Эдуард Хруцкий - Истина
Олег посмотрел на часы.
— Борис, нас ждут на Петровке.
— Кто?
— Заместитель начальника УБХСС города полковник Сиротин. Он вел дело по трикотажу.
— А ты уверен, что эта драка…
— Все дело в том, что ты не посмотрел материалы на Низича. Так вот, у Владислава Казимировича есть машина «Жигули» 2107, и у него на подбородке шрам.
***Они сидели в кабинете Сиротина и пили кофе. Он сварил его сам в какой-то странной, похожей на ракету установке.
— Эту кофеварку мне брат сделал. Большой умелец, — усмехнулся Сиротин. — Хорошая штука, варит быстро и много. Да и раствор получается насыщенный.
Действительно, кофе был ароматным и крепким.
— Так вот, дорогие коллеги, — полковник отодвинул чашку, — я вам голову забивать не буду. У вас своей головной боли хватает. Слушайте самую суть. Был при республиканском спортсоюзе производственный комбинат.
Выпускали они трикотажные изделия. В тот печальный день, когда мы им заинтересовались, его возглавлял бывший чемпион, стрелок Александров Юрий Гаврилович. Что о нем я могу сказать? Человек с большим самомнением, из тех, кто считал, что их спортивные титулы являются индульгенцией. Он на что-то обиделся. Ушел из спорта. А наши деятели, вместо того чтобы его учителем физкультуры в школу послать, дали ему место директора. Но сразу оговорюсь. Человек Александров честный. И у тех, кто его послал, была мыслишка, чтобы он за чужие грехи ответил.
— Товарищ полковник, ему, кажется, вменяли халатность? — спросил Олег.
— Да. Он сел в кресло. К нему все побежали. Пели гимны, машина, бани, рестораны. Он и подписывал черт знает что. У него техноруком Низич работал. Вот это по-настоящему опасный человек. По сей день удивляюсь гуманности суда, дали пятнадцать лет. А ведь тянул на высшую меру. Но не нам суду указывать.
— Мы решили этапировать Низича в Москву.
— Напрасно. Он ничего не скажет. Не тот человек.
— У нас есть свидетель, что Низич за деньги нанял людей избить Бурмина.
— Ну и что? Он признает это. Но больше ни о ком не скажет.
— А есть о ком сказать?
— Да. Конечно. В крупных хищениях всегда есть человек направляющий. Голова всего подпольного синдиката. Такой человек был и в этом деле. Он — голова, а все остальные только руки.
— Если можно, я бы хотел знать его фамилию, — сказал Олег.
— Конечно. Но прежде всего я хотел бы вам задать вопрос, Олег Сергеевич: почему, прочитав в сводке сообщения об убийстве Бурмина, я позвонил вашему руководству?
— Не знаю, — честно ответил Олег.
Полковник Сиротин встал из-за стола, подошел к окну, присел на подоконник. Он был совсем молодой, этот полковник милиции. Чуть больше сорока, наверное. Сразу видно, что этот человек заботится о своей внешности. А иначе разве смог бы он так подобрать костюм, рубашку, галстук, ботинки? Олегу нравились такие люди. Он не любил офицеров, которые, сняв форму, немедленно преображались, одевшись в мешковатые пиджаки и рубашки с загнутыми от старости кончиками воротничков.
— Значит, вы не знаете? Тогда я расскажу вам. Покойного Игоря Александровича Бурмина я знал очень хорошо. Более того, мы с ним были дружны. И дружба наша началась с работы. Я всегда считал, что гласность помогает нашей службе, поэтому предлагал Бурмину интересные темы. Частично они были реализованы. Теперь о деле. Я уже говорил, что был организатор хищений. Мы его арестовали этой ночью, фамилия его Плужников. Но жил он по документам Захарко Виктора Константиновича. Кстати, вам известен Сергей Митрофанович Пронин?
— Конечно, это как бы сказать…
— А чего тут говорить, — твердо ответил Сиротин, — любовник Аллы Пановой, вдовы Игоря Бурмина. Я думаю, что в ближайшее время он и еще несколько дельцов будут арестованы. Мне сказали, что преступник на даче искал какие-то бумаги?
— Да, — Олег отхлебнул кофе.
— Подождите. Кофе надо пить только горячим, иначе не тот вкус.
Сиротин достал из стенного шкафа новую чашку, протянул Наумову.
— Прошу.
— Спасибо.
— Так какие бумаги искал убийца?
— Пока уточнить не удалось.
— Возможно, Олег Сергеевич, он искал эту папку, — Сиротин приподнял над столом обыкновенную канцелярскую папку. Зеленую, с черными тесемками.
— А что в ней?
— Жизнеописание гражданина Плужникова. Игорь собирал все это. Хотел потом написать книгу, проанализировать механизм человеческой алчности. Показать всю опасность для общества таких индивидов, как Плужников.
— Вы нашли ее у Плужникова? — с надеждой спросил Олег.
— К сожалению, нет. Ее мне передал Бурмин месяц назад.
— Но ведь Плужников об этом не знал, — чуть не крикнул Прохоров.
Он стремительно выстроил версию. Четкую, единственно, на его взгляд, правильную.
— Нет, не знал Плужников об этом, — Сиротин с любопытством посмотрел на молчавшего до этого капитана. — Не знал.
— А вам известно, что Юрий Гаврилович живет в Таллине? — Олег встал, заходил по кабинету.
— Подождите, — Сиротин достал из стола документ, пробежал его. — Плужников за неделю до убийства был в Таллине.
— Ну вот, — Олег сел, — спасибо вам, товарищ полковник, кажется, все и совпало.
— Я буду рад, если помог вам. Смерть Игоря Бурмина — большая потеря не только для тех, кто знал его лично или дружил с ним. Ушел из жизни человек, полный гражданского оптимизма, посвятивший всего себя борьбе за справедливость. Его книги и фильмы очень нужны сейчас. Он умел писать просто и интересно. И жаль, что наша литература углубленно изучает бытовые неурядицы, а не хочет становиться острой и интересной. Спасибо, друзья, что нашли время заехать.
Олегу очень понравился этот человек. Современный, интересно мыслящий, смелый в решениях. Наверное, с полковником Сиротиным очень легко работать.
— Товарищ полковник, вы разрешите воспользоваться вашим телефоном?
— Конечно.
Олег набрал домашний номер Никитина. И держал трубку долго, зная, что полковник не торопится по воскресеньям к телефону. Наконец он услышал недовольный голос начальника.
— Слушаю.
— Владимир Петрович, это я. Мне срочно в Таллин нужно лететь.
— Лети. Деньги есть?
Олег достал бумажник, пересчитал деньги. Должно хватить.
— Вроде есть.
— Командировку я с утра оформлю, вышлю самолетом.
— Спасибо.
— Докладывай.
— Есть.
Олег положил трубку.
— А вы человек решительный, — улыбнулся Сиротин. — Молодец.
И Олегу почему-то приятно стало от этой похвалы. Хорошо, когда тебя хвалит человек, которому ты симпатизируешь.
Они попрощались и ушли.
На улице Наумов обнял Прохорова за плечи и сказал:
— Боря, выручай.
