Софи Кинселла - Минни шопоголик
У нас уже кипы резюме от Совершенных Нянь, и каждое лучше предыдущего! Одна няня говорит на пяти языках, другая пересекла Атлантику в одиночку а у третьей докторская диссертация по истории искусств. Если эти особы не смогут сделать Минни уравновешенной и образованной, то кто вообще сможет?
– Ладно, мне пора.
Люк встает, и я хватаюсь за сумочку. Мы выходим на улицу. Люк целует меня.
– Пока, Бекки.
– Пока, – киваю я.
Ура, я сорвалась с крючка! Даже если Люк и не поверил в историю с увеличением груди.
Смотрю, как он сворачивает за угол, затем падаю на ближайшую скамейку, достаю зеркальце и начинаю внимательно изучать свое лицо.
Так, Люк ничего в этом не смыслит. Я вполне могла прибегнуть к ботоксу. Вон какая гладкая кожа на висках.
Возвращаюсь в «Облик» и застаю Жасмин беседующей по телефону.
– Да, в два часа, без проблем. Увидимся. – Она кладет трубку и с торжествующей улыбкой оборачивается ко мне: – Твой план работает! Уже третья клиентка подтвердила договоренность.
– Здорово!
– И еще одна уже здесь. Только она не договаривалась о визите. Говорит, хочет иметь дело с тобой и ни с кем больше.
– Ладно. – Я слегка удивлена. – Дай мне минутку.
Спешу в свой кабинетик, прячу сумку в шкафчик и освежаю губы блеском, все время гадая, кто это может быть. Женщины часто заглядывают к нам без предварительной записи, так что можно ожидать кого угодно. Боже, надеюсь, это не та девушка, которая хочет быть похожей на Дженнифер Энистон, потому что, честно говоря, она на нее ничуточки не похожа…
– Ребекка.
Знакомый высокомерный голос врывается в мои мысли. Я застываю. Может, это сон? Шею покалывает. Оборачиваюсь… и вот она передо мной. Как всегда, безукоризненная, в костюме фисташкового цвета, с сумочкий «Биркин» из крокодиловой кожи, прическа безупречная, лицо гладкое…
«Это была она, – проносится у меня в голове. – Тогда, перед церковью».
– Элинор! – Голос какой-то чужой. – Вот так… сюрприз.
И это еще слабо сказано.
– Здравствуйте, Ребекка. – Она презрительно оглядывает комнатку, словно говоря: «Ничего иного я и не ожидала». Да, комната маленькая, но зато только-только после ремонта.
– Э… что я могу для вас сделать?
– Я хочу…
Повисает пауза, долгая, томительная. Словно мы на сцене и обе забыли свои реплики. Какого черта ты приперлась? – хочется заорать мне. Или просто зарычать. Как можно громче.
Молчание становится нелепым. Мы не можем стоять так целую вечность, точно два истукана. Элинор представилась Жасмин покупательницей. Прекрасно. Буду обращаться с ней как с покупательницей.
– Вы ищете что-то конкретное? – Открываю свой рабочий блокнот. – Для дневного времени? У нас есть новые костюмы от «Шанель», они, как мне кажется, в вашем стиле.
– Очень хорошо, – цедит Элинор.
Она и вправду собирается примерять одежду?
– Прекрасно. Я подберу вещи, которые, на мой взгляд… э… подойдут вам.
Выскакиваю в зал, сдергиваю с вешалок подходящие костюмы и возвращаюсь в кабинет.
– Вот, примерьте. Я подожду снаружи. На случай, если вам понадобится совет или помощь.
Тихонько закрываю за собой дверь. Элинор. Здесь. Чудеса! Нужно ли рассказывать об этом Люку? Странно все как-то. Жалко, что когда-то не нажала на Люка и не выяснила, что же все-таки произошло между ними и что такого гнусного Элинор ему сказала. А может, стоило указать ей на дверь и попросить никогда больше не переступать порог нашего магазина?
Правда, меня тогда наверняка уволили бы.
Дверь вдруг открывается, в руках у Элинор ворох одежды. Она явно ничего не примеряла.
– Вам что-то подошло? – Изо всех сил стараюсь быть любезной.
– Все.
– Хотите сказать… что берете все? – не верю я своим ушам. – Вы собираетесь купить это?
– Да. – Элинор нетерпеливо хмурится, словно разговор начинает раздражать ее.
Здесь одежды на восемь тысяч фунтов. Мой бонус взлетит до небес.
– Великолепно! Нужно что-нибудь подогнать по фигуре?
Элинор молча качает головой. Это самая несуразная покупка на моей памяти. Большинство женщин, если собираются потратить восемь тысяч, хотя бы к зеркалу подходят.
Ловлю недоуменный взгляд Жасмин, устремленный на Элинор. Тут есть на что посмотреть. У Элинор бледное, напряженное лицо, костлявые пальцы унизаны дорогущими кольцами, взгляд стальной и надменный. А она постарела, внезапно замечаю я. Кожа тонкая и сухая, точно пергамент, на висках проглядывает седина, должно быть, парикмахер обмишулился. Думаю, его расстреляют на рассвете.
– Чем еще могу помочь? Вас интересует вечерняя одежда? Или аксессуары?
Элинор открывает рот. Закрывает, снова открывает. Будто изо всех сил пытается что-то сказать. Меня охватывает мрачное предчувствие. Она собирается заговорить о Люке? У нее плохие новости? Ведь должна быть причина, по которой она сюда явилась.
– Да, вечерняя, – наконец выдавливает она.
Ладно, как хочешь.
Приношу шесть платьев, и она выбирает из них три. А потом две сумочки. И палантин. Все это начинает походить на фарс. Она уже набрала нарядов на двадцать тысяч фунтов, но по-прежнему не говорит, зачем на самом деле явилась.
– Могу я предложить вам какие-нибудь… напитки? Чашку чая? Бокал шампанского?
Элинор молчит, голова опущена, пальцы нервно теребят сумочку. Никогда не видела ее такой подавленной. Она меня почти пугает. И она еще ни разу не оскорбила меня, неожиданно осознаю я. Не сказала, что мои туфли – дешевка, а лак для ногтей вульгарен. Что с ней такое? Она больна?
– Ребекка.
– Да? – Вот оно. Меня охватывает настоящая паника. – В чем дело?
Она произносит так тихо, что я едва слышу:
– Я хочу видеть свою внучку.
О боже, о боже, о боже. Что мне делать?!
По дороге домой неотступно размышляю над ее словами. В жизни не думала, что такое может случиться. Не думала, что Элинор интересуется Минни.
Элинор даже не заглянула к нам после рождения Минни. Объявилась лишь месяца через три, заскочила на минутку, глянула в кроватку, вопросила: «Она нормальная?» и ретировалась. Никаких тебе забавных плюшевых мишек или хорошеньких крошечных туфелек. В качестве подарка Элинор прислала мерзкую антикварную куклу с жуткими фарфоровыми глазами, ну точно из фильма ужасов. Кукла была такой страхолюдиной, что мама отказалась держать ее в доме, и в конце концов я продала ее через Интернет. Так что Элинор лучше не спрашивать о своем подарке.
Произошло это незадолго до ссоры между Элинор и Люком, и с тех пор мы даже не упоминаем о ней. Месяца за два до последнего Рождества я попыталась выведать у Люка, будем ли мы что-нибудь дарить его матери, и Люк чуть было не откусил мне голову. Теперь боюсь произносить ее имя.
