Джонатан Коу - Номер 11
Гнетущая мысль, невыносимая. Наспех просмотрев новости и узнав, что, согласно свежим подсчетам голосов, ее мать стала самым непопулярным участником шоу за всю его десятилетнюю историю, Элисон снова улеглась в постель.
* * *Вэл грела руки над костром, улыбаясь своим сотоварищам и чувствуя, как радость согревает ее изнутри. Сегодняшний день выдался просто чудесным. Легким и приятным. Прежде всего, Дино, красавец и вылитый мачо, он же ТВ-деятель из Нью-Йорка и ходячий символ американского присутствия в шоу, практически единогласно был выбран для дневного испытания. От него требовалось выловить пластиковые звезды из резервуара с водой, где кишели угри, и Дино блистательно справился с заданием, что означало полноценный ужин для всех, а после ужина – очень скоро то есть – им был обещан «бонусный» сюрприз. Естественно, настроение в лагере поднялось. Ближе к вечеру Вэл с историком Роджером, качаясь в гамаках, затеяли разговор, настоящий разговор, стартовавший с британской погоды, но затем свернувший на коалиционное правительство – действительно ли оно уполномочено избирателями. Это была первая реальная беседа, с тех пор как Вэл приехала сюда три дня назад (неужели только три?), впервые в лагере обсуждали нечто важное, и настолько заинтересованно, что постепенно вокруг них собрались остальные, даже Пит с Даниэль подошли. Оба были потрясены, услыхав, что правительство в Британии коалиционное, эта прошлогодняя информация каким-то образом ускользнула от них, и Вэл сомневалась, дошло ли до них в полной мере, что такое «коалиционность», несмотря на терпеливые разъяснения Роджера. Но это было уже не так важно. Пусть общая беседа и не великое достижение, но это ступенька к единению участников передачи, к созданию более дружеской атмосферы, а ведь именно к этому Вэл изначально и стремилась. И теперь она видела результаты своих «происков»: впервые все двенадцать человек сидели у костра после ужина, болтая и рассказывая разные байки. Верно, ничего значительного сказано не было, поэтому Вэл слушала вполуха. Ей было довольно того, что звуки их голосов витают вокруг нее, сливаясь с шумом ночного леса: с таинственными шорохами в траве, стрекотом цикад и с одиночными заунывными криками вдалеке, издаваемыми неведомым обитателем непролазных джунглей. Как же далеко она от Ярдли! И какая честь, если не слишком придираться к частностям, находиться в таком месте! Прочь сомнения. Воспоминаниями о времени, проведенном в лагере, она будет упиваться вечно, чем бы это шоу для нее ни закончилось.
На подступах к лагерю послышались шаги.
– Ага, это, наверное, наш сюрприз! – Вскочив, Пит отправился на разведку и вскоре вернулся с акустической гитарой со стальными струнами, перевязанной розовой лентой. – Смотрите, это же круто! Кто-нибудь умеет играть?
Пением под гитару они развлекались еще долго. Единственным профессиональным музыкантом в лагере была Вэл, и она играла безотказно, с удовольствием, пока у нее не заболела рука, а подушечки пальцев, казалось, готовы были лопнуть от натуги. Пели песни Дилана, Стиви Уандера, Мадонны и группы «Кинкс»; с чувством исполнили «Дом восходящего солнца», «Ярмарку в Скарборо» и «Танцующую королеву». Даниэль позволила Вэл передохнуть пять минут, пожелав сыграть свою версию «Желтой подводной лодки» с Питом на подпевках. Трудно сказать, что было хуже, ее игра или ее пение, в придачу оба путали слова, но к тому времени все уже настолько расслабились, что выступление дуэта сопровождалось лишь добродушным смехом.
В конце концов запас песен был исчерпан. И тут Вэл спросила:
– Не возражаете, если я сыграю то, что сама написала? – Никто не возражал. Напротив, были даже рады послушать. – Это не та песня, которой я прославилась. Это новая.
– О-о, как мило, – откликнулась Даниэль.
– Она не очень веселая, – продолжила Вэл. – На самом деле довольно грустная и… типа интроспективная.
– Хватит оправдываться, играй давай, – перебил Роджер.
– Ладно.
Она улыбнулась и вдруг занервничала, припомнив, что она обращается не просто к аудитории из одиннадцати друзей (теперь мысленно она называла их друзьями), но более чем к десяти миллионам телезрителей. По сути, это было самым важным выступлением в ее жизни. Но Вэл чувствовала, что задача ей по силам. Если она не шарахнулась от палочника, значит, ей многое по плечу. К тому же она успела сродниться с новой песней и ощущала ее как часть своего тела. Петь ее для этих людей будет так же легко, как дышать.
Пальцы левой руки изготовились к аккорду – септа в фа-мажоре с открытой струной «ля» в качестве басовой ноты, – а большим пальцем правой она ударила по шести струнам гитары с властной нежностью.
Вода домой меня несет, в разлуке забыты ссоры.
Ступай по тропе, что тебя зовет, стемнеет еще не скоро.
Она сразу поняла, что завладела их вниманием. Лагерь замер. Музыка обездвижила все вокруг, и даже время остановилось. Вэл потянулась к самой высокой ноте и запросто взяла ее.
Все было бы круто, выше крыши,
Но хочу слышать, как ты дышишь.
Когда луна захватит воду,
Нырну ко дну и брошусь вплавь.
Слово «вплавь» было выделено двумя аккордами – в реминоре и другим, более неоднозначным, секстой в фа-миноре. До сих пор Вэл пела, ни о чем не думая, почти на автомате выпевая слова, но на следующих строчках она поняла, что их вполне можно отнести к нынешней ситуации:
Стой, обернись, вот она я, теперь я большего стою,
Ступай по тропе, а меня отпусти, дай мне свободу и волю.
И правда, лагерь сделал ее сильнее. К ней постепенно возвращалась уверенность в себе, изрядно расшатанная за последние годы неудачами, профессиональными и личными. Теперь же эта уверенность проявлялась в движении пальцев по струнам гитары, в крепости ее голоса, звеневшего в ночном воздухе, что внимал ее пению. Снова – наконец-то – она чувствовала, что делает то, для чего была рождена.
Песня закончилась. Сперва полная тишина у костра, прерываемая разве что потрескиванием углей. Затем одиннадцать сотоварищей захлопали, медленно, растроганно, а когда аплодисменты стихли, Вэл принялись обнимать, целовать и говорить, какую прекрасную песню она написала, и спрашивали, где ее можно купить и когда она ее запишет, и Вэл не смогла удержаться от слез и призналась совершенно искренне, что переживает одно из счастливейших мгновений в своей жизни.
