Бернар Вербер - Смех Циклопа
– Нынешнее поколение узнает, а следующее забудет. И никто потом не поверит, что женщина привела к победе армию мужчин.
Император пригласил подругу сесть.
– Я говорю серьезно, повелитель. Я хочу, чтобы ты позвал писца, и я расскажу ему все подробности великого сражения.
Император Во Дин трижды хлопнул в ладоши. Немедленно появился писец, который низко поклонился повелителю.
– Писец! Запиши приключения…
– Подвиги, – поправила Фу Хао.
– Подвиги принцессы…
– Императрицы.
– Императрицы Фу Хао в войне с армией…
Во Дин посмотрел на искаженное лицо мертвого императора.
– … с армией Туфанга.
– Их было восемь тысяч. Обязательно отметь, что они превосходили нас численностью, – потребовала императрица.
Писец поклонился, взял острую бамбуковую палочку, обмакнул в чернила какого-то невезучего осьминога и принялся записывать то, что диктовала ему императрица.
Потом по приказу Фу Хао на площади перед дворцом собрали всех пленных, и вооруженные мечами жрецы начали приносить их в жертву великому божеству Шанди, чье имя означает «Высочайший». Кровью убитых наполняли чаши, стоявшие рядами на площади.
Собравшаяся толпа встречала аплодисментами каждую новую смерть.
– Ты хочешь убить всех пленных? – спросил император Во Дин у императрицы Фу Хао. – Их можно было бы использовать в качестве рабов.
– Я – женщина. Солдаты не должны считать меня слишком чувствительной. Сознание того, что я жестока, как мужчина, сплотит армию.
Император Во Дин еле слышно вздохнул, на этот раз вовсе не с облегчением. Вопли пленников смешивались с криками толпы.
Императрица обернулась к писцу.
– Все началось на восходе. Наши войска собрались на холме, посреди равнины. Накануне я сама произвела разведку. Перед нами расстилались плодородные земли…
Писец быстро скрипел палочкой.
– Я поставила лошадей сзади…
Император склонился к первому советнику и прошептал ему на ухо:
– Что ты обо всем этом думаешь, Ли?
– Императрица Фу Хао – великая военачальница и великая жрица, а теперь она стала и великим литератором. О битве узнают все, победа империи Шан над империей Туфанг останется в веках.
– Ладно, прекрати, мне не нужна официальная версия. Я спрашиваю, что ты об этом думаешь.
– Императрица Фу Хао восхитительна. Вам очень повезло, господин.
– Скажи правду, Ли.
– Если я скажу правду, вы меня убьете.
– Так ты думаешь, что…
– Нет, повелитель, я бы никогда не осмелился.
– Осмелься! Это приказ.
Снова послышались вопли пленных и крики толпы. Императрица продолжала диктовать писцу.
– Хорошо, я думаю, что…
– Правду, Ли. Говори, что хочешь, но только правду.
Лоб первого советника покрылся испариной.
– Э-э… Я думаю, что вы превратились в женщину, а она стала мужчиной.
Удивленный император посмотрел на советника, который, скрывая тревогу, отвесил ему низкий поклон.
Во Дин расхохотался:
– Она – мужчина, а я – женщина!
Смех императора становился все громче. Императрица Фу Хао прекратила диктовать.
– Что так насмешило вас, повелитель?
Через несколько дней с великого советника живьем содрали кожу. Из Южного царства вызвали палача-специалиста, который был таким мастером своего дела, что ему понадобилось сделать всего один надрез.
Так первый советник по имени Ли Хуан Ю ввел при дворе императора должность королевского шута. Но этот опыт не имел продолжения при императорском дворе Шан. Прошло очень много лет, прежде чем в Китае снова осмелились пошутить на эту тему.
Что же касается династии Шан, то, несмотря на первые победы, она потерпела впоследствии множество поражений. Размеры империи начали уменьшаться, и в конце концов она исчезла. Ее поглотила династия Чжоу.
Но «шутка советника Ли» продолжала жить в памяти людей даже тогда, когда исчезла сама династия Шан со всеми ее императорами и императрицами.
Это доказывает, что острое слово долговечней и властителей, и их династий.
Великая Книга Истории Смеха.
Источник G.L.H.
42
Металлическая дверь, ведущая на остров посреди бассейна, скрипит. В проеме показывается голова.
– Тук-тук! – кричит Лукреция. – Никто не отвечает, входная дверь не заперта. Надеюсь, я вас не потревожила…
Исидор сидит в позе лотоса на маленькой красной подушечке. Ноги скрещены, спина выпрямлена, веки полуопущены. Лицо бесстрастно. Он похож на Будду, лишь легкое колыхание кимоно свидетельствует о том, что он дышит.
– Если что, обязательно скажите.
Лукреция одета в сиреневое платье, украшенное с одной стороны изображением белых цветов. На шее у нее колье – дракон такого же изумрудного цвета, как и ее глаза. Она проходит по мостику из лиан и бамбука.
Исидор не шевелится.
Дельфины и акула прячутся на дне огромного бассейна, как будто понимая, что ничто не должно мешать хозяину во время медитации. Лукреция обходит вокруг Исидора, словно проверяя, жив ли он, и садится напротив.
Она достает брелок, нажимает на кнопку, звучит все тот же «смех смущенной юной девственницы». Исидор никак не реагирует.
– Не торопитесь, Исидор. Дайте знать, когда закончите.
Исидор еще полчаса сидит неподвижно. Он совершенно невозмутим.
Лукреция осматривает его библиотеку и изучает Древо Возможностей – схематическое изображение огромного растения, покрытое, словно листьями, маленькими записочками. На них – все варианты будущего, которые только приходят Исидору в голову.
Лукреция читает недавно появившиеся тексты. Все они начинаются со слов: «А что, если…».
«А что, если всю поверхность планеты покроет снег?»
«А что, если глобальное потепление настолько уменьшит запасы воды, что людям придется воевать за последние оазисы?»
«А что, если на всей Земле установят единую обязательную религию?»
«А что, если банды вооруженных преступников начнут контролировать целые регионы и полиция не сможет их остановить?»
«А что, если сила притяжения планеты изменится и отрывать ноги от поверхности Земли станет очень трудно?»
«А что, если исчезнут все виды диких животных?»
Лукреция думает, что Исидор впал в депрессию, раз видит в будущем только катастрофы. Но тут же замечает и менее мрачные предположения.
«А что, если на Земле останутся одни женщины?»
«А что, если люди прекратят стремиться к дальнейшему развитию экономики?»
« А что, если удастся остановить демографический рост?»
«А что, если появится мировое правительство, которое предотвратит появление диктаторов и сумеет справедливо разделить богатства земли?»
Она возвращается к хозяину дома и смотрит на него. Его дыхание замедленно, почти неуловимо.
