Мария Елифёрова - Двойной бренди, я сегодня гуляю
— Как медведь, — подтвердил Коннолли. — Заработался до полного астрала.
— До чего? — было видно, что Лаи пытается перебрать свой внутренний земной словарь. Флендерс отмахнулся.
— Не морочь себе голову. Иди отдохни.
Лаи брезгливо провёл ладонью по лицу, ощупывая бороду.
— Пожалуй, действительно заработался... Но эту работу я закончил. На данный момент...
— Патрик, проводи его до спальни, — сказал Флендерс. — А я здесь приберусь, иначе Мэлори нам устроит головомойку.
Коннолли помог барнардцу стянуть лабораторный комбинезон и, убедившись, что ключ от комнаты мирно пребывает в кармане его спортивных шаровар, вывел его в коридор.
— Дверь-то сам открыть сможешь?
— Подожди, — сказал Лаи. — Есть захотелось...
Они остановились у автомата. Коннолли запрограммировал "Итальянский флаг", любимый бутерброд Лаи, и машина выдавила на хлеб три полосы пасты из лосося, укропа и яичного белка. Пока барнардец, прислонившись к стене, спешно утолял голод, дверь комнаты отдыха открылась, и в коридоре появилась Лика Мальцева.
Увидев Лаи, она замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась. Коннолли стало смешно. Он ждал комментариев.
— Бог ты мой... — у Лики глаза полезли на лоб. — Виктор, что это с вами?
От смущения Лаи промолчал и только глубоко впился зубами в бутерброд. Вместо него ответил Коннолли:
— Он немножечко потерпел кораблекрушение.
Следующее утро ознаменовалось довольно неблагообразным эпизодом, и вновь при участии Айены Иху. Ровно в пять часов она с грохотом выломилась из своей спальни в коридор, вопя: "Мыхи! Мыхи тут!". Она усвоила из земных кинофильмов, что женщинам полагается бояться мышей. Шум поднял на ноги не только археологическую команду, но и часть персонала в противоположном крыле. Захлопали двери; в коридор стали высовываться заспанные и перепуганные физиономии обоего пола. Но, увидев, что это всего лишь Айена, прыгающая по коридору в земной малиновой пижаме в зелёную клетку, разбуженные один за другим шипели, хлопали дверьми и укладывались досыпать, причём кое-кто чертыхнулся на двух языках сразу, а станционный врач Эльза Рэй пригрозила ей уколом успокоительного внутримышечно (впрочем, на самом деле Эльза выразилась гораздо грубее).
— Вы с ума сошли, — сказала Лика, подходя к барнардке. — Спать людям не даёте.
Айена встряхнула головой, надёжно упакованной в "умные" бигуди с памятью формы.
— Мыха, — известила она, указывая на распахнутую дверь. — Там. Целая ка-рыса, фактически.
Вот ёлки, подумала Лика, неужели она посмотрела "Гаммельнского крысолова"? Этот убогий триллер 2078 года выпуска кто-то закачал в казённую фильмотеку задолго до их экспедиции. Наверное, предшественникам показалось смешным, что место расположения станции называется Гаммельн. Она заставила себя улыбнуться как можно более ободряюще.
— Вам приснилось. На станции не может быть мышей. Идите спать.
— Как не могет? — взвилась Айена. — Как не могет, когда она серая и бегит?
— Бежит, — машинально поправила Лика, чувствуя себя полной идиоткой. Ей ещё не приходилось урезонивать людей старше себя, несущих бред, и она гадала, как в таких случаях сохраняют вежливость. — Откуда на Марсе мыши?
— Сами па-риехали, — с кристально твёрдой уверенностью заявила Айена. — Багаж па-роверяют? Не па-роверяют. А там мыхи. И тара... кара... катамараны.
Дура психованная, в отчаянии подумала Лика. Пока она соображала, в какой форме высказать Айене этот вывод, та перешла в наступление.
— Я сама видела! — выкрикивала она. — Серая и бегит! Скажете, не ка-рыса?
— Айена, — взмолилась Лика, — люди же спят...
— Люди со-пят, а ка-рысы будут кабель едить?! А если замыканий?!
— Маньячка, — не выдержала Лика. — Говорят же, приснилось!
— Па-риснилось?
Пятясь по коридору от наскакивавшей на неё босой Айены, Лика врезалась спиной в кого-то позади себя. Столкновение заставило её опомниться.
— Ой, простите, — она обернулась. Это оказался Лаи — в своей дневной одежде, с полотенцем на руке, возвращавшийся из душевой.
— Ничего-ничего, я сам виноват, — галантно улыбнулся он. Он отвечал ей по-английски. На нём была чистая рубашка с закатанными рукавами, с волосами и бородой он вновь безжалостно разделался. Он уже не походил на жертву кораблекрушения — перед ней был знакомый ей Лаи, и о прежнем его состоянии напоминали только синяки под глазами, выделявшиеся в свете люцифериновой лампы.
