Назия просит обойтись без поминок - Кехар Таха

Вскоре у Назии случается инсульт. Она выживает, но становится совсем другим человеком. Она целыми днями сидит в комнате и пишет, выходя только поесть и прогуляться перед сном. Я держу дистанцию, потому что не узнаю ту женщину, которой она стала, но все же стараюсь скрасить ей жизнь разными пустяками. Настаиваю, чтобы бугенвиллею поливали каждый день, – пусть Назии будет хотя бы приятно гулять по саду. Передаю ей новые тетради через Сорайю, чтобы Назия могла продолжать писать, – ведь это единственное, в чем она находит покой.

– Вы довольны тем, как закончились ваши отношения?

– Наша идеальная дружба резко оборвалась – неизбежное последствие катастрофы, которая была нам неподвластна.

– Что вы делаете после того, как ваша дружба обрывается?

– Продолжаю жаловаться Нури на поведение Назии.

– Почему?

– Потому что знаю, что этого хочет Назия. Она хочет, чтобы все снова стало так, как было до того, как мы сблизились. Хочет стереть все воспоминания о нашей дружбе.

– Думаете, она ждет от вас большего? – спросил Салман, изо всех сил подавляя злость. – В конце концов, вы ее самый близкий… друг. Уверен, вы можете сделать хоть что-то помимо жалоб.

– Я делаю то, что должен! – огрызнулся Асфанд после небольшой задумчивой паузы. – И не хочу влезать в то, что мне стоило бы делать. Я и так уже достаточно настрадался.

Ощутив, как неуютно пациенту, Салман опустил ладонь на его лицо и решил завершать сеанс.

– Если бы Назия была сейчас здесь, что бы вы хотели сделать? – осведомился Салман, чуть запинаясь, и с тревогой посмотрел на Сорайю, гадая, что ей придется перенести на этот раз. Теперь, когда Наурин четко дала понять, что безопасность Сорайи ей безразлична, он был обязан ее защитить.

– Я хочу просто поцеловать ее в лоб, – сказал Асфанд. – Я не смог этого сделать перед погребением.

Салман испустил мягкий вздох, благодарный за то, что в этот раз Сорайю обойдут стороной жестокость и агрессия, которые остальные гости скрывали за громкими словами о любви к Назии. Глядя, как Асфанд целует в лоб служанку, Салман вспомнил, как в последний раз поцеловал Азифу.

Это была ночь накануне 12 мая 2007 года, за несколько часов до того, как Карачи превратился в поле боя, где противоборствующие стороны схлестнулись в битве. Салман тогда еще не знал, что утром Азифа проснется, облачится в чаддар и покинет дом вместе с их дочерью. Он и представить не мог, что проведет следующий вечер, панически набирая ее номер, ожидая, что она наконец ответит и заверит его, что они с Захрой пережили хаос, который накрыл город во время событий Черной субботы [15]. Обнимая жену в ночь перед ее уходом, Салман не знал, что обречен вечно искать ее в каждой увиденной вещи и в каждом встречном человеке. Он не знал, что не сможет расстаться с фантазией, в которой жена любила его – хотя очевидно было, что он ей больше не нужен, – и изо всех сил постарается не дать этой фантазии превратиться в призрак.

Разрывы и примирения

Сабин листала выпуск журнала «Вуменс оун», который нашла на кофейном столике в гостиной, сквозь слезы на глазах разглядывая фотографии красоток, одетых по последнему писку моды.

Наурин, быстро войдя в комнату, похлопала племянницу по плечу:

– Не слушай Пино, – сказала она, сдержанно улыбаясь. – Она всегда несет не пойми что.

– Мне жаль, что я не проявляла к маме больше уважения, – отозвалась Сабин, откидывая журнал обратно на столик. – Если бы я раньше узнала, что она так сильно ненавидит маму… Возможно, тогда я бы не стала для вас такой обузой.

– Не говори так… – ласково проворковала Наурин, целуя Сабин в лоб и присаживаясь рядом с ней. – Мы не считаем тебя обузой. И мама твоя не считала. Она тебя любила. Каким образом ты могла быть ей обузой?

Сабин закинула руку на плечо Наурин и положила голову ей на грудь:

– Я ее так обидела, тетя Наурин… – прошептала она, по ее щекам текли слезы. – И тебя тоже. Я не понимала, что мои поступки так заденут вас обеих. Я была эгоисткой.

