Евгений Попов - Арбайт. Широкое полотно
— Я в свое время предлагал в качестве гимна народную песню «Таганка, я твой бессменный арестант», но меня никто не послушал.
— Советская интеллигенция — это оксюморон вроде «горячий снег» (см. Бондарев Ю.) или «зияющие высоты» (см. Зиновьев А.). Если она советская — то какая же интеллигенция? Разве можно представить советского человека в виде Чехова в пенсне?
— Очень даже можно представить. Сидит Чехов за столом в пенсне и в форме командного состава НКВД. И спрашивает: «Как правильно пишется ваша фамилия?»
— А как еще уровень прогресса измерять, если не в сравнении с бардаком?
— Интеллигенция — «прослойка» или «составная часть»? Или это одно и то же?
— Это, в принципе, сложный философский вопрос. Примерно такой же, как правильно разграничить существование сала и мяса в беконе.
— Известно выражение Н.Паркинсона, что на Западе капитализм сохранился потому, что умные люди в руководстве прочитали «Капитал» и постарались сделать все, чтобы предсказания Маркса не сбылись. А в России «Капитал» не читали, и вообще Маркса не читали… Это я к тому, что капитализм ли, тоталитаризм или прочий «изм» на дворе, бодаться с ним все равно нужно, ибо в противном случае лучше не будет. И всегда это бодание выходит себе дороже… Но ведь Гдов как раз затем и затеял писать «широкое полотно»? Что-то здесь не срастается.
— Паркинсон — голова, Маркс — тоже голова. Паркинсон и Маркс — две головы. Объявись эти две головы сейчас, при «новом капитализме», — обе полетели бы. Такова нехитрая мысль моего персонажа. Собственно, и сочинение это о том, как и у него, и у других не срастается.
— Начинаю подозревать, что Гдов лжеинтеллигент. Что-то он все время про песни и постоянно ищет место для интеллигенции среди основной массы российского народа. И к Марксу зачем-то цепляется. Сидел себе Карл в библиотеке, писал книги, регулярно посещал жену. Тоже, между прочим, был писатель. Не хуже Гдова.
— Вовсе даже Гдов и не лезет в песенное творчество поэта Долматовского, а только вспоминает, что еще тот наделал на бумаге. Да и Карла он вовсе не пригвождает к позорному столбу истории, а просто говорит, что раньше тот писал об одном, а щас время другое, и Карл вполне может растеряться, если вдруг оживет вследствие прогресса и воскрешения отцов (по русскому философу Н.Федорову). То есть, наоборот, писатель действует в пользу Карла. Как будто бы тот уже сел, а Гдов — его адвокат за деньги.
— С цивилизацией, торжеством и бардаком совмещается ВСЁ. Но это всё уже исчислено, взвешено и разделено — МЕНЕ, ТЕКЕЛ, УПАРСИН. Огненная надпись на бесчестном пиру у вавилонского царя Валтасара.
Глава V
КОНСИСТЕНЦИЯ КЛЮКВЕННОГО КИСЕЛЯ
1. Сколько получают депутаты Государственной думы? Что полезного делают они для себя и для страны?
2. Котируется ли в нынешние времена высшее образование? Имеет ли оно отношение к цивилизации и прогрессу?
3. Клюквенный кисель — это исконно русское кушанье? Или его, как и многое другое, изобрели немцы?
4. Можно ли считать подравшихся супругов интеллигентными людьми?
5. Осветит ли когда-нибудь разум темное человеческое бытие? Или уже осветил и все дальнейшее будет выглядеть еще хуже?
— Как-то жмет «парни и девчата» по отношению к кабанам-депутатам. И слово «постсоветский» уже устарело, мне кажется. А что, писатель Гдов запойный?
— «Парни и девчата», равно как и «О людях хороших…» — это из комсомольского жаргона и песен, столь близких этой категории граждан РФ.
— «Постсоветская» эта Дума потому, что была ведь и при царе Дума. А писатель, разумеется, запойный. Писатели вообще все пьяницы. Посмотрите на портрет Фолкнера с расстегнутой ширинкой, вспомните другие славные имена мировой литературы вроде Эдгара По и Андрея Платонова. Исключительно одна пьянь в конструктивном смысле этого слова!
— Иначе никак?
— Никак. Искусство требует жертв. Вот писатели и пьют, жен меняют. С ними в этом смысле даже Сталин справиться не мог.
— Депутаты — погань. Высшее образование для полировки мозгов вещь полезная. Был я знаком с оператором программного станка, имевшим высшее образование (Бауманский институт). Программист-наладчик от Бога, разговаривал исключительно матом, всегда был невменяемо пьян, однажды средь бела дня помочился на заводские ворота (с внутренней стороны).
