Мануэл Тиагу - До завтра, товарищи
Не понимая причину такого поведения товарища, Паулу последовал за ним. Зе Кавалинью вошел с ним в здание, провел его между грудами ящиков и пакетов, и они вышли вместе на станционную площадь, обращенную в сторону деревни. Паулу, бегло взглянув, заметил, что около выходных дверей вокзала находится еще один патруль Республиканской национальной гвардии.
Торопливым шагом железнодорожник провел его вдоль бетонной ограды и, обогнув барак, пробрался через груды досок. Только тогда он остановился.
Став перед Паулу, он схватил его за руки и пристально посмотрел на него. Ничего иронического и веселого сейчас не было в выражении его лица. С влажными глазами, как бы внезапно постаревший, он трижды намеревался заговорить и трижды замолкал, кусая дрожавшие губы. Берет, легкомысленно сдвинутый на затылок, еще контрастнее подчеркивал волнение на его худощавом лице. Кусая губы, он покачал несколько раз головой — это походило на нервный тик. Наконец ему удалось заговорить. И то, что он рассказал, сделало Паулу таким грустным, каким он себя еще никогда не чувствовал.
5
Упали первые спиленные деревья. Они клонились сначала медленно, как бы колеблясь, затем валились быстро, ломая по пути сучья, пока не сминали свои кроны о землю, покрытую хвоей. Лежащие, огромные, они казались трупами гигантов, скошенных картечью. Холодный ветерок разносил по лесу треск ломаемых сучьев, и глухой грохот падения каждого дерева заглушал на мгновения скрежет пил. Затем снова там и тут слышались пилы — то были островки шума в мертвой тишине сосновых лесов.
Валадиньяш и его помощник в блузе расхаживали взад и вперед, из стороны в сторону, ставя на коре избранных ими деревьев клеймо смертного приговора. Оба они были в хорошем настроении и время от времени пересмеивались. Но тут произошло неожиданное. Они заслышали шаги в лесу и сразу же оказались окруженными крестьянами — мужчинами и женщинами, которые остановились в нескольких шагах от них. Заметив их колебание, Валадиньяш не потерял самообладания.
— Добрый день, друзья! — сказал он с иронией, как бы не догадываясь, зачем они пришли.
Бросив, однако, взгляд вокруг и оценив противников, он почувствовал себя тревожно. Стоявший немного впереди товарищей высокий худой крестьянин с белокурой бородой смотрел на него с озадаченным и неопределенным выражением лица. На нем была широкая, свободная рубашка навыпуск, в огромной, нервной руке, покрытой рыжеватыми волосами, крестьянин держал топор. Валадиньяш сразу узнал в этом человеке хозяина леса, в котором они находились.
— Пришли посмотреть и поучиться? — продолжал он тем же тоном. — Это нетрудно, я научу.
И, как учитель, который выходит к доске, чтобы объяснить упражнение, он подошел к сосне и нанес удар.
Тут же он услышал позади себя хриплый неторопливый голос:
— Оставь, не смей трогать!
Валадиньяш бросил быстрый взгляд на крестьянина, затем в течение нескольких мгновений глядел на синюю блузку, обтягивающую упругую грудь какой-то девушки, подошел к другой сосне и нанес новый удар.
Едва он это сделал, как почувствовал, что его рука стиснута длинными костистыми пальцами, и увидел рядом с собой неподвижное лицо крестьянина с белокурой бородой.
— Ты уже срубил у меня другую, — сказал крестьянин тем же хриплым и размеренным голосом. — Эту не трогай, мошенник.
Валадиньяш хотел было улыбнуться и обратить все в шутку. Но взгляд его переметнулся на другую костистую руку с рыжеватыми волосами, которая сжимала топорище. Поискав вокруг себя помощника в блузе, он не нашел его. Напряг слух и с удивлением не услышал работу пильщиков. И только тогда осознал положение Вокруг раздался хохот.
— Так что ж ты не научишь? — спросила девушка звонким голосом.
Осторожно, не желая вызвать удар топором, Валадиньяш попытался освободиться от костистой руки. Крестьянин отпустил его. Валадиньяш живо выскользнул. Ему дали пройти. И он бы ушел прочь без осложнений, если бы не его тщеславие. Валадиньяш, должностное лицо корпорации, обладавший широкими полномочиями и наводивший страх на крестьян, всемогущий представитель власти, решавший судьбу десятков тысяч сосен, уверенный в своей силе, не согласился бежать побитым. Отойдя на несколько шагов, он обернулся и с разъяренным лицом бросил непристойную угрозу.
