Михаил Веллер - Легенды Арбата
Последний райцентр, по заключительному концер-ту-и все. Настроение типа «дембель неизбежен».
- Слушай, - говорит умный Сигизмунд Кац. - У них тут районный Дворец культуры и кинотеатр.
А давай: ты первое отделение в Доме культуры, - а я в кинотеатре, а в антракте на такси, меняемся, гоним по второму отделению - и как раз успеваем на московский поезд?
Вообще эта вещь на гастролерском языке называется «вертушка».
- Гениальная идея! - говорит Никита Богословский. - По два концерта за вечер - и завтра мы дома.
Местные организаторы против такой скоропалительной замены не протестовали. Афишу в те времена художник домкультуровскии переписывал за пятнадцать минут. А на Богословского всегда больше желающих соберется, его-то песни все знают. Т у т Кац как бы в нагрузку идет, второго номера работает. Хотя композитор хороший и человек интересный.
Ну - сбор публики, подъезд, фойе, гул, праздничная одежда - московские композиторы приехали, знаменитости. Стулья, занавес.
«Нет-нет, -говорит Богословский, - объявлять не надо, мы всегда сами, у нас уже программа сформирована, чтоб не сбиваться».
Ну - свет! аплодисменты! выходит! Кланяется: правую руку к сердцу - левую к полу.
- Добрый вечер, дорогие друзья. Меня зовут Сигиз-мунд Кац. Я композитор, - говорит Никита Богословский, в точности копируя интонации Сигизмунда Каца. А люди с хорошим музыкальным слухом это умеют.
- Сначала, как принято, несколько слов о себе. Я родился еще до резолюции, в 1908 году в городе Вене.
О! - внимание в зале: времена железного занавеса, а он в Вене родился, не хухры-мухры.
- Мои родители были там в командировке. А Вена был город музыкальный…
За месяц гастролей они программы друг друга выучили наизусть. И думать не надо - само на язык выскакивает слово в слово.
И Богословский, копируя позы Каца, с интонациями Каца, точно воспроизводя фразы Каца, чудесно ведет программу.
- Но чтобы наш разговор был предметнее, что ли, я спою свою песню, которую все вы, наверное, знаете. Песня военная.
Он садится к роялю, берет проигрыш и с легкой ка-цовской гнусавостью запевает:
Шумел сурово брянский лес…
Нормально похлопали, поклонился. Телевизора-то не было! В лицо никого не знали! Не киноактеры же!
- А для начала - такие интересные вещи. Мне довелось аккомпанировать еще Маяковскому. Вот как это случилось…
И он нормально гонит всю программу.
- Когда я служил в музыкантском взводе 3-го Московского полка…
И только за кулисами - администратор помощнику: «Все ты всегда путаешь! Говорил - Богословский, Богословский, я ж тебе говорил, что это Кац!» - «А вроде должен был Богословский…» - оправдывается помощник.
Обычный концерт, в меру аплодисментов, такси - и во второе место.
Антракт. Буфет. Обмен впечатлениями. Второе отделение.
Выходит Кац. Если Богословский - маленький ка-тышок, то Кац - длинная верста с унылым лицом. Неулыбчивый был человек.
И говорит:
- Добрый вечер, дорогие друзья. Меня зовут Сигиз-мунд Кац. Я композитор. - И кланяется: правая к сердцу - левая до пола.
В зале происходит недопонимание. Никак недослышали. Настороженность. Глаза хлопают и мозги скрипят.
Кто- то гмыкает. Кто-то хихикает коротко. Кто-то совершенно непроизвольно ржет. Ситуация совершенно необъяснимая. Хотят поправить Каца что он, наверное, Богословский?…
- Сначала, как принято, несколько слов о себе, - добрым голосом Богословского говорит Кац. - Я родился еще до революции, в городе…
- Вене, - говорит кто-то в зале тихо.
- Вене, - продолжает Кац. - Мои родители были там в командировке.
И тогда раздается хохот. Эти родители в командировке всех добили. Хохочут, машут руками и радуются. Командировка понравилась.
Ситуация непонятная. Кац рефлекторно оглядывается: над чем там они смеются? Сзади ничего нет, но зал закатывается еще пуще.
Потом зал переводит дыхание, и Кац-2, получив возможность как-то говорить, продолжает:
- А Вена была городом музыкальным…
Остатками мозгов зал попытался понять, что происходит. Этому счастью трудно было поверить. Это какой-то подарок судьбы.
- Но чтобы наш разговор был предметнее, что ли, я спою свою песню, которую все вы, наверное, знаете…
Он садится к роялю, незаметно проверив застегнутую ширинку, заправленную рубашку и целость брюк в шагу. Это ему незаметно, а зал стонет от наслаждения. Но вдруг последнее сомнение и последняя надежда: что он споет?
Шумел сурово брянский лес… -
гнусавит прочувственно Кац-2.
В зале кегельбан. Ряды валятся друг на друга и обнимаются, как в день победы. Иногда несчастный композитор льстиво и растерянно улыбается, пытаясь попасть в резонанс залу и постичь его реакцию, и это окончательно всех сбивает и добивает.
Кац-2 впадает в ступор. Он борется с дикой, непонятной ситуацией со всем опытом старого артиста. Он вставляет в этот грохот свое выступление:
- Мне довелось аккомпанировать еще Маяковскому…
Недоуменное мрачное лицо и точный повтор превращают номер в элитную клоунаду, взрывную эксцентрику.
- Уа-ха-ха-а!!! - разрывает легкие зал.
Человек устроен так, что хохотать слишком долго он не может. Опытный печальный Кац-2 ждет. Через несколько минут зал успокаивается, всхлипывая и икая. И Кац, мученик Госфилармонии, обязанный исполнить свой долг художника, композитора, отработать деньги, продолжает:
- Когда я служил в музыкантском взводе 3-го Московского полка…
- Уа-ха-ха-ха!!! - находит в себе силы зал. Администрация смотрит из-за кулис с безумными лицами. Они в психиатрической лечебнице. Мир сошел с ума.
Кац- 2 с заклиненными мозгами впадает в помраченное упрямство. Он категорически хочет продавить ситуацию и выступить. Любое его слово встречает бешеную овацию и взрыв хохота. «Ой, не могу!» -кричат в зале.
Каждые двадцать секунд, как истребитель в бою, Кац-2 вертит головой, пытаясь засечь причину смеха с любой стороны. Это еще больше подстегивает эффект от выступления. Силы зала на исходе.
Наконец он стучит себя кулаком по лбу и вертит пальцем у виска, характеризуя реакцию зала. Зал может благодарить композитора только слабым взвизгиванием. Кто хрюкает на вдохе, у кого летит сопля в соседний ряд, кто описался, - люди не владеют собой.
Не выдерживая, необходимо же спасать ситуацию, администратор выскакивает на сцену и орет:
- Кто вы, наконец, такой?!
- Я композитор Сигизмунд Кац… - ставит пластинку с начала композитор Сигизмунд Кац.
Зал при смерти. Паралич. В реанимацию. На искусственное дыхание.
…Никиту Богословского на шесть месяцев исключили из Союза Композиторов. Сигизмунд Кац два года с ним не разговаривал. И никогда больше не ездил в поездки.