— Ну и нассал. Чего между своими не бывает, когда «шумит, как улей, родной завод».
— Директор завода точным тычком выворотил завод и превратил его в арендное предприятие. Все работяги вроде как арендаторы, а он — вроде как председатель совета арендаторов. Затем коллектив разогнал, оборудование выкинул, помещение сдает в аренду, деньги кладет в карман. Усе амбивалентно. Действительно арендное предприятие.
— В поселке Павловская Слобода мужик и его мамаша получили при дележке колхоза пай в виде двух с половиной гектаров земли, которую они через год продали лихим приезжим людям за 8 тысяч долларов. Сейчас эта земля стоит раз в сто дороже, а вместо пшеницы и турнепса на полях теперь растут коттеджи. Естественно, что восьми тысяч долларов у пьющей семьи давно нету.
— Коррупция скорее не подоспела, а поспела. Распустилась махровым пышным цветом из совдеповской ментальности в условиях тотального дефицита жратвы, мануфактуры и сервиса. Выросла из шоколадных наборов и коньяка врачу, директору школы, институтскому преподавателю, директору магазина, билетной кассирше. Из пятерок и трешек девахе в ЖЭКе и другим, от которых хоть что-то по жизни зависело.
— ГОЛОС АМЕРИКИ. Увы, здесь тоже есть люди, склонные к коррупции. На заре моего эмигрантского существования, когда работы и денег не было, а жрать хотелось, я принес бутылку моего любимого кентуккийского бурбона рекрутеру из местного еврейского агентства за то, чтобы приискал мне легкую временную работу. Напиток был с благодарностью принят. В Совдепе это называлось «легкотрудник».
— Что такое «легкотрудник»?
— «Легкотрудник» в Совдепе — это когда после длительной болезни врач давал справку для отдела кадров о том, что данной особи противопоказан тяжелый физический труд в течение некоторого периода. Тоже стоило иногда бутылку коньяка… Словечко это действительно редкое и впервые услышано мной в Казахстане, к западу от озера Балхаш, где я искал, искал уран да так и не нашел.
— Там на Балхаше какой коэффициент к зарплате был?
— На Балхаше была рыбалка, ракетные площадки, а коэффициента не было. А еще был черный рынок и бартер — помидоры, огурцы, арбузы и дыни мы брали в подсобных хозяйствах у солдат за водку и сигареты.
— Господи, и там ракетная площадка! Где их только не было у нас? Я пока на маленьком «Ан-2» летел когда-то на Север из Красноярска, мне знакомые летчики штук пять таких площадок показали.
— На Балхаше площадок было немерено. А между ними — приличные асфальтированные дороги. Впрочем, прошу прощения, не асфальтированные, а бетонные. Цемент генералам было легче воровать, чем асфальт…
— Если у нас везде будут приличные дороги, Россия лишится своей прелести. А во-вторых, как же с трудностями, которые наш народ привык преодолевать? Нет, не дождетесь!
— Вот что полагал умник Вл. Даль: ПРЕЛЕСТЬ ж. что обольщает в высшей мере; обольщение, обаяние; || мана, морока, обман, соблазн, совращение от злого духа; || стар. ковы, хитрость, коварство, лукавство, обман…
Потеря такой ПРЕЛЕСТИ не очень-то должна огорчать патриота.
— А вот что полагал умник Гёте: «Трудности возрастают по мере приближения к цели». Не у него ль подцепил тов. Сталин про обострение классовой борьбы по мере приближения к советскому ЩАСТЬЮ?
— Рябой Гуталин как последователь Гёте — это гениально!
— Когда добираешься в хорошую летнюю сухую погоду из Солигалича Костромской области в Галич той же области более суток — это ли не прелесть?
— Прелесть, прелесть… Немец Даль и это предусмотрел: «ПРЕЛЕСТЬ. Красота, краса, баса, пригожество и миловидность, изящество; что пленяет и льстит чувствам, или покоряет». Думаю, что Dr. Фауст был любимым героем Гуталина. Не зря ж он не расстрелял во времена космополитизма старуху Лину Штерн, полагая, что она вот-вот изобретет элексир бессмертия. Однако тут вышел просчет: Рябой покепчился в 1953-м, а ученая Лина дожила аж до 1968-го.
— В Галиче и Солигаличе была замечательная грибная охота на рыжики. Рыжики — это прелесть. Полагаю, что если бы между двумя этими населенными пунктами построили нормальную дорогу, то рыжики исчезли бы, а вместе с ними и прелесть.
— Про рыжики довольно грубо написал в романе «Москва — Петушки» покойный Венедикт Васильевич Ерофеев. «Мой глупый земляк Солоухин зовет вас в лес соленые рыжики собирать. Да плюньте вы ему в его соленые рыжики!»
