Дина Рубина - Синдикат
У еврейской общины России было три Главных раввина. В нашей организации было два Главных бухгалтера.
Один, израильтянин Джеки Чаплин, – добродушный и покладистый парень, со ртом, всегда растянутым до ушей. Другой же... вернее, другая...
Роза Марселовна Мцех, – давным-давно, на заре деятельности Синдиката переименованная каким-то веселым синдиком в Угрозу Расстреловну Всех, – Главный бухгалтер нашей российской бухгалтерии – была мужчиной, причем – мужчиной-воином: по сути, по ухваткам, по голосу, по манере выражаться. Даже ее походка была не просто мужской, а чеканно-молодцеватой, какую приобретают курсанты военной школы на третий год маршировки по плацу в любую погоду.
В любую погоду Угроза Расстреловна, живущая где-то в Протвино, первой входила через бронированную проходную Синдиката, первой открывала дверь кабинета, усаживалась за компьютер и, закурив сигарету, решала – кому НЕ ДАТЬ денег.
Собственно, была б ее воля, она бы не дала их никому. Честная, порядочная, даже благородная мужчина, она ненавидела Главного подрядчика Синдиката, Клещатика, и не без основания считала, что огромная часть денег организации оседает в его закромах. Поэтому до последней минуты на всякий случай тормозила выплаты по всем проектам.
– Хозяина настоящего на вас нету, – говорила она, – вот в той организации, где я до вас служила, – там знали, как прижучить!
Ее боялись все. Даже Клава в ее присутствии забывал отпускать свои шуточки. Даже Шая – единственную ее! – не заставлял валиться под стол на грязный пол кабинета, а только следил, чтобы она присела на корточки, как приседают по нужде за придорожным кустом... Мы с Яшей просто тряслись при громовых звуках ее командорской поступи. Изя принимался вертеться угрем, бормотать неразборчиво, набирать какие-то адреса на мобильнике, скукоживался и замирал... Да и Миша, обычно такой бойкий Панчер, предпочитал ускользнуть, испариться...
А уж как боялся ее Петюня Гурвиц, хотя, по субординации, Угроза Расстреловна находилась в его подчинении.
Проходя мимо его кабинета – где решались многие финансовые вопросы, – часто можно было слышать из-за закрытой двери ее тягучий ор:
– А я вас спрашиваю – почему у вас не встает сальдо?! И голос Петюни, оправдывающийся и робкий:
– Потому что, я вам сейчас все объясню...
– Нет, я вас опять спрашиваю: почему у вас не встает сальдо ни на начало, ни на кончало!!
Невероятно, но даже баба Нюта в ее кабинете понижала на терцию голос, не выделывала ногами антраша и не скребла ногтями стол. Словом, все мы трепетали, поскольку именно Угроза Расстреловна была той силой, что вечно хотела блага и вечно совершала зло... Яша продолжал настаивать, что российских аудиторов навела на Синдикат она, вот как глазливая баба наводит порчу на крепенького толстощекого младенца. Эти аудиторы, с утра рассевшись в “инструктажной” над своими бумагами, подтачивали румяный организм Синдиката, как глист...
Так вот, когда у каждого из синдиков, стоящего перед осуществлением важного действа, таяла надежда вытянуть к заветной дате рубли из кошелька Угрозы Расстреловны, он подкарауливал Джеки, которого, правда, не так легко было застать в его кабинете, и говорил умоляющим голосом: – Джеки! Эта сука, ты ж ее знаешь... Она опять уперлась... а я горю синим огнем, Джеки, милый... Мне сегодня до зарезу оплатить проезд участникам конференции, они вечером уезжают... Спасай!
Вообще-то, согласно строжайшим инструкциям Центра, валюту гражданам России выдавать было нельзя никак. Все россияне, вступавшие в деловые сношения с нашей строгой организацией, должны были становиться в затылочек, оформлять договор по всей форме российского закона, и деньги получать в рублях, на свой банковский счет в Химках... в Братеево, в Бирюлево-Южном или где-нибудь на Коровинском шоссе... Скучная материя, господа! Тем более что на пути к копеечному гонорару стояла Угроза Расстреловна в форме часового, с ружьем...
Стоит ли говорить, что все мы частенько на цыпочках обходили этого неусыпного часового слева: уступчивый Джеки, с его золотым сердцем и легким нравом, писал на бланке израильской бухгалтерии вымаливаемую сумму, ставил закорючку и, с заветной бумажкой в зубах, мы мчались в кабинет к апостолу Петру Гурвицу, чтобы, позвякивая ключами, тот открыл врата бронированного рая и выдал каждому по грехам его...
Вся эта двойная жизнь была довольно хлопотной, но в то же время и давала нам известную свободу маневрирования. Я, например, всегда могла послать ходоков, явившихся с идеями, проектами или рукописями, длинной обходной дорогой, через бурелом, прямиком к часовому на штык... Ну что ж, друзья мои, говорила я, пишите заявку, мы передадим ее Розе Марселовне, и если она решит, что на это есть деньги в бюджете департамента, заключим договор, и со следующего месяца... Так я поступала с Эсфирь Диамант или Кларой Тихонькой... или какими-нибудь авторами трилогий на тему “Высокая еврейская судьбина”
И совсем другое дело, когда звонит вам Норочка Брук, с просьбой оплатить проезд по железной дороге прибывшим из Киева на научный Пленум профессорам Лифшицу и Штерну. Тогда я заходила к Джеки и, потрепавшись о том о сем, выходила с заветной бумажкой, после чего наш вечно пьяный патриарх, вздыхая, качая головой и приговаривая, что это в последний раз, рассказывая какой-нибудь скабрезный анекдот, гремя ключами, отворял врата рая и отсчитывал просимые сто тридцать восемь долларов... Изумленные же и растроганные профессора Лифшиц и Штерн, со своими стабильными зарплатами в гривнах, писали расписки в получении твердой валюты радостными твердыми почерками.
* * *Из “Базы данных обращений в Синдикат”.
Департамент Фенечек-Тусовок.
Обращение № 839:
Бойкий женский голос:
– Миленькие, а вы и до Германии дорогу оплачиваете?
* * *Когда впервые в ворохе электронной почты мне попалась депеша из департамента Розыска потерянных колен о том, что Геворкян Нателла Левоновна, 48 года рождения, профессия – переводчик с английского, принадлежит к потерянному колену Шимона, (библейская психо-лингво-генетическая характеристика: “проклят гнев их, ибо силен; и ярость их, ибо тяжела”), – я возмутилась, немедленно настрочила письмо по обратному адресу, в котором заявляла, что в задачи вверенного мне департамента не входит розыск кого бы то ни было, ни тайный, ни явный, что я работаю с интеллигенцией методами, отличающимися от обычных ухваток синдикатовских наемников. Что мне безразлично – к какому колену принадлежит Нателла Левоновна, и принадлежит ли вообще, а вот если она хороший переводчик, то я с удовольствием приглашу ее для синхронного перевода ближайшей международной конференции на тему “Концепт греха в славянской и иудейской традициях”.
