Олег Дивов - Консультант по дурацким вопросам
И он, стиснув зубы, следил. Особенно — за тем, чтобы камера не смотрела куда ей не положено.
А то, черт их знает, могут и стрельнуть в ответ, как обещали…
Южный лагерь миротворцев в советские годы был вертолетным полком. Здесь находилась перевалочная точка, через которую «вертушки» гнали в Афганистан. Из Центральной России они долетали до Моздока, там дозаправлялись, прыгали через Кавказский хребет, садились в Цхинвале, тут была основная дозаправка, и дальше шли по Закавказью — туда.
Полк был здоровенный. Про него Мише рассказывали знакомые, которые в 1992 году в составе отряда «Витязь» чистили Цхинвал от грузинов во время первой войны. Говорили, что, когда грузины начали сильно наглеть, командир полка дал команду звену «крокодилов» подняться и жахнуть. А потом еще разок. «Крокодилы» приподнимались над взлетно-посадочной полосой, жахали и садились обратно. Никуда не улетая — все было очень удобно.
За прошедшие двадцать лет вертолетодром разобрали. Бетонные плиты растащили и использовали по интересам. Теми, что похуже, вымостили дорогу в две колеи (не дай бог соскочишь с плит, если у тебя легковушка — повиснет на пузе). А вот казарма, бывшее здание штаба — это сохранилось, и там поместился миротворческий батальон. Потом грузины напали и все разнесли окончательно.
Но осталась П-образная территория, закрытая от грузинских любопытных глаз, потому что «пустая» ее часть выходит в сторону города.
Напрямую со стороны Грузии эта зона не просматривается.
И вот в эту мертвую зону наши поставили некое загадочное подразделение, очень маленькое. Подчинялось оно напрямую командующему округом и больше никому. Два-три кунга, БМП охранения. Командир — молодой майор, года тридцать два, а личный состав у него — полковники, старые технари, которые знают любую аппаратуру как свои пять пальцев.
У Миши был строжайший приказ: «Снимайте в южном лагере что хотите, но если камера хоть на секунду повернется в сторону этого подразделения — мужики, ничего личного, но они ответят огнем».
А там, извините, не БТР, а БМП: небольшая, но пушечка. И башенка с этой пушечкой едва заметно доворачивается, отслеживая твою камеру. И поди пойми, тебя припугнули, или она действительно без раздумий саданет прямо в объектив — только покойники во все стороны разлетятся, и ты же еще будешь виноват. Если жив останешься.
«Ребята, понимаю, вопросов не имею», — сказал Миша. Заранее как следует «нагрузил» оператора, напинал всех остальных: кто просто морду в ту сторону повернет, уши лично отрежу!
Да-да-да, мы осознали, согласно закивала группа. Мы же не самоубийцы — эти ведь стрельнут и не почешутся, их еще потом наградят! Государственная тайна, чего тут не понимать. Секретное подразделение радиоэлектронной разведки. Интересно, они с этой точки всю Грузию прослушивают?.. Какие, блин, вы у меня умные! — восхитился Миша.
Но бдительности не терял. Если раньше он легко бросал своих на час-другой, убегая по делам в город, то с того момента, как группа зашла на территорию лагеря миротворцев, Миша буквально прописался на площадке. По уважительным причинам: тут все время ковырялись с оружием и техникой, и он помогал. Но косил одним глазом на оператора. Проворонил его выкрутасы перед танком и позади гранатомета лишь потому, что оттуда камера развернуться в неположенную сторону не могла никак.
Он был полон решимости торчать на площадке до победного конца.
Кто же знал, что осетинская массовка откажется играть грузинов. Кто бы мог подумать. Теоретически — Миша и мог. Но танкисты не ругались на то, что их машины ездят с грузинскими флагами, и он ничего не заподозрил.
Танкистам — что за печаль: они в интернациональных задрипанных комбезах да шлемофонах, и морду не видно. А массовке надо одеваться в чужую форму, напяливать натовские каски… Не будем, даже не проси.
Миша сначала оторопел, а потом вспомнил, как в его детстве трудно было уболтать московских детей играть «за фашистов». Это через сорок с лишним лет после войны. А тут кровавое противостояние тянулось почти двадцать, и настоящая бойня с резней совсем недавно — людей можно понять.
Главное, и нужно-то было двадцать бойцов, а по минимуму — десять.
Четвертая военная база показала себя во всей красе: Замполит отказался давать личный состав наотрез. Нету людей. На полдня? Все равно нету.
Миша бросился в город — авось повезет.
Но сначала поймал администратора и сказал:
— На тебя вся надежда. Смотри в оба. Это тебе не за клеем ездить. На площадке сейчас под сто пятьдесят человек народу. Ты должен видеть всех.
— Я слежу, — ответил тот просто, и Миша снова ему поверил.
Отчего бы не поверить в человека, которому заказывают сорок кило резинового клея — а он привозит шестьдесят. Будет толк из парня, будет.
* * *На его счастье, в Цхинвале стоял отряд спецназа внутренних войск. Миша вспомнить об этом не успел — он просто несся по центру города, и ему на глаза попались два огромных полковника с вэвэшными петлицами. Спецура! Ах вы, родные!
— Стоп, Алан! Стоп!
Только встав рядом с полковниками, Миша понял, до чего же те действительно огромные. Уютно с такими людьми.
— Мужики, блин, помогите!
— А ты кто?..
Дальше разговор шел в темпе пулеметной очереди. Полканы, может, и рады были бы почесать языками, но Миша чертовски спешил.
— Блин, ребята! Вот такого знаете?..
— Знаем.
— А такого-то?
— Знаем. А ты сам вот такого знаешь?..
— Конечно!!! Телефон дать?..
— Блин! А этого знаешь?..
— И его знаю!
— А ты что здесь делаешь вообще?
— Кино снимаю! Христом-богом прошу, спасите!
— Да чего ты тарахтишь, объясни спокойно.
— Мужики, вот копия приказа министра обороны — а меня нахер посылают на четвертой базе…
— Да, блин, не повезло тебе, чувак. И чего надо?
— Дайте бойцов хотя бы десяток!
— А тебе нахрена?
— Блин, мне грузинов играть надо!
— Чё, правда? Гы-гы-гы!!!
— Вам смешно, а у меня жопа…
— Когда вернешь?..
— Через шесть часов!
— Типа, а-а…
— Командир! Проставлюсь! Не вопрос!
Вот тебе замполит, вот тебе десять бойцов, забирай.
Часом позже Миша, взопревший, но довольный, сидел в тенечке на территории южного лагеря. Все было чудесно. У казармы шла деловитая киношная суета и стоял танк, игравший теперь, для разнообразия, не грузинскую машину, а российскую.
Бээмпэшка, что охраняла страшно секретный разведпункт, таращилась на танк большими квадратными глазами через прицел. Она здесь такого еще не видела.
