Ирэн Роздобудько - Двенадцать. Увядшие цветы выбрасывают (сборник)
– Ты прочитал все эти книги?
Оглянулся: она сидела на краю кровати – ручки на коленях – и разглядывала мои книжные полки.
– Слава богу! Я уже думал, что ты проспишь тут до вечера! – как можно приветливее сказал я.
– Я давно не сплю, – ответила девочка. – Я вообще не люблю спать. И ничего не боюсь, – после паузы неожиданно сказала она.
– Это хорошо, что ты такая храбрая.
– Я не храбрая, – возразила она, – просто у меня куча всяких проблем…
Мне стало смешно.
– Наверное, с мальчиками? – пошутил я.
– А вот и нет. Для дураков у меня вот что есть!
И она показала мне кулак – маленький, трогательный и жалкий.
– А-а-а… Это – серьезный аргумент! – Я с ироничным пониманием закивал головой.
– А тот дядька… – она нервно повела одним плечом и заколебалась.
– Не вспоминай о нем! – перебил я. – О таком лучше сразу забывать. На свете много дураков и просто больных людей. Ты еще не раз их повстречаешь. Поэтому не надо брать в голову.
– Это трудно, – вздохнула она.
Я согласился. Чтобы сменить тему, спросил, как ее зовут, и услышал в ответ не совсем обычное имя – Хелена.
– Так звали мою прабабушку, – пояснила девочка. – Я ее даже помню…
Она задумалась и добавила:
– Она курила трубку и гадала на картах… И ее за это ругали. А она прятала карты и табак под клеенку на кухне, а мне показывала вот так, – девочка приложила палец к губам. – И… и так интересно обо всем рассказывала.
Не буду пересказывать всего разговора, но я удивился, когда заметил, что соседка задержалась у меня почти на полдня.
Что-то я смог о ней узнать из ее ответов на мои вопросы, что-то додумал сам. Я понял, что семья ее довольно простая – родители работают на заводе. Она не говорила прямо, но я хорошо представил себе эту семью: пьянка в выходные, закатывание огурцов на зиму – по пятьдесят банок, которые потом стоят под кроватями и на балконе (меня всегда удивлял этот женский фанатизм в отношении консервации, ведь все можно купить в магазине), ритуальные ссоры как образ жизни и мышления, «рупь до получки», картошка со шкварками, гости по праздникам, желтые от сигаретного дыма занавески. Что в таком случае остается детям? Бегать по улицам, стучать в дверь, за которой в однокомнатной квартире «гуляют» взрослые, выпрашивать мелочь на мороженое у хмельных гостей, таскать со стола что-то вкусненькое, получать подзатыльники. И… носить коротенькие платьица, пока их уже и на нос не натянешь.
Вопреки всему, что нарисовало мое воображение (думаю, я не ошибался), девочка казалась довольно развитой. Я заметил ее тягу к книгам и то, с каким интересом она слушала мои ответы на свои вопросы.
Когда она прощалась (мол, ей еще нужно сварить для родителей картошку), я предложил приходить ко мне в гости. Сказал это совершенно искренне. И по ее реакции понял, что эта наша встреча не последняя: ей явно не хватало взрослого общения. Она, как губка, впитывала в себя любую информацию. Уже стоя на пороге, девочка попросила у меня какую-нибудь книгу. Детских у меня не было, я задумался и дал ей «Мысли» Блеза Паскаля с коварной уверенностью, что она этого не прочитает.
Вечером, вспоминая утреннее происшествие, я подумал, что невольно выступил для соседской девочки в роли «доброй феи» и что сегодня она заснет спокойно.
* * *– Прервемся! – вдруг резко оборвал свой рассказ посетитель и выбил из пачки новую сигарету.
В кабинете надолго повисла тишина. За окном шумел первый майский дождь. Врач с удивлением, будто видел впервые, рассматривал седого импозантного мужчину и не знал, что сказать. Подошел к окну, распахнул форточку. Частый дождь безжалостно сшибал треугольные шапки сирени. Смеркалось.
– Она пришла? – наконец произнес врач. Выражение его лица уже не было таким самоуверенным – в глазах засветилось обычное человеческое любопытство.
– Да, – устало ответил Витольд.
– И о чем вы разговаривали? Вы – взрослый человек – и пятиклассница из неблагополучной семьи?
– Вы заставили меня разворошить то, чего не стоило трогать. Но раз уж так случилось – я готов продолжить разговор завтра. Не останавливаться же на полпути! – сказал он после длинной затяжки.
– Хорошо. Я с нетерпением буду ждать в любое удобное для вас время, – быстро ответил врач. Казалось, у него отобрали недочитанной книгу. – Когда это примерно может быть?
