Валерий Козырев - Джесси
С этого дня так и повелось, что на выходные Гена с Викой куда-нибудь, да выбирались. А весной, когда начали распускаться цветы, он пригласил её в ботанический сад. Здесь было все также, как и три года назад, не было лишь той, с которой он не решился связать свою жизнь, боясь навсегда потерять ее.
– Ты думаешь о чем-то печальном? – спросила Вика по дороге к дому.
Он очнулся от своих мыслей.
– Скорее, о том, что печальными мы делаем себя сами.
– Философская мысль.
– Просто жизненная.
Вика почувствовала, что у Гены с посещением Ботанического сада были связаны какие-то воспоминания и, судя по его отрешенному виду – не совсем радостные. И решила ни о чём больше не спрашивать.
Некоторое время шли молча.
– Можно, я задам тебе один вопрос? – наконец спросил Гена.
– Задавай.
– Возможно, что для тебя это будет звучать несколько странно… ты веришь, что есть Бог?..
Вика помедлила с ответом.
– Вопрос не столь странный, сколько неожиданный. И если честно, я никогда об этом серьёзно не задумывалась… Хотя в школе-то учили, что Бога нет, также как нет ни Рая, ни Ада, а всё это выдумки людей, которые в своё время были бессильны объяснить различные природные катаклизмы и аномалии… – сказала она и, с любопытством взглянув на него, спросила: – Ты ведь не просто так спросил меня об этом, правда?
– Нет, не просто. Было время, когда я думал, что вера в Бога занимает главное место в моей жизни. Но оказалось, что это не так. И когда пришли серьёзные испытания, я потерял её.
Они пошли медленнее, Вика ожидала, что Гена продолжит говорить, но он молчал.
– Если хочешь чем-то со мной поделиться, я готова тебя выслушать, – сказала она, чувствуя, что он хочет о чём-то рассказать, но не решается.
– Ещё будучи мальчишкой, – чуть помолчав, начал рассказывать Гена, – я со своим приятелем стал ходить в церковь. Там узнал, что есть Бог, который за грехи людей отдал своего сына Иисуса Христа на смерть, чтобы каждый, кто уверует в Него, имел прощение грехов и жизнь вечную. Я покаялся, то есть произнес вслух, что приглашаю Иисуса в своё сердце. Тогда я верил и знал, что всё произошло именно так, как я и просил. Иисус действительно пришел в мою жизнь, и я всегда чувствовал, что он рядом, и даже оставаясь один, я не был одинок. Но потом случилось так, что я вывихнул колено… И это не трагедия, так – пустяк, если бы анализ крови не показал скрытую и фактически неизлечимую болезнь. И скорее всего, ты о ней знаешь.
– Да, – ответила Вика. – Я об этом узнала после твоего отъезда.
– Тогда я много размышлял о Боге, – продолжил Гена. – И я обвинил Его во всём, что со мной произошло. Хотя сейчас, уже оглядываясь назад, знаю, что, даже несмотря на мое отступничество, Бог всегда оставался рядом.
Они шли молча ещё некоторое время.
– Извини, может быть, это звучит глупо… Но я могу тебе чем-то помочь? – спросила Вика.
Гена грустно улыбнулся.
– Нет, в этой ситуации помочь себе могу только я сам. Хотя, мы можем в воскресенье вместе пойти в церковь…
– С удовольствием, – согласилась Вика, вовсе не делая из этого одолжения – ей и в самом деле хотелось хоть чем-то помочь ему.
В церкви за эти годы не произошло особых изменений, если не считать, что ребята, которых Гена помнил ещё подростками, повзрослели и возмужали. Некоторые, узнавая, подходили, здоровались. Служение началось как обычно, и лишь только его слуха коснулись звуки музыки, Гена ощутил, что та благодатная атмосфера, которую он всегда ощущал на богослужениях, когда его отношения с Творцом ещё не были разрушены, вновь снизошла на него.
