Елена Колина - Наука о небесных кренделях
– Простите, Тата… Мы не говорим о недвижимости за границей, – сказала я.
Ирка-хомяк и Илья удивленно на меня посмотрели – мы не говорим о недвижимости за границей?
Они не знают об Аленином разводе из-за дома в Валенсии, никто не знает о драме Алениной жизни, кроме меня.
…– Простите, Тата, мы не говорим о недвижимости за границей, – сказала я.
– Вы не говорите о политике, – напомнила Тата.
– Да. Вот именно. О политике и о недвижимости за границей. Нельзя.
– Про Путина нельзя, про Ходорковского нельзя, про «Пусси райот» нельзя, про недвижимость за границей нельзя… давайте поговорим про свадьбу, – предложила Тата.
Милая женщина эта Тата. С опытом организационной работы.
– Что подарить детям? Кроме «бентли», конечно, «бентли» не в счет. Хочется придумать что-то особенное, на счастье.
Тата предложила подарить звезду (за пять тысяч долларов звезду назовут в честь Муры) или слона из зоопарка (его будут кормить за наш счет за то, что он будет хранителем очага).
– Я, конечно, имею в виду, что мы сами подарим детям слона на счастье, его дорого кормить, – деликатно сказала Тата. – Ну, а главный подарок, кроме «бентли» и слона, – квартира.
Тата с Игорем хотят купить детям квартиру в Толстовском доме («Мурочка будет рядом с вами. Мурочкина жизнь начнется не с угла в коммуналке», «Квартира в Толстовском доме – это хорошая инвестиция».)
– Но вы же понимаете, сейчас столько разводов… Квартиру, не в обиду Мурочке, оформим на Павлика.
Квартира? В Толстовском доме? Оформить на Павлика?… Ну нет! Я – Мамамуры. Я должна защищать Мурины интересы.
– Я не знаю, дорого ли нам кормить слона. Зависит от того, сколько он ест. Но если вы считаете, что дело того стоит, чтобы у входа в зоопарк был указатель «Слон Мура»… Слон Мура – хорошо, пусть. Но «бентли», квартира в Толстовском доме – нет. Муре это вредно. Она и без того не хочет работать. «Бентли» и роскошная квартира – для Муры яд. Приведет к интоксикации и патологическим состояниям.
Тата и Игорь Юрьевич смотрели на меня с упреком, как будто я хочу запихнуть Муру в угол. Но у Мурки есть квартира! Досталась от моей двоюродной тети, прекрасная однокомнатная на Литейном, в третьем дворе, шестой этаж без лифта, окна в стену, ванна на кухне, от нас десять минут пешком.
– Квартиры в Толстовском доме стоят около миллиона. Я имею в виду миллион долларов, а не евро. Я могу себе позволить купить детям квартиру за миллион долларов. За миллион евро, конечно, тоже… – дружески улыбнулся Игорь Юрьевич.
Все молчали. Миллион долларов как будто повис в воздухе, распространяя вокруг себя неловкость. «Богатые – это другие люди», говорил Фицджеральд. Когда человек рядом с вами так просто произносит «миллион долларов», на мгновение может показаться, что этот человек чем-то отличается от вас в лучшую сторону. Мне было настолько не по себе, что срочно понадобилось выйти в туалет – посмотреть рейтинги.
Гримасы сюжета…– Кстати, никто не знает, почему не переиздают Гарина-Михайловского? – сказала Ирка. – Кстати, у меня еще нет твоей новой книги.
На первый взгляд ни то, ни другое не было кстати, но лишь на первый взгляд. Хомяк постарался деликатно намекнуть, что мы в своей компании обычно разговариваем о различных видах искусства, а не о миллионах долларов.
Игорь Юрьевич удивился, что я писательница, а он никогда о такой писательнице не слышал. Это было неприятно.
А Тата сказала: «Это вы?! Ваши книги лежат у меня на тумбочке в Вене, в Лондоне, в Ницце! Вы моя любимая писательница! И всех моих подруг! Странно, что я вас сразу не узнала!»
Все еще не могу привыкнуть к тому, что я чья-то любимая писательница, рр-р-рр! Но в том, что она меня не узнала, нет ничего странного: на всех обложках моя фотография со школьного выпускного бала, я там с другой прической.
Вот тут, когда интонация вечера наконец-то изменилась – Наши Новые Родственники стали такими же теплыми и любящими, как мои прекрасные друзья, – и произошел скандал.
Конечно, у меня есть психологическое объяснение этого скандала, – приведу его ниже, но прежде всего хочу сказать: со стороны Хомяка неуместно выплескивать долго копившуюся в душе обиду на близкого друга непосредственно на приеме его Новых Родственников.
…– Я давно хочу тебе сказать – ты совсем сошла с ума от своей славы! – Ирка заговорила низким сдавленным голосом, каким люди говорят в состоянии глубокой обиды. – Вот скажи всем, куда ты все время бегаешь? В туалет?… Нет! Ты бегаешь смотреть рейтинги! А почему тебя так радуют рейтинги? Если твой рейтинг выше Толстого, значит, ты лучше Толстого?… Скажи при всех, ты считаешь себя лучше Толстого? Лучше Гарина-Михайловского?
– Ирка… – ошеломленно прошептала я. Я растерялась, я всегда теряюсь, когда на меня наскакивают с разбега. Тем более за столом чужие люди, Наши Новые Родственники, и нужно сохранять лицо, свое и Хомяка.
– Вот и дружи теперь с Татой, раз она твоя поклонница! Я знаю тебя как облупленную – теперь ты будешь дружить с Татой и Игорем Юрьевичем, потому что тебе нужны новые люди, чтобы их очаровывать!..А со мной можно как угодно?! Ты считаешь, что ты меня уже очаровала! И теперь со мной можно поступать как придется?! Ты вообще видишь людей рядом с собой?! Для тебя дружба что-нибудь значит?! Или только твоя слава?! – Ирка уже почти кричала, у нее тряслись губы.
– Ирка, что я сделала, Ирка?
– ТЫ МНЕ НЕ ПОЗВОНИЛА.
Вчера мы разговаривали пять раз, из них два раза у меня дома, один раз у нее и два раза по телефону.
Но вот что я поняла из ее нервных выкриков.
Вчера вечером кто-то сказал Ирке, что у меня плохое настроение и дурные предчувствия: Андрей опоздает на прием, а Мура никогда не будет работать. Что эти люди (Андрей и Мура) нанесли мне глубокую эмоциональную травму, не пожелав прочитать мою новую книжку, как, впрочем, все предыдущие. Что я больше не могу жить в невыносимой обстановке равнодушия. Что в этом мире у меня нет никого, кроме Льва Евгеньича и Ирки. Лев Евгеньич стареет, и скоро в этом мире у меня не останется никого, кроме Ирки. Ирка уверяет, что все это ей сказала я около десяти вечера.
Ирка уверяет, что я говорила трагическим голосом и весь мой вид (по телефону) взывал о помощи. Ирка думала, что мне нужна ее поддержка, и хотела мне ее оказать. Звонила мне – по телефону, в дверь, – но я не открыла.
– А ты преспокойно спала и утром НЕ ПОЗВОНИЛА. Я из-за тебя переживаю, а ты?! Ты хотя бы спросила меня, как я жила все эти дни, например, сегодня утром? Ты знаешь, что у меня недостача? Во вчерашней выручке не хватает трех тысяч! Куда они делись, а?! Тебе вообще интересна моя жизнь?! Я вот из-за тебя всю ночь не спала, представляла тебя в будущем: Андрей на работе, Мура замужем, Лев Евгеньич совсем старый…
