десятилетий, полученной информации заведомо недостаточно. Мне надо знать множество деталей, которые ускользают при таком глобальном просмотре ситуации. Мне нужен масштаб тысячелетий или даже веков, как мы увидим ниже, даже десятилетий. Во всяком случае, если говорить о ближайшем будущем. Вот для этого мне и потребовалась философия истории, или, точнее, - стало необходимым рассмотреть некоторые особенности той составляющей логики Природы, которую я называю логикой истории.
Мне представляется, что начало истории, как я об этом писал в первой части, следует относить к завершению неолитической революции, когда человечество стало создавать вторую природу, когда родилась собственность и возникли основные постулаты современной цивилизации. Это последние 10-12 тысяч лет истории антропогенеза.
В немыслимом переплетении и хаосе человеческих страстей, возвышении и гибели народов и цивилизаций четко просматриваются в этом временном интервале два потока основного русла человеческой истории. Первый - развитие форм собственности, точнее, непрерывный поиск новых форм организации собственности, ее использования и борьба за ее передел… Который тоже происходит непрерывно!
Второй - все ускоряющееся совершенствование и создание новых форм “второй природы” - новой техники, новых технологий, стимулирующих рост производительных сил, т.е. эффективности использования собственности. Это непрерывный динамический процесс. Но он переплетен с первым, и было бы ошибкой считать какой-либо из них определяющим. Они неразрывны и зависят друг от друга. Они стимулируют интенсивность друг друга: возникают очередные возможности удовлетворять новые, тоже непрерывно возникающие потребности (своеобразный автокатализ).
Чаще всего мы действительно регистрируем явления типа автокатализа, когда развитие одного из потоков интенсифицирует развитие другого. Но верно и то, что развитие одного из них может тормозиться развитием другого. Эти вопросы подробно изучались экономистами и философами марксистского образа мысли, которые, используя язык Гегеля, говорили о противоречиях между уровнем развития производительных сил и производственных отношений, среди последних определяющую роль играют отношения собственности. И высказали целый ряд соображений, многие из которых имеют безусловную практическую ценность. И их не следует забывать!
Но я представитель естественных наук, и мне такой язык чужд. Я предпочитаю говорить о едином динамическом процессе с его кризисами, точками бифуркаций, когда исчезает однозначность и появляется целый спектр возможных путей дальнейшего развития, когда случайные флуктуации способны нарушить самым непредсказуемым образом течение процесса. В таких ситуациях в игру вмешиваются другие агенты исторического процесса, и объяснить происходящее, апеллируя лишь к этим двум русловым потокам истории, уже не удается. Для того, чтобы понять происходящее, нужен значительно более тонкий анализ с изучением тенденций, проявляющихся в более коротких временных интервалах и отражающих спепень активности отдельных групп населения и особенности мировоззренческого плана, и духовного мира людей, в частности. Пример тому - события третьего, скорее, четвертого века Римской империи. В третьем веке Рим был в зените своего могущества. Прокладывались дороги, гражданам империи гарантировалась безопасность путешествий и плавания по морям, все основные соперники Рима были сокрушены, и империя вышла к своим предельным границам. Быстро развивались производительные силы, утверждалась грамотность, создавались библиотеки и научные центры. Может быть, я и ошибаюсь, но античный мир был недалек от того, чтобы в нем начали развиваться капиталистические начала. Но менталитет общества к таким перестройкам не был готов.
И вот в эти благословенные времена начинается организационная перестройка общества. Все это происходит , конечно, вполне стихийно. Формируется общество совсем другого типа. Эта перестройка, казалось бы, ничем не мотивирована - постепенно исчезают свободные землепашцы, основная сила римских легионов, появляется некий аналог крепостных, армия начинает комплектоваться из варваров, на имперском троне тоже появляются варвары со всеми аксессуарами “варварского деспотизма” и т.д. К началу пятого века видимыми становятся все признаки деградации: знаменитые дороги зарастают, и на них бесчинствуют разбойники, Империя распадается на Восточную и Западную, утверждается христианство, гибнет в огне Александрийская библиотека, люди забывают, как делаются цемент и хорошее оружие. Правительство становится беспомощным, и страна достается покорителям задаром! Производительные силы общества сокращаются, культура и образованность сжимаются, как шагреневая кожа, Европа вступает в глубокое средневековье.
Кто знает, не случись этой катастрофы, не случись подобной деградации - к концу первого тысячелетия в Европе наука и техника могли бы оказаться на уровне XIX века! История “теряет тысячелетие”! Как минимум. Наглядный урок для современности! Ей тоже грозит новое средневековье! Судя по падению общей образованности, мы находимся где-то на его грани.
Как объяснить происшедшее в эти последние века античности? Простые аргументы экономической целесообразности заведомо отсутствуют. Я думаю, что объяснить происшедшее нельзя без апелляции к духовному миру жителей империи - еще одной составляющей общего процесса самоорганизации общества. Как и все другие подобные процессы, ее изменения также подчиняются общей логике развития. Это тоже одна из проток мировой реки ЖИЗНИ. Но ее временные характеристики иные, и ее система идеалов, а следовательно и стремлений людей, не синхронизирована (хотя и коррелирована) с развитием техники и собственности, как это представляется марксистам. Иногда духовные прорывы обгоняют сиюминутные потребности выживания, а иногда и отстают. Сегодня они явно отстают!
Можно только гадать, как пошла бы история, если бы прорывы интеллекта всегда принимались обществом. Достаточно вспомнить Леонардо да Винчи, который изобрел множество полезных новшеств, по чертежам которого уже в эпоху Возрождения можно было бы построить подводную лодку. Но общество бывает весьма часто не готово воспринять наиболее передовые идеи. Не только в области техники, но и, особенно, гуманитарного миропонимания. Что особенно опасно.
В предыдущей части я постарался показать, что уровень мысли “Рио-92” как минимум на полстолетия отстал от понимания реальности - реальности грядущих бед и понимания перспектив, потенциальных возможностей развития общества.
* * *
Эту часть книги я назвал “Логика истории”, и в предыдущем параграфе я предложил “протоковую интерпретацию” процесса ее развития. Но, по существу, подобная интерпретация вполне уместна и для описания процессов самоорганизации в неживой природе. То есть она принадлежит и логике Природы - это некоторый элемент универсального языка, который позволяет, отвлекаясь от частностей, увидеть целостный образ происходящего.
Обсуждение вопроса о синтезирующем языке очень интересно и важно для развития системного мышления и общего представления о происходящем вокруг и внутри нас, но оно уведет очень далеко от целей, которые я преследую этой книгой, и я ограничусь лишь некоторыми фрагментами этого обсуждения, необходимыми для дальнейшего изложения. В следующем параграфе мы познакомимся еще с одним элементом подобного языка.