— Вас Айена разбудила? — спросила Лика и тут же сообразила, что порет несусветицу: он не мог успеть привести себя в порядок за те полминуты, что она препиралась с Айеной в коридоре.
— Нет, я сам.
Лика не знала, что сказать. Её насторожило это раннее пробуждение, как и боевая готовность непонятно к чему. При том, что он не спал трое с лишним суток... Что он надумал?
Она посмотрела в сторону. Айена исчезла — видно, у неё кончился завод, и она отправлялась наслаждаться своими законными двумя часами сна. Наконец Лика нашла нужный вопрос:
— Вы закончили то, над чем вы работали?
Лаи как будто смешался. Она заметила, что он пытается отвести взгляд.
— Это совершенно безразлично, — торопливо проговорил он, — я всё это время двигался по ложному пути... Теперь я буду разумнее.
Он направился дальше по коридору в сторону своей комнаты. Лика постояла, проследила, как за ним закрылась дверь, и вернулась к себе.
Она укрылась одеялом, но уснуть ей было трудно. Из головы не шли трансформации, происходящие с Лаи. Вчера она едва узнала его с бородой и седыми висками. Теоретически она знала, что возраст барнардцев нельзя оценивать по земной шкале, но мало задумывалась над этим применительно к Лаи. Не то чтобы она считала его представителем туманной категории "молодёжь", но ею он воспринимался в первую очередь как грациозный, изысканный денди (пусть и в спортивном костюме) — походя поражавший всех своей эрудицией и порхавший в дебрях науки, как тропическая бабочка. Но вчера вечером она видела упорного немолодого учёного, способного довести себя до полного изнеможения, лишь бы завершить работу. А сегодня... кем он был сегодня? И над чем, в конце концов, он работает?
На этом месте у Лики всё окончательно спуталось в голове. Она почувствовала, что засыпает.
Лаи зашёл в свою комнату, повесил полотенце на крючок, натянул блузу, подпоясался и вышел. Он решительно шагал в сторону медиа-зала.
20. КЛЯТВА НА МЕЧЕ, или МЕЖДУ "ХОРОШО" И "ОТЛИЧНО"
Барнарда, 16 декабря 2309 года по земному календарю.
Ори явился к вечеру, ошеломив Лику своим светским видом. Раньше она видела его только на станции, в занюханной куртке и вязаных рейтузах, и не представляла себе, что юные хакеры могут выглядеть иначе. Теперь он был разряжен, как павлин; рубашка сверкала белизной, малиновый платок на шее завязан пышным бантом — не хватало только пилотки, необязательной в его возрасте (да она бы и не налезла на его буйные кудри). Лике и Коннолли он обрадовался совершенно по-детски и долго тряс руки обоим, пока Лаи не угомонил его и не втолкнул в номер. Военный совет проходил у Коннолли. Поймав взглядом короткий кивок Лаи, ирландец закрыл дверь на задвижку. Ори тем временем был усажен на кровать, временно выполнявшую роль конференц-зала.
— Как твои дела? — поинтересовалась Лика. — Всё благополучно?
— Лучше некуда! — восторженно отозвался Ори. — Виктор тогда мне здорово помог — не знаю, что бы я без него делал.
— Да, вот такое у меня странное хобби — помогать молодым идиотам, — проворчал Лаи, почти незаметно погладив его локоть. Улыбка Ори растянулась до ушей.
— Согласен, миир, я идиот. И всё равно спасибо. Мне успешно зачли стажировку, я перешёл в Синюю Ступень и... я женюсь.
— Вот как? — развеселился Лаи. Коннолли с любопытством поглядел на бывшего стажёра.
— После Марса пользуешься успехом?
— Ну разумеется, — сказал Ори. — Жаль только, что она не беременна от меня.
Эта откровенность была адресована Лаи и сопровождалась непонятной ужимкой в его сторону. Старший барнардец засмеялся.
— Не советую, Амаи, не советую. Ни к чему спешить со стрижкой. С остриженного спрос больше; а у вас ещё три-четыре законных года юности — наслаждайтесь ими, пока есть возможность.
Ори недоверчиво хихикнул. Лаи глянул на него строго.
— Зря. Мой дед остригся в семнадцать — по этой причине. На следующий же день он врезался в мост на воздушном мотоцикле, снёс перила, и ему пришлось платить штраф как взрослому. Учитывая, что зарабатывал он ещё как семнадцатилетний...
— Я хорошо зарабатываю, — вставил Ори.
— С семьёй вам так не покажется. Кстати, у вашей невесты есть старший муж?
— Нет, мы с ней сами по себе. Впервые.
— Тогда тем более не стоит торопиться насчёт детей. Это вам не с компьютером баловаться.