Степан Чепмэн - Тройка
Алекс и Ева понимающе переглянулись.
— Наш серебристый космический корабль был такой красивый. Мы, то есть я и другие из моего выводка, конечно, не могли взглянуть на него со стороны, но мы видели снимки, сделанные со спутников. Мы не могли играть на поверхности корабля, подобно людям, потому что при наших размерах для нас не могли создать мощную гравитацию.
Ева повернулась к Алексу.
— Ты слышал эту фантазию раньше?
— Нет, насколько я помню.
— «Пронзитель» мог создавать антигравитацию, он управлялся специалистом по трансу и был защищен молитвами. Пол и стены в нем были обиты пенопластом и белым винилом. Подушечки лап у нас всегда были чистыми. Ева была специалистом по трансу, а Алекс управлял радаром.
— Очень мило, — сказала Ева.
— Это был рай. Каждая звезда имела свой цвет и была окружена разноцветной круглой радугой. Я родилась там, на корабле, красная крапинка на желтом желтке. Желток плавал в большом медном тазу в густом желе. Я выползла из этого желе, а когда научилась ходить, мой Учитель дал мне вкусную дыню.
— Как назывался тот корабль? — переспросил Алекс.
— Я же сказала, — ответила Наоми. — «Пронзитель».
— А не «Протыкатель»? — с усмешкой спросил Алекс.
— Нет, — насупилась Наоми. — С какой стати ему зваться «Протыкателем»?
— Ладно, не обращай внимания.
— Ты тоже его вспомнил? — оживилась Наоми.
— Нет, — буркнул Алекс, — рассказывай дальше.
— Кто такой этот Учитель? — вклинилась Ева. — Ну, тот, что дал дыню.
— Учителя наши были модифицированными паукообразными обезьянами, — важно ответила Наоми. — Они все нянчились с нами с того времени, когда мы были еще маленькими червячками. У них были огромные головы — больше, чем у людей. Они учили нас всему на свете — как надо говорить и откуда мы произошли. И вообще, что бы мы ни спросили у них, они всегда отвечали.
— А кто командовал на этом корабле? — спросил Алекс. — Кому вы подчинялись?
— Мы были слугами Великой паучьей матери. Мы были седьмым поколением апатозавров, которое было выращено ею. Мы все произошли от ее Священного тела. Генетическое скрещивание. Ее яйца использовались для создания всех живых существ на этом корабле.
— Ее яйца? — переспросила Ева. — А кто был этой Паучьей матерью?
— А, да просто маленький пауковолчок, они держали его в золотом террариуме, который считался алтарем в местном корабельном соборе. Они сохраняли Ее живой в течение столетий и превращали ее яйца в разных домашних животных, в растения и даже в тебя, Ева.
— А кто занимался этим генным скрещиванием? — попытался уточнить Алекс.
— Дизайнеры, ясное дело!
— А кто построил корабль?
— Конечно же Строители!
— Ладно, сдаюсь, — вздохнул Алекс.
— В общем, мы пели молитвенные песни в честь Паучьей матери целыми днями. Хранители кормили ее мухами-красотками, и мы пели песни также во славу этих мух. Мы поклонялись еще крепости ее паутины.
— А зачем нужны были на корабле бронтозавры? — задал коварный вопрос Алекс. — Ну, радар — это понятно. Радар, конечно, нужен. Но бронтозавры?
— А мы сами удивлялись сначала, потому что мы были очень прожорливы, и еще у нас ведь нет рук. А потом Учителя нам объяснили, что мы будем учиться и станем корабельными монахами.
— Интересно, зачем на корабле монахи? — спросила Ева.
— Ну, для молитв. Мы молились круглые сутки за удачу нашей миссии и за безопасность корабля. Мы молились и постились и очищали свои души поклонением. Возносили молитвы Галактике и всем тем местным богам, демонам, ангелам, которых наши приорессы обнаруживали в тех местах, где мы летели.
— Но почему все-таки бронтозавры? — настаивал Алекс.
— Я как раз к этому подхожу, — не отступила Наоми. — Все дело в длине нашего спинного мозга. Видите ли, общее количество связей нервной системы каждого существа устанавливает границы возможностей его духовного развития. Вот почему у слонов душа шире, чем у людей. А бронтозавр может настроить свой спинной мозг так, чтобы улавливать самые длинные скрытые волны. Киты были бы еще лучше, но их очень трудно перевозить в космическом пространстве.
— Звучит здраво, — признал Алекс.
— У этих Учителей было множество правил для нас, и они разбивали наши игрушки на мелкие осколочки. Эти обезьяны просто садисты! Но что делать — диктовали правила они. Мы прощали их, подчинялись им, тренируя себя в навыке послушания.
