Александр Анянов - Рожденные ползать
Полинина мама тоже являлась достаточно неординарной личностью. Дело в том, что все женщины ее семьи обладали сильными паранормальными способностями. Какую-то их прабабку, бывшую польской цыганкой, даже сожгли на рыночной площади в Кракове за умение вызывать дожди и засухи. Вероятно потому, что все предки испокон веков специализировались на проблемах климатических явлений, мама окончила соответствующий институт и пошла работать в метеорологическую службу Новосибирской области, где быстро выдвинулась в начальники отдела прогнозов.
Понятное дело качество метеопрогнозов оставляло желать лучшего, но на материальное состояние работников отдела это никак не влияло (как впрочем, и везде в СССР). Беда пришла, откуда ее совсем не ждали. Однажды первый секретарь обкома поехал на охоту, естественно проверив перед этим прогноз погоды. Ожидался ясный солнечный день. Вместо этого, попав в лесу под проливной дождь, большой человек стукнул кулаком по столу. «Привязать премии этих шарлатанов к качеству прогнозов», — кричал он. — «Не будут угадывать погоду — пусть лапу сосут!».
Естественно весь отдел знал о природных способностях своей начальницы. Когда прогноз не оправдывался (а это бывало часто) у нее в кабинете постоянно толпились сотрудницы с заплаканными глазами.
— Галина Степановна! — умоляли одни. — Совсем обувка у детишек прохудилась. Нам никак нельзя без премии. Разгоните облака!
— Нет, не могу больше, — упиралась Степановна. — Это столько энергии отнимает. Я потом три дня болею!
— Ну, пожалуйста! — плакали другие. — Ну, в последний раз! Ну, хотя бы только над обкомом партии.
Доброе сердце Полининой мамы, в конце концов, сдавалось, и она делала, то о чем ее просили. Во всей области шел дождь, и только над серой бетонной коробкой областного комитета КПСС сияло солнце через огромную дыру в облаках. После этого отдел получал очередную премию на радость всем: и беспартийным, и коммунистам. Хотя справедливости ради, настоящие партийцы могли бы и отказаться от денег, потому что вышеуказанных явлений, согласно канонам социалистического материализма, просто не существует в природе.
Школьные подружки Полины тоже, как на подбор, были яркими личностями. Они все, как одна, мечтали стать звездами: кто-то знаменитой актрисой, кто-то популярной певицей, в крайнем случае, диктором центрального телевидения. Одна Полина категорически не хотела звездить.
У нее была мечта, совершенно странная для девушки-подростка (хотя и очень неглупая для женщины зрелых лет). Полина хотела быть Музой. Да, да, именно так — Музой с большой буквы. Как Лиля Брик у Маяковского, как Гала у Сальвадора Дали или Маргарита у Мастера. Гений показывал бы ей свои работы, делился планами на будущее, а она критиковала его и так бы они вместе вошли в Историю. Навечно вдвоем: Гений и Муза, Муза и Гений.
Однако ей не везло. Вместо вхождения в историю она обычно в них просто влипала. К тому же в школе все пацаны были сплошной серостью — просто глаз не на кого положить. Чтобы приблизиться хоть немного к своей мечте, Полина решила после окончания десятого класса стать критиком. Театральным или литературным, каким получится. Главное начать вращаться в обществе молодых талантов, а там уж она сумеет не проглядеть того единственного, о ком она мечтала всю свою жизнь.
Как обычно, мама испортила все. Хотя она и разгоняла мыслью облака, но обеими ногами твердо стояла на земле.
— Ты с ума сошла! — замахала Галина Степановна руками. — Сколько этих самых критиков нужно на всю страну? Десять, двадцать? Опять же профессия, сродни летчику-испытателю, даже опаснее. Чуть что не так сказал или написал и все — враги сбили. А парашютов критикам не выдают.
Полина пыталась что-то возразить, но мама даже не дала ей открыть рот.
— Иди-ка ты лучше на дошкольное отделение — будешь заведующей детсадом. Представь, выйдешь замуж за офицера и уедешь с ним на дальнюю точку. Ну, какая там для женщины работа? А детские садики, они везде есть. И детишки твои собственные вместе с тобой под присмотром и вся семья в сытости.
Девушка представила себе, как она толстая в белом халате ходит и покрикивает на детей, а потом ворует у них еду с кухни. При одной мысли об этом ее передернуло от отвращения. Нет, что угодно, только не дошкольное! И за офицера она тоже замуж не выйдет никогда!
И тут, случайно появилась информация, что в далекой Риге существует институт инженеров Гражданской Авиации. Она представила себя в голубой облегающей форме Аэрофлота, а главное, где-то очень далеко от маминых советов и поехала в Прибалтику поступать.
