Семен Малков - Ветер перемен
В первую очередь на Лебедя ополчились те, кто должен был ответить за поражения и напрасные человеческие жертвы, а это были все могущественные руководители силовых министерств, несмотря ни на что, пользующиеся полной поддержкой Кремля. Какую только грязь на него ни лили, чтобы опорочить в глазах общественности! Но «венцом» стало утверждение, что соглашение в Хасавюрте — это предательство всего, что сделала армия в Чечне, и пролитой ею там крови.
Как ни странно, массированная информационная атака власть предержащих сделала свое дело. Героический образ генерала в общественном мнении поблек. А когда Лебедя сняли с командования армией, и он фактически остался не у дел, это не вызвало ни возмущенных откликов, ни каких-то других акций протеста. Наоборот, средства массовой информации, сразу забыв о его решающей роли, стали расхваливать Ельцина, как миротворца, остановившего кровавую бойню в Чечне, навязанную сепаратистами.
— Ну, что я тебе говорил? — усмехаясь, напомнил Наумову Максименко. — Кто больше всех извлек выгоду из перемирия в Чечне? Наш президент! А ты еще сомневался.
— Признаю: ты оказался прав, — с досадой подтвердил Артём Сергеевич. — Но это несправедливо по отношению к генералу Лебедю. Народ все видит, и мне непонятно, почему молчит. Надеюсь, он скажет свое слово на выборах.
* * *Очень скоро Наумов убедился, что число сторонников Лебедя повсеместно растет. Тяжело заболел муж Вариной тети — Алексей Федорович, в семье которого прошли ее детские годы, и они отправились навестить его. Старинный тверской городок Красный Холм когда-то стоял на перекрестке торговых путей и процветал, а теперь совсем захирел. Семья инвалида Великой Отечественной жила в родительском деревянном доме, который от времени обветшал и покосился. Дом находился в самом центре, в квартале от главной улицы, но лишь она была заасфальтирована, и проехать по разбитым колеям и ухабам Артёму Сергеевичу удалось с большим трудом.
Кавалер многих орденов и медалей, отстоявший Родину от фашистов и освободивший пол-Европы, жил в удручающе скверных условиях и нищете. Жена его, тоже больная женщина, не работала, и мизерной пенсии не хватало даже на питание. Выручал огород, обрабатывать который им помогали взрослая дочь с мужем, жившие отдельно.
По случаю приезда любимой племянницы с мужем тетя Шура собрала всю родню. Поднялся с постели и сел во главе стола даже больной хозяин. Алексей Федорович очень исхудал и осунулся, в его больших добрых глазах застыла боль. Он выпил только одну рюмку в честь приезда гостей, а когда закусили, грустно сказал:
— Рад бы вас лучше угостить, дорогие гостюшки, да сами видите, какая у нас тут жизнь — перебиваемся с хлеба на квас. Не о такой мечтали мы на фронте. Не за такую Россию мои бойцы сложили головы. — Он шумно вздохнул и с трудом продолжал: — Обманули народ большевики-коммунисты, не создали ему хорошую жизнь. Вон — за все годы даже улицу не замостили: до сих пор в грязи утопаем. А наши враги, говорят, как сыр в масле катаются.
Его зять Николай, местный слесарь-сантехник, хмуро поддакнул:
— Дык и Ельцин тоже нас обманул! Где обещанная им хорошая жизнь? Она еще хуже — ведь льнозавод закрыли, и народ без работы остался. Оттого и пьет. И Путин не лучше — ничего не изменилось. Не на кого надеяться!
— Пожалуй, что так. Хотя генерал Лебедь — боевой мужик и, похоже, сможет дать укорот паразитам, севшим на нашу шею взамен коммунистов. Фронтовики — те, что живы, все за него! И я, если не помру, ему отдам свой голос.
— И верно поступите, Алексей Федорович! Мы с Варей тоже будем голосовать за Лебедя. На него одного надежда! Остальные — болтуны и демагоги. Если наш народ не поймет это, будет плохо. Нельзя вам помирать — сейчас всем надо сплотиться, чтобы изменить положение к лучшему. — Он поднял свою рюмку и горячо произнес: — Давайте же выпьем за здоровье нашего дорогого Алексея Федоровича, подлинного героя войны, замечательного человека. На таких, как он, Россия держится! Пожелаем ему выдюжить и сейчас в борьбе с болезнью, как тогда на фронте!
Все дружно поддержали тост — Алексея Федоровича любили и уважали. Однако тяжелая болезнь была неизлечимой, и вскоре его не стало.