Но утешить племянницу Наурин не успела – она заметила, что Асфанд уже спускается по ступеням, прижав руки к груди и с глазами, влажными от слез.

– Как все прошло, Асфанд? – спросила она спокойно и учтиво.

Вопрос вывел его из ступора. Асфанд развернулся к ним лицом, стирая слезинку, прочертившую дорожку по его щеке.

– О, весьма терапевтично, – ответил он, не желая делиться подробностями. – Я не могу вспомнить, что именно происходило, но мне стало спокойнее на душе.

Наурин просияла, хоть и не была уверена, что муж говорит правду.

– В таком случае не будем заставлять Сабин ждать, – сказала она, поднимаясь на ноги и подталкивая племянницу к лестнице. – Поднимайся, бети!

Девушка послушно взбежала по ступеням. Хотя она не желала перечить тете, ее все же поразила резкость Наурин. «Это меня так наказывают за то, что я пошла против мамы?» Сабин вдруг осознала, что многого не понимает о людях, которым, по идее, должна доверять.

– Нури, – прошептал Асфанд, – где твоя сестра нашла этого человека? Он помог мне справиться с таким грузом печали и боли… Сперва я был настроен скептически, но он и правда знал, как утолить мое горе.

– Я так рада, – сказала Наурин, с громким выдохом отпуская свои страхи. – Не думала, что ты меня поддержишь.

– Я не поддерживаю. Я все еще не одобряю идею этой вечеринки. Все мне действуют на нервы. Но я рад, что во всем этом нашелся и положительный момент.

Наурин кивнула, удивленная спокойствием Асфанда. «Что этот Салман Наранг сделал с моим мужем?»

– Нури, – сказал тот, и непривычное тепло прокралось в его гортанный голос, – прости за то, что произошло между мной и Назией. Я хотел бы отмотать время назад и не совершать этих ошибок, но не в силах это сделать.

Повисла тишина.

– Можно спросить тебя кое о чем?

– Да, – сказала Наурин.

– Ты когда-нибудь хотела завести еще ребенка после того, как мы потеряли близнецов?

– В каком смысле?

Ее живот начала скручивать ноющая боль.

Асфанд хотел было ответить, но их прервал настойчивый стук в дверь кухни. За ним последовали невнятные рыдания и тревожные крики.

– Это Би Джаан там? – спросил Асфанд, направляясь к кухне, чтобы отпереть дверь. – Почему она кричит и почему заперта дверь?

Наурин ухватила мужа за запястье:

– Оставь ее! Она просто волнуется за Сорайю. Думает, что Салман Наранг может ей навредить. Иди в салон. Я с ней разберусь.

– Нури, ты уверена? Дай я скажу ей, что с ее племянницей все в порядке.

– Нет, иди развлекай гостей! – велела жена, оттаскивая его от кухонной двери. – Иди расскажи Салим-бхайю и Пино, как замечательно прошел твой сеанс гипнотерапии.

События дня измотали Асфанда, поэтому он безропотно ушел в салон.

Наурин дождалась, пока за ним закроется дверь, а затем отперла кухню и решительно встретила Би Джаан лицом к лицу. Та стояла, облокотившись на столешницу, и сжимала в руке половник. Возможно, он и предназначался для стряпни, но Наурин с раздражением подумала, что измученная паранойей экономка, похоже, готова применить его как оружие.

– Хватит барабанить в дверь, – холодно произнесла она, надвигаясь на Би Джаан и выхватывая половник у нее из рук. – Если не будешь сидеть тихо на кухне, пеняй на себя.

– Наурин-биби, – сказала пожилая женщина, стирая слезы, – как можно быть такой жестокой? Я потратила всю свою жизнь на служение вашей семье. Практически воспитала вас и Назию-апа. Как вы можете проявлять такое неуважение к моей племяннице после всего, что я для вас сделала?

– Не льсти себе! – резко ответила хозяйка. – Ты ничего не делала для нас бескорыстно. Тебе за все это платили. Пожалуйста, не надо перетягивать одеяло на себя. Это у меня сестра умерла.

– Непохоже, чтобы вас это опечалило! – выпалила Би Джаан. – Если бы это было так, вы бы не устраивали вечеринок, где мужчины остаются одни в комнате с женщиной. Назия-апа меня никогда не любила, потому что для ее дочери я была больше матерью, чем она сама. Но я ее любила, хоть она и пыталась усложнять мне жизнь. У Назии-апа всегда был дурной нрав. Но она никому не желала зла. А вы не любили ее, хотя она столько для вас сделала!