– Боже, благодарю, что Ты не покинул меня! – прошептал он, и уже из глубин настрадавшейся души рвались слова молитвы исповеди. – Господи, прости мое неверие, возроди во мне надежду, помоги не разлучаться с Тобой…
Он молился, из глаз его текли слезы, и он не стыдился их…
То, что Вика увидела и почувствовала в церкви, было для неё новым и неожиданным, таким, чего до этого она никогда не ощущала, и с чем раньше сталкиваться ей не приходилось. Лишь только послышались звуки музыки и следом, всё более и более возвышаясь, зазвучала песня, сердце наполнилось радостью, которой она не могла найти объяснение. Она тихонько огляделась: ей не хотелось выглядеть нелепой и глупой, но никто не обращал на неё внимания. Большинство людей пели вместе с хором, некоторые, закрыв глаза, молились. Она взглянула на Гену и увидела, как он беззвучно, шевеля одними лишь губами, молится; по лицу его текли слёзы, и ему было все равно: смотрит на него кто-то или нет. «Это не то место, где люди наблюдают друг за другом», – подумала Вика. У неё появилось желание молиться вместе со всеми, но она не знала: как. И, закрыв глаза, стала повторять слова звучащей песни. Некоторое время она делала это машинально. Потом пришло ощущение, что слова песни стали словно оживать в сердце, унося её ввысь – непостижимую и волнующую. Туда, где, наверное, живет Бог… Она стала молиться, как могла, обращаясь к Нему и вначале с трудом подбирая слова, но вскоре они полились из её сердца легко и свободно, облекаясь в прекрасную молитву души. В этой простосердечной молитве не было теологической последовательности; она молилась, как молятся дети, и так же, как ребенок, верила, что Бог слышит её. И вдруг заплакала, будучи не в силах объяснить причину своих слёз. Просто плакала и всё… Ей было хорошо и совсем не стыдно. Песня, а затем и музыка, стихая, закончились. Вика не знала – сколько всё это продолжалось. Казалась, что прошло лишь одно мгновение, а ей хотелось, чтобы это не прекращалось никогда. Молитва и проповедь пастора продолжили служение. В конце проповеди пастор призвал людей, чьи сердца открыты для Бога, к покаянию. К сцене по проходу пошли люди. Что-то подсказывало ей, что это обращение направлено и к ней. Она вопросительно посмотрела на Гену, он одобрительно кивнул и чуть сжал её руку.
Возвращаясь домой шли молча, бережно храня в себе драгоценное наполнение.
Вика заговорила первой.
– Гена, я понимаю, что в моей жизни сегодня произошло что-то очень важное. Я сейчас чувствую себя как-то странно… так, словно живу в двух мирах. Один открылся мне сегодня, полный радужных надежд и безоблачного счастья; другой – в котором я жила раньше. И хотя не считаю себя ужасной грешницей, за некоторые свои поступки мне все равно сейчас очень стыдно. Ещё совсем недавно имя Иисус ничего не говорило мне, кроме того, что он основатель христианской религии, а сегодня вдруг поняла, что Он – живой.
– Он и есть живой. И живет в сердцах, которые полны веры и любви, – улыбнулся Гена.
– Я видела, как ты молился…
– Его мир вновь вошёл в мое сердце.
Вика взяла его за руку.
– Гена, я во всем этом ещё мало что понимаю, но все равно – очень за тебя рада…
Вика зашла в свою комнату; кроме неё там жили еще две девушки: Наташа – высокая смуглянка с вьющимися чёрными, ниже плеч волосами и Надя – невысокого роста, чуть полноватая блондинка. Наташа – резковатая в суждениях, порывистая, порою высокомерная; Надя же напротив – казалась воплощением кротости и терпения.
– Опять куда-то с Геной ходили? – спросила Наташа.
– Опять, – улыбнулась Вика.
– А куда, если не секрет? – вмешалась Надя.
– В церковь.
– В церковь?! – от удивления брови Наташи полезли вверх.
– Да, в церковь. Разве в этом есть что-то странное?
– Ну, не знаю… В кино там, или ещё куда… в театр, например – это я понимаю. Но в церковь? – продолжала удивляться Наташа.
Надя же наоборот – подсела к Вике; её явно мучило любопытство.
– Ну, и как там?..
– Хорошо.
– А поп грехи отпустил?..
– Отпустил. Велел, как нагрешу, ещё приходить, – отшутилась Вика.
– Ну и как, тебе легче стало? – всё равно не унималась Надя.
– Очень!
– Ой, Вика, а у меня тоже на душе иногда так муторно бывает, хоть волком вой… Так бы и рассказала кому-нибудь обо всём, что в жизни нагрешила! Тоже, наверное, сразу бы легче стало… – принялась делиться своим впечатлительная Надя. И выговорившись спросила, когда они с Геной ещё пойдут в церковь.
– В следующее воскресенье. Только я, Надя, не в той церкви была, где грехи отпускают.
– А в какой?
– Гена сказал, что это церковь евангельских христиан.
– И что, там грехи не отпускают?
– Отпускают, только несколько иначе.
– Как это – иначе?
– Ой, Надя, сходи сама и всё увидишь!..
– А можно с вами пойти?..
– Даже нужно!
– А мне? – неожиданно спросила Наташа.
– А тебе – так просто необходимо, – рассмеялась Вика.
– Ну, вот еще! Что я – грешнее других? – обиделась Наташа и демонстративно отвернулась.
– Извини, Наташк… – Вика подошла и обняла подругу. – Не грешнее, конечно! Ты у нас самая-самая хорошая.