* * *А выборы президента России все приближались. Очень скоро определились и основные кандидаты на пост главы государства. Среди них видное место занимал генерал Лебедь. Как ни старались его опорочить и принизить политические противники, все равно опросы общественного мнения показывали, что по популярности он устойчиво занимает третью позицию, после Зюганова и Ельцина.
Резкий рост рейтинга у президента накануне выборов больше не удивлял Наумова. Сбылось то, что предсказывал Максименко, который, похоже, был очень доволен развитием событий.
— Наконец-то все видят прежнего Ельцина, — удовлетворенно заявил он. — Если я и раньше надеялся, что он вновь станет президентом России, то теперь уже не сомневаюсь в этом.
— Но почему ты так уверен? — удивленно посмотрел на него Артём Сергеевич. — Ведь Зюганов по количеству сторонников намного его опережает.
— Это временно, — небрежно отмахнулся Николай Павлович. — Многие еще не определились в своем выборе. А у коммунистов голосов больше не станет. Они могут только потерять.
— Почему? — не понял Наумов. — Они беспощадно критикуют Ельцина. Последовательнее, чем другие, вскрывают пороки его правления. И заверяют народ, что такого не допустят.
— Все, кто рвется к власти, в этом заверяют народ. И обещают золотые горы, — презрительно усмехнулся Максименко. — А народ не такой дурак, как многие думают. Люди отдадут голоса тем, кто уже что-то полезное для них сделал или способен сделать.
— Тогда почему они отдадут голоса Ельцину, а не коммунистам? — несогласно покачал головой Наумов. — Что хорошего принесло его правление?
Максименко укоризненно посмотрел на друга.
— А я разве не говорил, почему буду голосовать за него? Ельцин покончил с коммунистической кабалой и дал народу свободу. Это дорогого стоит! А то, что народу жить стало не легче, так и при советской власти не мед был. Ты хочешь вернуться к тому, что было?
— Нет, не хочу, — твердо ответил Артём Сергеевич. — Однако и Ельцина нужно гнать в шею за то, что у нас сейчас творится. Несмотря на его заслуги, которые я признаю.
— Зря! Ведь тогда победят коммунисты, и вернется то, чего ты не хочешь, — сердито сказал Николай Павлович. — Вопрос стоит ребром: или — или!
Нас и хотят убедить в том, что надо выбирать из двух зол. Но я не согласен с этим! — стоял на своем Наумов. — Коммунисты не победят, раз народ этого не хочет. Они не наберут большинства голосов, даже если Ельцин провалится. А во втором туре все объединятся вокруг того, кто будет им противостоять.
— Все ясно. Ты решил голосовать за Лебедя, — неодобрительно посмотрел на него Максименко. — Ну а если он во второй тур не пройдет?
— Там видно будет, — ответил Наумов. — Но хотелось бы, чтобы люди именно в нем увидели альтернативу Ельцину. Хуже не будет!
Вот почему, когда ему позвонили из городского комитета «партии Лебедя», пригласив на предвыборное совещание актива, он охотно принял в нем участие, хотя был немного простужен. Высидев до конца этой говорильни, в основном направленной на то, как очернить и дискредитировать противников, Артём уже направился к выходу, когда его окликнул знакомый полковник:
— Артём Сергеевич! Вы очень торопитесь? Может, поговорим? Я надеялся, что вы выступите с предложениями.
— Их я вам представил в письменном виде, — не скрывая недовольства, ответил Наумов. — Но убедился, что они не приняты во внимание. Привлечь голоса надо не тем, что сегодня предлагали. Ну, измажете вы соперников сажей. Зато и вас забросают грязью по уши!
— Так сейчас все делают, — нахмурился полковник. — Вы можете предложить что-то получше?
— Разумеется! Я предлагаю дать народу конкретные обещания улучшить его жизнь, — напомнил Наумов. — Люди отдадут голоса тому, кто принесет им пользу. Конечно, если поверят. А генерал Лебедь заслуживает доверия!
— Все это так, — досадливо поморщился полковник. — Но надо довести до людей эти предложения. И потом уже отвечать на яростные нападки соперников в прессе и по телевидению. А на это нужны огромные средства, которых у Лебедя нет.
— Да, это серьезная проблема, — согласился Наумов. Но я придумал, как ее решить с небольшими затратами. — Он взглянул на часы и ввиду позднего времени добавил: — Однако сейчас нам поговорить не удастся. И у меня есть условие, которое я высказал генералу. Готов вам содействовать, если будут приняты переданные мной предложения.
На прощание полковник любезно пожал ему руку, но поскольку больше не звонил, Наумов сделал вывод, что в штабе генерала Лебедя решено его предложениям хода пока не давать.