Он увидел, как одна из женщин нагнулась и вслед за тем рядом с ним упала сухая сосновая шишка, несколько раз подпрыгнув на мягкой хвое. Тут же другие шишки посыпались на него сзади. Одна, здоровая и тяжелая, ударила его по руке.
— Так что ж ты не научишь? — настойчиво спросила девушка тем же звонким голосом.
Валадиньяш повернулся и стал быстро уходить, когда одна точно нацеленная шишка сбила с него шляпу.
— Береги голову! — закричал кто-то из мужчин.
Валадиньяш снова обернулся среди раскатов хохота. Смутно видел повернувшихся к нему крестьян, синюю блузку, руку, бросающую шишку, крестьянина с белокурой бородой, стоящего с суровым видом. Быстро соразмерив расстояние, он понял, что упавшая шляпа ближе к крестьянам, чем к нему. Сделал было быстрое движение, чтобы повернуть назад и подобрать шляпу. Но тут одна из шишек, ударившая с силой по плечу, остановила его. Тогда он повернулся и обратился в бегство.
— Береги голову! — еще кричали ему.
И холодный ветерок разнес по лесу новые раскаты смеха.
Один из крестьян подошел к шляпе и отшвырнул ее пинком. Красивая зеленая шляпа Валадиньяша, купленная несколько дней назад за девяносто эскудо, взлетела в воздух и упала в нескольких метрах. Крестьянин преследовал ее с яростью, несколько раз ударил ногой, раздавил и успокоился, лишь увидев ее превращенной в тряпку.
6
К полудню положение оставалось тем же. Рассеянные по лесу группы крестьян и лесорубы, одни сидя, другие стоя, спокойно разговаривали. Лесорубы не вернулись на работу, но по указанию уполномоченного остались на своих местах, ожидая распоряжений. Мануэл Рату пытался убедить их бросить совсем эту работу и уйти. Однако они боялись потерять заработок и остались с пристыженным видом, — у них не хватало мужества присоединиться к борьбе крестьян.
— Пока это здесь кончилось, дети мои, — сказала одна старуха лесорубам. — Они получили взбучку и уже не вернутся.
Один из пильщиков, худой, рябой от оспы, покачал головой:
— Ошибаешься, матушка. Вернутся, и не одни.
Пильщик оказался прав. Немного погодя появился помощник Баладиньяша с двумя солдатами национальной гвардии в касках и с висящими на шее карабинами. Они остановились на некотором расстоянии от крестьян. Затем помощник Валадиньяша огляделся, чтобы выбрать деревья, подошел к стройной сосне, взял клеймо и несколькими точными ударами срезал кору, обнажив полосу желтого блестящего дерева. Глухие удары разнеслись по лесу угрожающим эхом, заставив смолкнуть разговоры.
В расстегнутой блузе, помощник Валадиньяша походил на безумного. Он клеймил сосны одну за другой, без разбора, хотя, будучи профессиональным лесорубом, машинально метил те, что получше. Чувствуя себя под покровительством солдат, он уже почти убедил себя в том, что ничто не помешает ему действовать нагло, но тут снова увидел себя окруженным крестьянами, ругавшими его последними словами. Отыскав глазами солдат, он заметил, что те не очень склонны вмешиваться.
— Дайте же человеку работать, — вяло сказал один из них. — Приказ есть приказ, мы должны его выполнять.
Но, говоря так, он не выказывал никакого намерения применить силу. Напарник же его, с бледным, невыразительным лицом, выглядел гораздо более заинтересованным глазеть на крепкую грудь девушки в синей блузке, чем помогать человеку из корпорации. Помощнику Валадиньяша пришлось остановиться. Но на его лице не читалось ни разочарования, ни поражения. Со злобной улыбкой он пригрозил:
— Ну, ждите взбучки!
Долго ждать не пришлось.
7
Приведенные Валадиньяшем солдаты прошли через лес и быстро выстроились в линию перед крестьянами. В их действиях не было видно колебания и безразличия, как у двух первых солдат. Расставив ноги, в надвинутых на лоб касках, опоясанные патронташами, с карабинами в руках, они выставляли напоказ силу, решимость и грубость. И странная вещь! Хотя солдаты гвардии и не выбираются по физиономиям, но все они почему-то обладают злобными, хамскими лицами. Даже и те двое, что появились здесь вначале и показали себя сговорчивыми и мягкими, теперь, войдя в состав отряда, обрели такое же неприятное выражение.
Под покровительством гвардии Валадиньяш с помощником расхаживали из стороны в сторону, и вскоре раздался скрежет пил и резкий стук топоров. Одна сосна упала, ломая по пути сучья. Потом другая.
Элегантный в своей складно пошитой форме, с тонкими чертами лица, лейтенант держал в руках автомат. Пронзительным и суровым голосом он скомандовал:
