Олег Шишкин - Ведьменыш
Николай заметил, как в лапках у третьего коротышки сверкнул прибор, похожий на металлический стержень с замысловатой градуировкой на ребре. За правым ухом у коротышки колебалась серебристая антенка…
Раздался короткий чмок – крышка черепа вернулась на место. Та часть сознания Николая, что смотрела на все глазами взлетевшего над столом постороннего, и та, что по-прежнему теплилась в теле, вновь соединились в одно целое.
Николай все видел, все понимал, хотя и не чувствовал боли.
Вдруг он ощутил новый приступ – но не беды и страха, как вначале, а панического ужаса – от всего того, что с ним происходит. Тут только он заметил соседний стол, на котором лежала совершенно обнаженная Оля.
Над овальным входом в помещение, распространяя жужжание, тревожно мигала оранжевая лампа. Как только жужжание переросло в непрерывный писк, одно из созданий деловито соскочило с подставки и проворно метнулось к соседнему столу.
Из металлического прямоугольного бокса оно выкатило хромированный аппарат с проводами, заканчивающимися пучком игл, и стало втыкать их Оле в живот. Таких игл было поставлено с десяток. После чего существо удалилось в проход, над которым висела тревожная оранжевая лампа.
Вернулось оттуда буквально через минуту с особенно длинной иглой и вновь направилось к Оле. Воткнуло свое орудие ей прямо в пупок, Оля, видимо, вскрикнула, но звука слышно не было. Пленница, словно рыба, беззвучно открывала рот и высовывала язык. Лицо ее побагровело, глаза широко раскрылись, а по всему телу волнами пробегали судороги.
Но существо довольно быстро вынуло страшную иглу, деловито осмотрело окровавленное острие и удалилось, чтобы через миг вернуться – на этот раз с пучком присосок. Они были хладнокровно установлены под каждой иглой и имели на концах мерцающие светодиоды.
Не успел Николай даже удивиться шабашу, который творился с ним и Олей, как почувствовал, что огромный манипулятор резко приподнял его и усадил в большую титановую ванну с едкой обжигающей жидкостью. В нос ударил уксусный запах. Затем перед глазами появился острый металлический клюв непонятного инструмента. Орудие мгновенно сделало два горизонтальных надреза на его правом плече.
В нанесенные раны старший морщинистый коротышка крючковатым инструментом впрыснул какую-то жидкость. Лишь тогда два карлика, испустив звук, похожий на крик, соскочили с приступок операционного стола, прильнули к мерцающей стене и замерли. Они наблюдали за реакцией Николая с заметным удивлением, но заметив, что он спокоен, переглянулись.
Старший нажал какую-то кнопку на панели, подсоединенной к столу, и клюв сменили две огромные устрашающие иглы. Они мгновенно опустились на рассеченное плечо и буквально впились в него. Снова запахло подгоревшим мясом. Вот тут-то Николай понял, что происходит: через провода в иглы поступал электрический ток! Чудовищная боль мгновенно скрутила его, и он потерял сознание…
– Чем закончился контакт? – послышался голос Махолакиса.
– Нас разделили. Где Оля, куда ее отнесли? Вот они одевают меня. А я не могу стоять на ногах… Их аппарат… Он уже приземлился в лесу, открылся люк, они выталкивают мое тело. Я передвигаюсь по огромной черной дыре. Меня бросает, как мячик, из стороны в сторону. Что-то оранжевое, типа маленького апельсина, сопровождает мое туловище. Тело само заползло под лапы ели. Я перестал ощущать свое тело. Руки онемели, а ноги едва чувствую. Сердце почти не бьется, дыхание неразличимо. Тьма.
– Вы встретитесь с ними еще?
– Не знаю… Может быть… Не уверен…
– Сейчас вам будет очень приятно. Я буду считать до пяти в обратном порядке. И после пяти вы откроете глаза… – властно провозгласил Махолакис.
3
Полковник Шершень пристально смотрел на Николая, медленно приходившего в себя. Они по-прежнему были в той же лаборатории на втором уровне.
– Как видишь – это всё, – сказал военный.
– А где…
– Махолакис и Вебер? Пусть тебя это не волнует. Ушли. Каждый выполнил свой долг. У тебя в крови действительно был их препарат. Кстати, весь твой монолог под гипнозом мы записали на диск, и теперь ты можешь просмотреть его в соседней комнате.
Полковник открыл дверь и указал на компьютер, стоявший на рабочем столе прямо под картой Южного Урала, и протянул диск. Николай взял его с некоторым недоверием и боязнью.
– Что? Страшно? – серьезно спросил полковник. – Не бойся. Ты в полной безопасности, хотя и вляпался в самый эпицентр тайны. Точнее, загадка вмешалась в твою жизнь. Не любишь сюрпризы, шофер? Но что поделаешь, если они выбрали именно тебя…
Николай вставил диск в дисковод, а полковник продолжал рассуждать:
– Получается, что где-то за час до того, как мы сбили их аппарат, они сумели выгрузить в лесу и тебя, и Лазареву. Теперь-то понятно, какую миссию они тебе отвели.
– Миссию?
– Тебя запрограммировали.
– Что это значит? Чего они мне в башку насовали? Я что, должен кого-то убить или что-то взорвать?
– Очень примитивный вывод, – сказал Шершень. – Думаю, нет, ты должен выйти на их связного.
– А он такой же, как они? – насторожился Николай.
– Вспомнил мой музей в «Зеленой комнате»? – усмехнулся полковник и добавил мрачно: – Нет, связной почти ничем не отличается от нас с тобой. Ты даже не сможешь отличить его от обычных людей, если пройдешь мимо. Связной живет среди нас. А «почти» означает только то, что у него серьезно порылись в голове и не просто вставили туда паразита, как тебе. Ему запихнули в голову нанотехнологическую станцию на ртутном модуляторе, микролокатор и кучу черт-те каких трейсеров… Для этого они даже удаляют часть левого полушария головного мозга. Да, просто берут и вырезают. Мы сейчас тоже корпим над созданием киборгов, однако дальше управляемых тараканов пока не продвинулись… Но это так, к слову. И еще одна немаловажная примета, по которой легко вычислить их связного: под воздействием инопланетных токсинов у киборгов разрушаются губы. Они сужаются до малюсенькой полосочки, а потом вообще исчезают. Отсутствие губ – верная примета киборга. Связной держит в поле зрения двух-трех меченых навигаторов, которые в случае аварии НЛО занимаются спасением их пилотов. Один из таких пилотов сейчас находится где-то в Кыштыме или в его окрестностях. И ты должен вывести нас на связного, а может быть, и на пилота…
– Могу я позвонить матери и сменщику? – поинтересовался Николай.
– Можешь… но только после того, как мы найдем третьего и завершим операцию, – отрезал офицер.
– А мы скоро его найдем?
– Все зависит от тебя и от паразита в твоей голове.
Глава девятнадцатая
Старухин день
«Строго секретно.
В штаб ВВС.
25 июня
Время – 02.00
Фиксируем пролет неизвестного устройства направлением Уфа—Миасс—Челябинск. В 01.17 тот же объект был обнаружен над зданием КБ ракетостроения в Миассе, и в 01.45 над поселком Таганайка. Он представляет собой светящийся шар, приблизительно 4–5 метров в диаметре.
Во время остановки над территорией части из днища устройства ударили три мощных луча. Однако никаких агрессивных действий объект не предпринимал и вскоре исчез.
Капитан Л. РазумныйСверено с рапортом дежурного.
Начальник в/ч 25840 полковник
Г. Шершень».1
Под вечер фельдшерица пришла в палату и сообщила смиренно сидевшей на кровати Тамаре Васильевне, что завтра ее выписывают: доктор Вагнер считает, что она теперь абсолютно здорова. Да, выписали бы, конечно, и сегодня, вот только поздно – ни автобусов уже не ходит, ни санитарную машину ей не могут дать. Так что завтра с утра с вещами на волю.
– Ничего не забудьте. А то опять к нам вернетесь, – усмехнулась фельдшерица.
Тамара Васильевна выслушала ее молча. Так выслушивают приговор или смертельный диагноз люди с крепкой волей. И хотя больную отпускали на свободу, сама она принимала это без радости, словно судьбу, у которой всегда свои планы и на нее и на всех остальных, а стало быть, нет причин трепыхаться.
Она, конечно, хотела поскорее попасть домой к своему Лехе, да грустное чутье подсказывало: найденыш давно уже на том свете. Как только эта мысль овладела Тамарой Васильевной, бабушка уединилась у окна, где только отражение и могло видеть ее печальное лицо.
Уже перед самым отбоем стоявшую в холле бабушку увидела Оля. Тамара Васильевна сидела на диванчике, чему-то блаженно улыбаясь.
– Выписывают меня завтра, деточка, – сообщила старуха. – Опять домой приеду, да только радости никакой. Тоска у меня в груди такая поганая… И сон плохой давеча видала: мясо рубленое, кровь, зубы выбитые. А когда такое снится – значит, думаю я, заболею. Или хуже.
