Валентин Черных - Взрыв Секс-бомбы
— Перешли, — и Стас заложил свою руку ей за спину. Его рука спустилась ниже, подлезла под кофточку, оттянула трусики и стала гладить ее ягодицы. По сценарию его рука опускалась и зрители могли думать, что его ладонь находится на уровне ее ягодиц. Ошеломленная, она забыла текст. Если она сейчас встанет, чтобы дать ему пощечину, камера все равно зафиксирует его руку у нее в трусах.
Стас снова наклонился к ней и прошептал:
— Говори текст, пауза затягивается.
Наконец она вспомнила текст и сказала:
— Мальчик, тетя может рассердиться.
— Я уже не мальчик, — ответил Стас. — Я уже дяденька, а тетенькам всегда ведь нравится, если дяденьки их любят и гладят по попке.
В эти секунды актер, игравший роль председателя совета директоров, закрыл заседание, и все встали. Она в той толчее, которая при этом возникла, должна была дать ему пощечину, но он перехватил ее руку и произнес текст, не написанный Сценаристом:
— Я тебя очень хочу. Поедем к тебе сейчас.
— Почему ко мне?
— К тебе ближе.
— Если ты позволишь себе нечто подобное еще раз, ты будешь отстранен от роли.
— Какая у тебя нежная кожа… Поехали.
— Поехали, — неожиданно согласилась она.
Она знала, что у Стаса через час съемки на телевидении, и он уже едва успевал.
— У меня съемки в Останкино.
— Отмени, — сказала она.
— Умоляю, после съемок.
— Закончили, — она хлопнула в ладоши. — У главного героя съемки на телевидении.
— Когда будем заканчивать, решу я, — недовольно произнес Режиссер.
— Я предупреждала, что сегодня буду сниматься не полную сцену. Все съемки со Стасом проявить и отпечатать отдельно, завтра я буду смотреть этот материал, — сказала она.
— Ты же знаешь, что рабочий материал актерам не показывают.
— Я буду смотреть не как актриса, а как сопродюсер фильма.
Все притихли, ожидая ответа Режиссера. Ответа могло и не быть, но обычно после такого ответа режиссеру на завтрашних съемках роль могла исполнять уже другая актриса. Так поступали со своенравными и зарвавшимися.
— Пункты пять, шесть, семь, восемь, — добавила она.
В этих пунктах договора было записано, по каким причинам режиссер может быть отстранен от съемок и заменен другим.
— Ты же знаешь, такой женщине, как ты, отказать невозможно, — сказал Режиссер.
— Возможно, — проговорила она и после паузы добавила: — Но опасно для жизни.
Секс-символ достала мобильный телефон и набрала номер, хотя в павильоне обычно все свои мобильные отключали.
Она знала о запрете на разговоры по телефону из павильона и все-таки набрала номер своей приятельницы, чтобы договориться о поездке на теннисный корт. И все молча слушали, как она договаривается.
Назавтра, заперевшись в просмотровом зале на ключ, она посмотрела все эпизоды со Стасом. Она и Стас действительно смотрелись как мать и сын. Стас выглядит моложе своих лет, она — на свои годы. Стас был раскованным, не стеснялся своей худобы, она показалась себе зажатой. Однажды она расслабилась буквально на несколько секунд, и камера тут же зафиксировала складку жира над бедром. Стас ее переигрывал даже в эпизодах, где она говорила мало и почти не двигалась. А что будет в главных сценах?
— Я хочу посмотреть и другие пробы, — сказала она. Сказала, а не попросила.
На эпизодические роли пробовали актеров, уже знаменитых в те годы, когда она только начинала. Сегодня они с нею здоровались, как актеры здороваются с режиссерами, а теперь и с продюсерами, — вроде бы и раскованно, как с равными себе, но и очень почтительно. Теперь от нее зависело, утвердят ли их на эти небольшие, но роли.
Знаменитости играли плохо. В ролях деловых людей они выглядели грубоватыми, раздували животы и щеки, считая почему-то, что бизнесмены должны быть толстыми и медлительными.
— Глупые и толстые, — сказала она и спросила Режиссера: — Где вы видели толстых бизнесменов?
— Бизнесмены — люди, — ответил Режиссер, — поэтому они могут быть и толстыми, и худыми.
— Толстыми быть не могут, — возразила она. — Они еще слишком мало времени занимаются бизнесом, чтобы растолстеть. И старых бизнесменов у нас нет.
— Что вы предлагаете? — спросил Режиссер.
— Предлагать — это ваши обязанности.
— А ваши? — спросился Режиссер.
— Мои — высказывать сомнения.
