Вера Колочкова - Из жизни Мэри, в девичестве Поппинс (сборник)
– Так. Слушай меня сюда, – стараясь приветливо улыбаться в сторону проходящей мимо их скамейки парочки, злобно проговорил он. – Не сделаешь – убью. Сделаешь – еще и денег потом дам. Тебе ведь нужны деньги, правда? Серега не дает, а я дам. Давай, иди. Я приду завтра.
Он поднял ее со скамейки за волосы, грубовато подтолкнул сзади в спину. Саша быстро пошла прочь, потом побежала испуганной трусцой, на ходу вытирая слезы. Редкие прохожие удивленно оборачивались ей вслед, жалостливо провожали глазами в горестно согнутую спину и шли дальше, каждый по своим делам – не догонять же эту странную девочку, в самом деле. Смешно же – бежать по бульвару следом за маленькой плачущей девочкой.
Костик тоже долго смотрел Саше вслед, пока мелькающее красное пятнышко ее куртки не скрылось из виду. Вот же не везет как. Прямо роковое зависание между небом и землей, черт. Ничего не получается! Даже идентифицировать себя – и то не получается. Вот кто он? Не бандит, и не честный гражданин, и вообще никто. Для бандита – трусоват слишком. Проходил эти университеты, знает уже – не его это дело. И на честного никак не тянет. Не умеет на зарплатные крохи жить. Попробовал однажды, не получилось. Да и папаша родненький хороший пример показал, как ценится нынче честно-дебильный труд. Можно, конечно, и бизнесом каким зарабатывать, так опять же ума коммерческого, чуткого да изворотливого, бог не дал, и лень в этом напряжении каждый день существовать. А тут такой случай подвернулся, и на тебе – девка дурой оказалась. А может, наоборот, слишком умной. Обидно… Все же так хорошо складывалось, и черные риелторы ситуацию до сих пор не прочухали. Конечно, он бы сам не пошел старушку убивать. Мало специалистов, что ли, – да это бы и Серега смог. Даже если б и не сложилось чего – он вообще в этом деле сбоку припека. В бабушкиной квартире Серегина девка прописана, вот с них с обоих и спрос по интересу. А он кто – он убитый горем бабушкин внучок, и все.
А вообще, еще не вечер. Может, и срастется все, как задумано было, чего это он запаниковал раньше времени. Надо же, девка-то и в самом деле смышленая оказалась, быстро все просекла. Есть, есть в ней что-то такое, чего и глазу не видно, и руками не достать. Сила какая-то внутренняя. Наверное, она и есть, ее величество душенька пресловутая, святая да неподкупная. Да, прокололся он с Сашей… Надо было какую-нибудь тварь продажную в это дело брать, до денег алчную. Так опять старушенция ее вмиг бы распознала – та еще кисельная праведница. А девка-то и впрямь зацепила его чем-то, оттого и злит. Так бы и переломал все косточки, к чертовой матери. Не была бы проституткой – точно влюбился бы. Или убил бы.
Он еще раз вздохнул, потом решительно выдернул из кармана куртки телефон, быстро нашел в памяти нужный номер и, дождавшись ответа, проговорил в трубку деловито:
– Теть Нин, разговор к тебе есть. Да, важный. И срочный тоже. Там напротив твоего дома кафешка есть. Давай.
* * *Нина тихо злилась, сидя в дальнем углу неуютного дешевого кафе за маленьким столиком, покрытым несвежей клетчатой скатертью, поворачивала в руках стакан с отвратительно теплой минералкой. Все ее здесь раздражало до крайности: и непритязательная публика, поедающая с важным видом жирные свиные отбивные, и плебейский запах жареного лука, и покушения бедняцкого интерьера на особое дизайнерское решение – все! Еще и Костька, засранец, заставляет себя ждать. Интересно, зачем она ему понадобилась так срочно, денег, что ль, будет просить? Так вроде не похоже, слишком уж голос в телефонной трубке нагло звучал, таким голосом не просят, таким только приказывают. И вообще – неспокойно на душе как-то. Да еще и кафешка эта вонючая на нервы действует.
– Добрый вечер, дорогая тетушка, – раздался вдруг над самым ухом вкрадчивый голос Костика. – Заждалась? Прости, ради бога!
Нина вздрогнула, подняла к нему сердитое лицо. Указав на стул рядом, коротко произнесла:
– Так. Садись и давай сразу к делу. Коротко и о главном. Мне здесь сидеть, знаешь ли, совсем не в кайф.
– Что, место не для твоего престижу? А по мне, так очень даже ничего…
– Костик, у тебя максимум десять минут. Давай уже излагай проблему, только покороче.
– Ах вот так, да? Ну что ж, давай… Я, Нин, про твоего мальчонку пришел пошептаться. Славный такой мальчик, красивый. Дорогой, наверное? Да?
– Да, красивый. Согласна, – не меняя брезгливо-отрешенного выражения лица, немного помолчав, в тон ему ответила Нина. – И дорогой. Ты же знаешь, я не люблю плохого и дешевого.
– Ну да, ну да, – тут же закивал головой Костик. – А Гошка как к твоим развлекухам относится? Ему тоже, надеюсь, нравится? Так вы бы его, Олежку-то, усыновили вместе, и дело с концом.
