Бернар Вербер - Рай на заказ
— Мама, прекрати! Ты просто ненавидишь мужчин. Всех до одного.
— Естественно, я же в другом лагере. Я лесбиянка и горжусь этим. Впрочем, раньше у меня были мужчины. Я даже помню сколько… Трое, и твой отец в том числе. У меня была возможность самой убедиться, как они могут разочаровать. Поверь мне, только женщина в состоянии нежно и деликатно ласкать женскую кожу. Попробуй хотя бы из любопытства. Сама убедишься.
— Прекрати, мама, ты мне…
— Что? Противна?
— Нет, но всему есть предел…
Карина замолчала, потушила сигару и погладила дочь по голове:
— Ну, мужчинам все равно крышка! Такова логика эволюции. Поэтому они и злятся. Знают, что их конец близок. Во всем мире они запирают женщин в гаремы, снижают им зарплату, перекрывают доступ к образованию, к медицинской помощи, лишают избирательных прав, прячут женскую красоту под покрывалами. — Мать ласково коснулась подбородка Мадлен. — Это давняя война полов. И в ней, разумеется, будет победитель и проигравший.
— Мама, ты говоришь ерунду.
Попугай встрепенулся и начал выкрикивать, четко произнося слова: «Война полов! Война полов!» Карина прошлась по комнате.
— Нет, дорогая, я совершенно серьезна. Вскоре мужчины исчезнут. Они это знают и боятся. Тебе ведь известно, что в Китае, Индии, на Ближнем Востоке, в странах Северной Африки они с помощью ультразвука определяют пол будущего ребенка и заставляют делать аборт тех женщин, которые должны родить девочек. Они надеются, что так одержат верх — не давая женщинам рождаться.
— Мама!
— Удаляя их хирургическим путем! Прибегая к инфибуляции![33]
— Ты прекрасно знаешь, что матери сами поступают так со своими дочерьми! — возразила Мадлен.
— Да, но по чьему приказу? По приказу мужей!
— Мама!
— Знаешь, почему мужчины скоро исчезнут? Из-за спермы. Мужские гаметы слабее клеток, передающих женские наследственные признаки. И они продолжают хиреть! Из-за слишком тесных джинсов, излучения от мобильных телефонов, переедания, заболеваний половых органов, лекарств, наркотиков, алкоголя, курения… Слава табаку!
Карина снова закурила.
— Мама!
— Хочешь, я расскажу, как ты у меня получилась? Благодаря простому трюку. Чем дальше от пикового периода овуляции, тем больше шансов зачать девочку. В день овуляции шансы составляют пятьдесят на пятьдесят. Но и до, и после мужские гаметы становятся все более редкими, поскольку они менее долговечны и подвижны. Это научно доказано. Ты — живое тому подтверждение. Поверь, мужчинам крышка.
«Мужчинам крышка! Крышка!» — подхватил попугай.
— Твой попугай меня бесит.
— Да? Уинстон?
— Да. И мне очень обидно, что назвала его, как папу.
— Подумаешь! Какая разница — мужчина или попугай? Хотя Уинстон умеет поддерживать беседу лучше, чем твой отец, предоставляет мне полную свободу и ни в чем не упрекает.
Мать подошла к клетке и сунула крикливой птице арахис.
«Крышка! Мужчинам крышка!»
— Мама, почему ты так настроена против мужчин?
Карина собралась было привести решающий довод, но сдержалась и неопределенно махнула рукой:
— Ладно, поговорим о другом. Кевин — твой жених? Ты не хочешь его бросать? О'кей. Оставайся с этим самовлюбленным болваном. А как продвигаются исследования невосприимчивости к радиации?
— Пока что результаты выглядят неутешительно. Я вызвала мутацию у мышей, чтобы увеличить толщину их шкуры и сделать более выносливыми к рентгеновским, гамма- и бета-лучам. Для этого нужно, чтобы у них с рождения был некий природный щит, и тогда, я полагаю, они смогут переносить высокий уровень радиации.
— Ты говоришь — щит?
— Да, и с самого рождения.
Мать налила дочери еще текилы с грейпфрутовым соком:
— Хочешь, я помогу тебе, Мадо? В свое время я занималась решением проблем, связанных с генетическими мутациями у различных видов…
Мадлен выпрямилась:
— Нет, мам, спасибо. Я достаточно взрослая и справлюсь сама. Кстати, уже поздно, мне пора.
Она вскочила с кресла, схватила куртку и сумку.
— Боишься, как бы Кевин не остался без своих тапочек, пива и горячего супа?
Мадлен резко обернулась и посмотрела матери в глаза:
— Я люблю его, мама. У тебя, похоже, каменное сердце, и ты не можешь этого понять, но я действительно люблю этого человека. И уверена, что буду с ним счастлива.
— Фу, подумаешь… Я тоже прошла через это. Любовь между мужчиной и женщиной! Это просто кино, наши собственные фантазии. Мы верим, что мужчины, как и мы, способны испытывать настоящие чувства. А затем приходят разочарования — одно за другим. Я вышла замуж за твоего отца и могу сказать тебе, что ложь окружала нас уже на свадьбе. Все притворялись, будто это лучший день в их жизни. «В счастье и в горе, пока смерть не разлучит вас», — говорил священник. Ха! Мы очень быстро расстались. И уж поверь, когда мы разводились, то знали друг друга как облупленных. Брак — это ложь, а развод — истина. Брак — это победа надежды над опытом.
— Мама! Хватит! Мне не нравится, что ты все время говоришь гадости о папе. Это мой отец! Что касается Кевина, то я его люблю. А что поделаешь с любовью?
Карина на мгновение задумалась и с удовлетворением изрекла:
— Любовь — это победа воображения над разумом!
Попугай счел эту фразу вполне достойной повторения: «Воображения над разумом! Воображения над разумом!»
— Ох! Уинстон, заткнись!
Мадлен стукнула кулаком по клетке и, не дожидаясь того, что мать на это скажет, выскочила на улицу, хлопнув дверью.
Она сняла крышку, погрузила ложку в кастрюлю, поднесла к губам и осторожно, чтобы не обжечься, попробовала суп. Удовлетворившись результатом, Мадлен вернулась к кухонному столу, который был удивительно похож на ее рабочее место в лаборатории. Кастрюли вместо реторт, бокалы вместо пробирок, столовые приборы вместо пинцетов. И священнодействовала она здесь, действуя так же четко, как в лаборатории. Мадлен взяла пульт дистанционного управления, и кухню заполнили нежные звуки музыки. Она открыла духовку, из которой вырвались клубы пара, и вытащила форму с каким-то разноцветным блюдом.
«Думаю, что тайна жизни и смерти скрывается в самом сердце клетки».
Мадлен повернулась к салатнице с листьями латука, добавила приправ и перемешала. Острый запах уксуса соединился с ароматом оливкового масла, и это было похоже на то, чем пахли препараты, которые она разглядывала в микроскоп.
«Сначала мне захотелось понять прошлое. Понять, как все стало таким, как оно есть».
Она принялась резать морковку тонкими кружочками, потом нарезала огурец и помидор.