— Я могу с ними согласиться или не согласиться?
— Можете, — сказала Секс-символ, — но если вы снимете говно при очень неплохом сценарии и при смете, когда не надо экономить на актерских гонорарах, у вас даже не будет привычных оправданий: мол, было мало денег, мне навязали актеров, которых я не хотел снимать, и так далее.
— Снимать именно этих актеров — разве не ваши рекомендации?
— Не мои, — подтвердила Секс-символ. — Я ничего и никому пока не рекомендую. Пока все рекомендуют только мне, а я посылаю всех к вам. Только вы можете принять окончательное решение.
И Секс-символ обворожительно улыбнулась лучшей из своих улыбок. Эта улыбка была у нее припасена для несостоятельных любовников. Улыбка прощения и надежды. Ничего, бывает. В следующий раз обязательно получится.
Она решила: надо поговорить с Продюсером о запасной кандидатуре Режиссера. Нужен более молодой, с большим энергетическим запасом. У пятидесятилетних озарений не бывает. В пятьдесят писатели пишут свои лучшие книги, но лучшие фильмы режиссеры снимают до пятидесяти. Хотя, наверное, и среди режиссеров бывают исключения. Она стала вспоминать самых известных режиссеров, которым было уже за пятьдесят. Они по-прежнему снимали профессиональные и даже интересные фильмы, но озарений не было. Все озарения закончились к пятидесяти. Но подобные умозаключения — не повод для отстранения Режиссера. Если затянуть время, отстранить его будет еще сложнее. К тому же существовала режиссерская солидарность: занять место отстраненного многие режиссеры просто не согласятся. Можно, конечно, поискать среди молодых, но о поисках Режиссер обязательно узнает, и начнется скандал, а ей не хотелось скандала. При сегодняшнем напряженном графике у нее не оставалось энергии на скандал.
Может быть, посоветоваться с Поскребышем? Конечно, Поскребыш ее не любит, но она жена Продюсера и должна быть заинтересована в успехе фильма. Разумеется, Поскребыш очень средняя актриса, но она неглупа и умеет просчитывать свою выгоду.
В мобильном телефоне Секс-символа был цифровой диктофон, и она продиктовала: «Поговорить по поводу режиссера с П.». Она не рискнула назвать ее Поскребышем — вдруг оставит где-нибудь телефон, и кто-то узнает, что бывшая подруга для нее по-прежнему Поскребыш.
Ассистентка
Она проснулась в хорошем настроении, потому что рано легла, выспалась, а вечером ей позвонил ее бывший любовник — Большой русский актер. Она рекомендовала его на роль учителя химии, который по сценарию влюблен в Секс-символ. Большой актер когда-то был любовником Секс-символа, потом ее любовником, а теперь был мужем студийной гримерши. На роль учителя Большого актера будет, конечно, утверждать Режиссер, но только с согласия Секс-символа.
Они встретились в ресторане Дома кино, и она его честно предупредила, что решать будет Секс-символ. Встреча была вполне официальной, она передала ему сценарий, а он пригласил ее пообедать в ресторане. Большой актер старше ее почти на десять лет. Однажды он увел ее с какой-то премьеры и повез на квартиру своего приятеля. Она в тот момент была счастлива — Большой актер выделил ее из сотен начинающих актрис! Он тогда уже разошелся с очередной женой и еще не женился на следующей. Она могла стать следующей, но не стала — Большой актер женился на дочери министра. Потом у него была еще одна жена, таджикская балерина, а теперь, потеряв все накопления после двух дефолтов, он женился на студийной гримерше, которая делала прически на дому женам преуспевающих бизнесменов.
Большой актер невысокий, спортивный, с резкими, правильными чертами лица, играл военных, милиционеров, инспекторов охоты и рыбной ловли и вообще руководителей. Он хорошо носил костюмы и мундиры, у него был многозначительный взгляд, и он мог играть умных, немногословных мужчин.
Теперь ему перевалило за пятьдесят, и он позволил себе небольшую модную небритость, что в учителях не поощрялось. Она его об этом сразу предупредила.
— Нет проблем, сбрею, — тут же согласился он.
Большой актер был одет в скучный по нынешним временам финский костюм в полоску, модный лет пятнадцать назад, когда костюм надевался только на премьеры и на праздники, его можно носить и двадцать лет. И ботинки на нем были хорошего качества, но старомодные, и галстук чешский, из плотного шелка, уже немодный. По заказанным рюмке водки, селедке и кофе она поняла, что Большой актер не при деньгах, и она тоже сделала скромный заказ: не осетрину, а судака и самый дешевый коньяк.