— Ну, экий поворот, — заметил Алекс, — прямо-таки слепцы, что ощупывали разные части тела одного слона. Однако чего вы вообще могли ждать от каких-то там обезьян? Примитивные приматы! Ограниченные животные, питающиеся отбросами и склонные к скандалам. Они, правда, изобрели колесо, но кроме этого…
— О да! — подхватила Наоми. — Они обожали колеса. Все, что могло вращаться, воспевалось в поэмах, об этом слагались стихи и песни. Смена времен года. Череда столетий. Молитвенные четки. Циферблат часов.
— Яйца, скатывающиеся с холмов, — добавил Алекс.
— Пасхальные? — спросила Наоми.
— Нет! При чем тут это? Ты что, не можешь нормально соображать?
— Оставь ее, — сказала Ева.
— Еще чего! — ответил Алекс. — Вот ты знаешь разницу между глазом петуха и ветровым стеклом? Нет! Они не сравниваются! Нет основания для сравнения! И здесь тоже. Хочешь еще пример?
— Думаю, это выходит за рамки нашей темы, — оборвала его Ева. — Наоми, а этот корабль посещал другие планеты?
— Конечно, — спокойно ответила Наоми. — Он и высадил нас здесь.
— А почему здесь? — удивилась Ева.
— Потому что мы заболели. Они не могут держать больных на корабле.
— И поэтому они бросили вас здесь?
— Нет, они оставили нас в больнице.
— На этой планете есть больница?
— Не на ней, — поправила Наоми, — а за ней.
— Отлично. А теперь объясни мне такую вещь. Перед тем как корабль высадил нас сюда, мы трое вышли из Самсары? Мы бывали когда-либо на Земле?
— Как ты сказала? — переспросила Наоми.
— Она сказала «Самсара», — подсказал Еве Алекс.
— А что, разве не так? — спросила Ева.
— Нет, — уверенно ответил Алекс. — Она называет корабль «Пронзитель пространств». Это ты называешь его Самсарой.
— А ты назвал корабль «Протыкателем»! — обвиняющим тоном заявила Наоми.
Ева нахмурилась.
— Но как они могли просто бросить нас здесь? Что это за больница?
Тут Наоми наконец расхохоталась.
— Я это выдумала! Вот! Я это придумала!
— Но какого черта нас бросили здесь?
— Они не бросили нас. Это мы убежали. Мы — сбежавшие рабы.
Ева перевела взгляд с Наоми на Алекса и обратно.
— Но мне казалось, ты уверяла…
— Я выдумала, я все выдумала! — радостно сообщила Наоми.
Некоторое время они молчали, слушая завывания песчаной бури.
— Давайте я попробую суммировать, — предложил Алекс. — Где, черт возьми, мы находимся? Мы находимся на планетоиде с больницей позади него. Мы не пациенты, а сбежавшие рабы. Прекрасно. Но как, к дьяволу, мы могли оказаться здесь? Есть только одно объяснение: мы потерпели аварию. Мы разбились. Просто мы не можем припомнить, как это произошло. Почему мы не можем умереть? Потому что мы уже мертвые! Есть еще вопросы?
— Алекс, обратилась к нему Ева, — а ты можешь вспомнить, как улетал с Земли?
— Нет, — задумался он. — Помню Чикаго, помню беспрерывную череду разных работ. Потом локальную войну. А потом уже здесь. Ничего другого я не помню.
— Это могло быть путешествие, например? — подсказала Ева, смахивая песчаную пыль с ресниц. — Или, может быть, мы умерли во время войны? Вряд ли кто-нибудь может припомнить такие события.
Они вслушались в вой ветра.
— Думаю, я в конце концов просто сдался, — сказал Алекс. — И не просил помощи. Скользнул в никуда. В полночь. В разгар зимы. В дыру на дне моря. А потом ангелы подняли нас на небеса. И вот мы здесь.
— Кстати, об ангелах, — оживилась Наоми. — Я говорила тут с одним ангелом-хранителем прошлой ночью. И он мне все объяснил.
— А ты ему поверила? — спросил Алекс.
— Он сообщил тебе свое имя? — поинтересовалась Ева.
— Его зовут доктор Мейзер, — ответила Наоми.
— И ты ему поверила? — опять спросил Алекс.
— Ну он же ангел, — протянула Наоми. — А ангелы никогда не врут. Доктор Мейзер построил все эти разные места — кратеры, бакалейные лавки, руины Майя… Он все это взял из наших голов, пока мы спали. Доктор Мейзер сказал мне, что я — единственная, у кого есть признаки выздоровления. Хотя я все еще больна.
— Какой он? Такой лысый чудик в белом халате?
— А ты что, тоже его видела? — воскликнула Наоми.
