Артур Хейли - Окончательный диагноз
– Разве на это нужно специальное разрешение? Это входит в мои обязанности, – сказал он сдержанно.
– Когда будет нужно, я сам проверю. – Пирсон даже стукнул кулаком по столу.
– Кстати, вы мне сами это разрешили, – напомнил ему Коулмен. – Вчера я сказал вам, что намерен проводить периодическую проверку анализов в лаборатории серологии, и вы одобрили это.
– Я не помню такого разговора, – с недоверием посмотрел на него Пирсон.
– Уверяю вас, такой разговор был. Мне несвойственно утверждать то, чего не было. Просто вы были слишком заняты и, возможно, забыли. – Коулмен чувствовал, как ему изменяют хладнокровие и выдержка.
Его слова несколько умиротворили Пирсона.
– Возможно, раз вы утверждаете, – недовольно проворчал он. – Но предупреждаю: пусть это будет в последний раз.
– Тогда будьте добры определить более точно мои обязанности, – сухо сказал Коулмен.
– Будете делать то, что я вам скажу.
– Боюсь, это меня не устроит.
– Вот как! Меня тоже кое-что не устраивает.
– Например? – Коулмен не мог допустить, чтобы его запугивали. Если старик идет на откровенную ссору, тем хуже.
– Например, порядки, которые вы устанавливаете в секционном зале.
– Вы мне сами поручили контроль за вскрытиями.
– Да, но вы вмешиваетесь в другие дела. Запрещаете, например, врачам курить. Это, разумеется, относится и ко мне тоже, не так ли?
– Оставляю это на ваше усмотрение, доктор Пирсон.
– Так вот что, молодой человек. – Спокойствие и выдержка молодого врача окончательно вывели из себя Пирсона. – У вас могут быть прекрасные аттестации и свои принципы и понятия о работе, но вам еще учиться и учиться, молодой человек.
Отделением руковожу я и буду еще долго руководить им, уверяю вас! Поэтому лучше сейчас решить, хотите вы работать здесь или нет!
Коулмен так и не успел ответить: в дверь кабинета постучали.
– Да! – нетерпеливо крикнул Пирсон.
Вошла девушка-секретарь и с любопытством посмотрела на них. Без сомнения, громкий голос Пирсона был слышен даже в коридоре.
– Простите, доктор Пирсон. Вам телеграммы, – сказала она, передавая Пирсону два конверта.
Когда девушка вышла, Коулмен хотел было продолжить разговор, но Пирсон уже торопливо распечатывал один из конвертов.
– Это ответы на наш запрос – консультация больной доктора Люси Грэйнджер. – В голосе его не было уже ни раздражения, ни гнева. – Мы так давно их ждем.
Коулмен понял, что неприятный разговор отложен, и молча согласился с этим. Его тоже интересовало содержание долгожданных телеграмм. Не успел Пирсон прочесть первую из них, как зазвонил телефон.
– Слушаю!
– Говорят из родильного отделения. Передаю трубку доктору Дорнбергеру.
В трубке послышался взволнованный голос Чарльза Дорнбергера:
– Джо, в чем дело? Что у вас там происходит? Моя пациентка миссис Александер на пути в больницу – преждевременные роды. А вы до сих пор не дали мне ее анализ крови. Пришлите немедленно!
– Хорошо, Чарли. – Бросив трубку на рычаг, Пирсон стал рыться в бумагах на столе. Телеграммы он протянул Коулмену:
– Читайте, что они там пишут.
Отыскав наконец нужный анализ, он вызвал по телефону Баннистера. Тот немедленно явился.
– Вы меня звали? – В голосе Баннистера все еще звучала обида.
– Звал, звал. Немедленно отнеси этот анализ доктору Дорнбергеру. У жены лаборанта Александера преждевременные роды.
– Он знает об этом? – Тон и выражение лица Баннистера мгновенно изменились.
– Иди! – нетерпеливо сказал Пирсон. Баннистер поспешно вышел.
Дэвид Коулмен едва ли видел все это, ибо пытался понять смысл двух противоречивых телеграмм, которые держал в руках.
– Ну что там пишут? – повернулся к нему Пирсон. – С ногой или без ноги останется наша больная?
“Вот где начинается и кончается патанатомия, – подумал Коулмен. – Мы всегда должны помнить, как мало, в сущности, мы знаем”.
– Доктор Коллингем из Бостона считает, что опухоль злокачественная, а по мнению доктора Эрнхарта из Нью-Йорка, она доброкачественная, – тихо произнес Коулмен.
В кабинете на мгновение воцарилась тишина. Затем Пирсон с горечью произнес:
– Два светила медицинской науки! Один говорит – да, другой – нет. – Он посмотрел на Коулмена. В голосе его не было ни прежней иронии, ни враждебности. – Итак, мой юный друг патологоанатом, доктор Люси Грэйнджер ждет нашего ответа. Она должна получить его сегодня же. И ответ должен быть окончательным. Как вам нравится, подобно судьбе, брать в свои руки жизнь человека, а? – спросил он с невеселой улыбкой.
Глава 16
На перекрестке главной улицы и улицы Свободы дежурный полицейский уже за несколько кварталов услышал вой сирены. Взмахом палочки он тут же остановил движение, и, когда появилась “скорая помощь”, перекресток был пуст, и машина беспрепятственно проследовала дальше. Пешеходы с испугом и любопытством провожали ее взглядом.
Элизабет Александер лишь смутно сознавала, что происходит вокруг. Жестокая боль отпускала ее лишь на секунду, чтобы обрушиться с новой силой, жечь и терзать ее тело. Она судорожно вцепилась в чью-то протянутую руку, чье-то лицо с жесткой короткой бородкой заботливо склонилось над ней, и голос успокаивающе произнес:
– Держитесь за меня, вам будет легче.
На мгновение Элизабет показалось, что это ее отец, но ведь отца нет, он давно умер. Когда боль немного отпустила ее, она увидела немолодого санитара и поняла, что с бешеной скоростью мчится в машине по улицам города. И тогда весь ужас свершившегося оглушил ее.
– Мой ребенок! О Боже, не дайте ему погибнуть. Нет, нет!..
В родильном отделении больницы Трех Графств доктор Дорнбергер готовился к приему роженицы. Когда старшая сестра показала ему анализ крови, только что полученный из лаборатории, старый акушер, взглянув на него, облегченно вздохнул:
– Наконец-то. Кровь резус-отрицательная. Ну что ж, хотя бы здесь можно не опасаться осложнений. Вы приготовили инкубатор?
– Да, доктор. Все готово.
В это время носилки с Элизабет Александер уже проносили по шумному коридору первого этажа к лифту.
Быстрота, спокойствие и привычная четкость действий персонала невольно успокоили Элизабет. Хотя боли не утихали, она уже почти привыкла к ним, и состояние страха и отчаяния не было таким сильным, как в первые минуты. Она понимала, что роды начались, и смирилась с неизбежным. Еще немного, и она увидит доктора Дорнбергера.
Доктор Пирсон все еще не выпускал из рук телеграмм, словно не верил тому, что в них написано.
– Злокачественная. Доброкачественная. И оба уверены в своей правоте. А мы? Мы снова там, где были, – наконец промолвил он, кладя телеграммы на стол.