Нина ничего не ответила, долго и задумчиво смотрела в наивно-наглые Костиковы глаза. Отпив из высокого стакана теплой минералки, скривила брезгливо губы, потом улыбнулась снисходительно:
– А ты, никак, шантажировать меня вздумал? Да, Костик?
– А хоть бы и так!
– Ну давай, чего ж. По всем, так сказать, правилам жанра. Чего ты хочешь-то?
– Нин, к бабульке не лезь.
– А-а-а… Вон оно что. Как мне это сразу в голову не пришло? Твоя доходяжная шлюшка около тети-Машиного дома меня с Олежкой, наверное, и увидела. Понятно. Ну и что? А может, это мой водила?
– Да нет, Нин. Он не водила. Он у нас зайчик – по старушкам попрыгайчик, вот он кто. И не спорь, я успел все справки навести. А еще он у нас по совместительству знаешь кто? По юным шлюшкам – от старушек отдыхайчик.
– В смысле?
– А в том смысле, что отрывается классно после любви-работы. Душой, так сказать, от тебя отдыхает.
Костик усмехнулся глумливо, скользнул взглядом по Нининому лицу, по плечам, по ухоженным, с прекрасным маникюром рукам и продолжил:
– Хотя, знаешь, я бы на его месте и не кочевряжился так сильно. Ты у нас тетка еще ух какая! Прямо хоть сейчас на панель выпускай иль к шесту ставь в стриптиз-баре.
– Ладно, Костик, не отвлекайся, – быстро перебила его Нина, изо всех сил стараясь удержать на лице маску снисходительного равнодушия. – Повтори еще раз и более внятно, чего ты от меня хочешь?
– В общем, ты отплываешь от бабкиной квартиры красиво в сторону, а я Гошке про твоего зайчика, так и быть, ничего не скажу.
– А ты думаешь, Гошка меня таки взревнует, что ль? – усмехнулась Нина. – Тоже мне, нашел Дездемону.
– Не знаю, Нин. Может, и не взревнует, конечно. А только никогда не простит, если узнает, куда его политые бизнесменским тяжким потом бумажки зелененькие уходят.
– Кость, а тебе не стыдно?
– Мне? Стыдно? Ой, не смеши меня, тетушка. Я и слов-то таких еще не выучил, ты что! Книжек давно уже не читаю, деградирую себе помаленьку.
– Послушай меня, Костя… Ну ты ж не такой! Я же знаю. Ты ж мальчишкой рос замечательным! Романтичным таким, все в облаках витал. Что с тобой случилось, скажи? Я помню, каким ты был в десять, в шестнадцать лет. Тебя же в школе взахлеб хвалили, а твоя мать, помню, от гордости страшно пыжилась, аж глаза из орбит выскакивали. А читал, к слову сказать, сколько! Тебя ж от книжки не оторвать было. Куда все это подевалось, а? Почему ты ни к какому занятию так и не сумел приспособиться?
– Тетечка, а ты сама-то к какому занятию приспособилась?
– Я? Ну, не знаю… Я просто живу, и все.
– Нет, тетечка, ты не просто живешь, а хорошо живешь! Хорошо жить – это очень замечательное занятие, тут я с тобой полностью согласен. Я, пожалуй, для себя его тоже и выберу. Не все же мне по земле ползать, в дерьме всяком копаться. Вот как сейчас, например. Да чего там! Все прежние романтики сегодня в духовных бомжах оказались, не я один такой. Тебе просто повезло больше – ты вовремя к Гошке присосалась, как клоп. А мне вот богатой бизнес-вумен, к сожалению, на пути не встретилось. Так что я иду другим путем, как видишь.
– Ну да, плюнуть в колодец, конечно, легче. Раз уже напился и вода больше не нужна.
– Это ты о чем, тетечка?
– Кость… А ты помнишь, как я тебя пять лет назад от колонии спасла? Или забыл?
– Так тогда не доказали же ничего.
– Потому что не захотели, вот и не доказали! А не захотели, потому что я денег много дала кому надо. За тебя, за зайчика-попрыгайчика. Ты хоть знаешь сколько? А из чьего кармана, догадываешься? Или тебе напомнить? А девчонку ту ведь точно тогда ты убил.
– Тише, Нина. Не надо так волноваться. Я все прекрасно помню. И знаю – чего, сколько и откуда. Ты от меня благодарности ждешь, да? Или искреннего раскаяния – чтоб голову пеплом? Хм… Странный сегодня день какой-то, прямо сразу с утра не задался. Все от меня ждут безумных поступков, да чтоб непременно с душком достоевщины. К чему бы это?
– Нет, Костик, я никакого раскаяния от тебя не жду. Что ты! Я здравого смысла хочу. Хотя, может, немного благодарности к нему приложить тоже не помешает.
– Ну и глупо. Я считал, ты поумнее у нас будешь, тетушка. Где ты вообще этих здравомыслящих да благодарных видела? Хоть одного назови! Благодарность – она только свеженькой может быть, когда петух, который в задницу клюнул, еще далеко не убежал… А как убежит – благодарность тут же и протухает и мгновенно в неприязнь преобразуется к тому, кто тебе недавно помог… Не любят люди быть благодарными, не умеют просто. И это нормально. Ты вот Гошке своему сильно благодарна, что он тебе на добрых два десятка лет райскую жизнь обеспечил?