В институте поиск непризнанных талантов, из которых благодаря ее любви и заботе могли бы вылупиться новые Эйнштейны, продолжался. Полина была девушкой очень красивой и недостатка в мальчиках не испытывала. Однако и в Риге выявить потенциального гения оказалось очень не просто. Тогда рамки поисков решено было сузить. Теперь явное предпочтение отдавалось иностранным студентам. Иностранцы казались ей особенными, очень романтичными, загадочными и, соответственно, более способными и одаренными, чем соотечественники. Что поделаешь, перефразируя известную поговорку: «Нет таланта в своем отечестве».
В конце концов, остались три кандидатуры: мужественный и сказочно красивый, похожий на Христа, ливанский партизан, здоровенный, как буйвол иранский принц и белобрысый прибалт. Естественно, все трое учились в том же институте. Полина чуть не сломала голову, пытаясь сделать правильный выбор, но, в конце концов, все решилось само собой.
Первым отсеялся ливанец. Как оказалось, он у себя на родине партизанил против наших. В смысле, против прогрессивных сил. Будучи настоящей комсомолкой и патриоткой Полина решительно прервала все контакты. Следом пошел иранец, который в реальности оказался простым туркменом, проживающим неподалеку от иранской границы. А кличку «Принц» ему дали студенты в общежитии из-за его любви к иностранным шмоткам и презрения к честному труду в любой его форме. Оставался один прибалт, но с ним тоже было не все так просто.
Познакомились они на танцах в родном институте. Первоначальный контакт прошел успешно, и на следующий день было назначено свидание. Полина пришла, но внезапно обнаружила, что совершенно не помнит имя своего нового знакомого. После приветствия она спросила:
— Ну, куда пойдем, Сережа?
— Вообще то, я — Саша, — смутился тот.
— Да? А выглядишь, как Сережа, — сострила Полина.
Прибалт шутку оценил, и они стали встречаться. Саша имел довольно таки заурядную внешность и не блистал физическими данными, но зато его рот практически не закрывался. Он так и сыпал интересными историями, шутками, анекдотами. «Наверное, у него есть какие-то недостатки», — думала Полина, — «но, по крайней мере, скучно с ним не будет. Это уж точно. Ладно, похожу пока, а там глядишь, что-то поинтереснее подвернется».
Перелом наступил, когда ее ухажер по секрету поведал ей, что работает на английскую разведку — «Интеллиженс Сервис». Оказалось, что он получает двойную стипендию, одну в рублях, другую, в фунтах стерлингов ему переводят на личный счет в швейцарский банк. Якобы у него уже прикуплен на Западе уютный домик и когда-нибудь наступит такое время, когда они вместе полетят в страну небоскребов и шикарных машин. Такой авантюрный поворот привел Полину в восхищение. Решено, она станет подругой Джеймса Бонда. В конце концов, чем Бонд хуже Маяковского? Да ни чем! Она начала готовиться к шпионским приключениям.
Тем не менее, все опять случилось не так, как рассчитывала девушка. Время шло, Саша продолжал разглагольствовать о своих подвигах, но на «настоящее дело» ее брать не спешил. В реальной же жизни он искусно маскировался под советского студента, все время ходил с бумажкой, где рисовал какие-то плюсики-минусики, и постоянно лез целоваться.
К тому времени, когда Саша сделал ей предложение руки и сердца, Полина окончательно поняла, что все эти его рассказы и обещания не более чем лапша на ее широко оттопыренные уши. Никогда ей не держать в руках твердой валюты и никогда у нее не будет собственного домика в Британии, даже на самом краю империи, где-нибудь в забытой богом Канаде.
Однако теперь изменить что-то было сложно. Красавчик ливанец окончательно продался империалистам, и после получения диплома, женился на богатой американке, укатив за океан. Бугая-туркмена выгнали из института за фарцовку. И что теперь прикажете делать? Ну, что ж, решила Полина, может у Саши талант сказочника? Ведь тот еще, Андерсен! Его бы байки, да на бумагу. Может быть, удастся из него хоть какую-нибудь небольшую книжонку выжать. Ладно, схожу замуж. Где наша не пропадала. Тем более что во всех газетах пишут: война с Америкой вот-вот будет. Помирать, так хоть женщиной!
Едва супружеская жизнь началась, как у Саши (а это был, конечно, я) тоже появились претензии к своей дражайшей половине. Дело обстояло так. Полинины родители были людьми строгими и скупыми на похвалу. Им всегда казалось, что ребенок может добиться больших успехов, надо только суметь их из него выжать. Несмотря на то, что достаток семьи был гораздо выше среднего, они не особенно баловали дочку, считая, что дорогие вещи или игрушки только портят ребенка. Одним словом, она ни в чем не должна отличаться от своих сверстниц, обыкновенных советских детей.