– Я человек занятой. Смогу только вечером, если это вас устраивает.
– Иногда я остаюсь ночевать в отделении, – сказал врач, – а ради вас буду ночевать столько раз, сколько понадобится.
– О’кей!
Витольд поднялся.
– Скажите, могу ли я тайком взглянуть на нее? – вдруг спросил он совсем другим тоном. – Она, наверное, еще здесь?
– Не знаю, – сказал врач, – но это можно проверить. Я провожу вас к кабинету. Надеюсь, вы будете осторожны…
– Да, конечно, – кивнул посетитель. – Я не хочу волновать ее. Только посмотрю.
Они прошли по длинному коридору мимо закрытых дверей палат с окошками посередине, спустились двумя этажами ниже и снова пошли по длинному коридору. Мимо поста медсестры, мимо палат…
Наконец врач остановился у последней, чуть приоткрытой двери. Сначала заглянул в щелку сам, а затем жестом пригласил своего спутника. Тот припал щекой к грубо окрашенной поверхности и затаил дыхание.
Вот она, Хелена…
Женщина стояла у окна и смотрела на дождь. На проливной железный дождь, уничтожающий сирень.
Взрослая и чужая.
Плод его трудов.
Или это – лишь самонадеянная выдумка?..
Витольд пожал плечами, отстранился.
– Не представляю себе, как она добирается домой, – прошептал он врачу. – Она ненавидит общественный транспорт…
* * *Следующим вечером врач пребывал в приподнятом настроении, время от времени профессиональным жестом он довольно потирал руки и сравнивал свое состояние с далеким детским воспоминанием об ожидании мультфильмов по первому в их семье цветному телевизору. Еще бы! Его вчерашний посетитель занимал высокий пост, был влиятельным человеком, и общение с таким человеком уже само по себе можно было считать удачей. Врач удивился и обрадовался уже тогда, когда через какую-то давнюю приятельницу ему передали просьбу этого высокопоставленного чиновника взять на работу в свое заведение одну его знакомую. Просьба показалось ему довольно странной. Но и любопытной. Женщину, о которой шла речь, он знал. Конечно же, не лично, но знал. Только не мог представить себе, что связывает ее с таким влиятельным человеком… Но все оказалось гораздо интереснее. Он с нетерпением ждал назначенного часа и сразу вскочил с места, когда в кабинет, как и вчера, уверенной походкой вошел Витольд. Врачу было приятно пожать ему руку, как старому знакомому.
– Кофе? Чай? Может – коньяк?
Витольд кивнул головой:
– Чай. Лучше зеленый, если есть.
Пока секретарша вносила поднос, расставляла чашки и заварочный чайник, оба молчали.
– Честно говоря, после нашей вчерашней беседы я решил, что не приду сегодня, – наконец нарушил тишину Витольд, – а потом мне пришло в голову, что… Что никому и никогда в жизни я не мог и не имел желания рассказывать то, что услышали вы. Вчера, разговаривая с вами, я будто упорядочивал свои мысли. И это может пойти мне на пользу. Всю жизнь я любил проводить экспериментировать. Над другими. Только не над собой. Пусть моя откровенность станет этим первым экспериментом над собственным сознанием. Я впервые чувствую себя археологом на раскопках. Вчера я снимал лопатой слои нанесенного временем хлама – отбрасывал мусор и камни. Возможно, сегодня надо поработать кисточкой…
Витольд задумался. Врач понял, что тот нуждается в помощи.
– Вы остановились на том, что дали ей книгу Паскаля… – сказал он. – Не думаю, что это было уместно в таком раннем возрасте. Она ее прочитала?
– Вы хотите спросить, как скоро мы встретились снова? По вашему взгляду я вижу, что вы не верите в нормальное общение зрелого мужчины и маленькой девочки. Согласен, это действительно может показаться странным. Андерсена и Льюиса Кэрролла уже подозревают в извращенном отношении к детям… Порой мне кажется, что мир перевернулся… – он закурил и после паузы продолжил: – Если тогда у меня и было какое-то влечение – это лишь тяга к экспериментам. Книга была его малой частицей…
…Она сама позвонила в дверь через несколько недель. В руках держала книгу, будто она служила пропуском в мою квартиру или каким-то отличительным знаком, паролем. Ее косы были так же растрепаны, как и обычно, когда я видел ее из окна. Она вошла и протянула мне книгу. Я улыбнулся.
– Прочитала?
– Да… – сказала она и покраснела.
– И о чем же эта книга? – продолжал я посмеиваясь.
