Лилия Ким - Аня Каренина
— Чёрт!
— Что такое? — Аня очнулась от своих мыслей.
— Да… козла одного увидел, не ожидал просто его в таком районе встретить. — Максим снова забеспокоился. Какое-то нехорошее предчувствие…
— А-а…
И Аня начала представлять себе, как сейчас всё внимание будет опять направлено на Кити. Приедет этот Левин, и будут они вдвоём с Максимом наперебой её клеить. Ещё если Вронский это увидит, то Кити вообще станет центром вселенной! Аня вспомнила слова Варвары о том, что «стразы уже отходят», и ей стало совсем тошно. Ведь Кити сейчас напялит что-нибудь такое, о чём Аня наверняка даже понятия не имеет.
[+++]Вронский собирался к Варваре. Ему не очень сильно хотелось туда идти. Опять слушать, как юное бабьё перемывает всем кости.
— А давай скажем, что у нас дело какое-нибудь образовалось? — обратился он к Петрицкому.
— Да ладно тебе! Пойдём, пожрём как следует.
— Ты только из-за еды туда идёшь, что ли? — Вронский хитро улыбался.
— Ну, там Ольга будет ещё, — Петрицкий принялся внимательно разглядывать пальцы своих ног.
— А… У тебя на неё стоит?
— Бля, да хватит уже! — Петрицкий вскочил и, обхватив Вронского за плечи, повалил его на кровать.
— А стоит! Стоит!!!
— Заткнись!
Петрицкий легонько совал Алексею кулаки под рёбра.
— Пусти!! — Вронский колотил ладонью в стену. — Щекотно!
В итоге оба, заливаясь хохотом, уселись на пол.
— Ну ладно, из-за Ольги — пойдём. — Вронский хлопнул себя ладонью по бедру, встал и вдруг в окно увидел, что Каренина заходит в подъезд Щербацкой с каким-то мужиком.
— Э… глянь… Это же Анька.
— Где? — Петрицкий вскочил.
— Да ушла уже… Слушай, она с каким-то мужиком приехала вон на той тачке. Прикид какой-то реальный… Нормально! — Вронский удивлённо обернулся к Петрицкому. — Слушай, может, туда пойдём? Там, может, круче будет? Нас сегодня даже звали, помнишь? — Вронский слегка толкнул Петрицкого локтём, тот расплылся в гнусной улыбке.
— Да уж, звали…
— Так может…
— Не-е, пойдём к Варваре, раз собрались, — скривился Петрицкий. — Не появимся — она обидится. Вони будет кило.
— Это точно, вони будет.
Вронский подумал, что наговорит потом Варвара, если узнает, что он вместо неё пошёл к Кити! Да и потом выпускной класс… А у Варвары или у кого-нибудь из остального бабья всегда можно домашку списать.
— Да, пойдём к Варварке. И правда, обидится ещё. Коза…
[+++]Кити стояла перед зеркалом, оглядывая себя в последний раз. На ней было изумительное красное платье, стилизованное под китайское. Но не чистое «этно» с вьетнамского рынка, а «намёк от кутюр». Позапрошлогодний «Тьерри Мюглер». Гладкий тёмно-красный шёлк с традиционным рисунком, вышивка вместо окантовки. Щербацкая накинула тонкую шаль. Длинные кисти, свисающие с её концов, завершили ощущение роскоши. Золотые сабо, длинные серьги, тяжёлые браслеты… Вроде всё на месте.
Потом она оглядела стол. Мать всё приготовила, нарезала, а Кити красиво разложила, как видела в дорогих ресторанах. На огромных тарелках, в море зелени и абстрактных каплях соуса. Немного закуски, две бутылки вина, всё небольшими порциями.
— Перекусим немного и пойдём…
Больше всего Кити волновалась из-за того, что Левин увидит, где она живёт. А вдруг он тогда больше никогда не придёт? Но, с другой стороны, вдруг захочет квартиру ей купить в другом месте?
— Такая жемчужина, как ты, достойна самой дорогой оправы, — вторил её мыслям с экрана какой-то индийский принц.
Щербацкая повернулась к телевизору и пару минут слушала, как жирный индус поёт что-то про весеннюю болезнь. Потом, сообразив, что глядит полный отстой для пятидесятилетних домохозяек, судорожно выключила ящик.
— Ну ладно… — Кити глубоко вздохнула. Будь что будет.
[+++]Максим сильно напрягся, заезжая в тесный двор. Раздолбанная дорога, дети бегают, собаки, всё ржавыми колымагами заставлено.
— Вот, возле этой машины останови, — сказала Аня, показывая на левинский «Ягуар».
Максим увидел машину Левина и почувствовал, что у него вены на шее вздуваются от злости.
— Наш пострел везде поспел, — прошипел он сквозь зубы.
— Что?
Аня пытливо вглядывалась в лицо Максима. Остатки спокойствия покинули её. Почему это Максим так разозлился, увидев эту машину? А, это тачка мужика Кити, больше тут никто не может приехать на такой. У Карениной противно заныло где-то под рёбрами.
[+++]Резкий звонок в дверь заставил Щербацкую покрыться испариной. «Хорошо бы это была Каренина!» — подумала Кити и открыла дверь.
На пороге стоял улыбающийся Левин с огромным букетом роз, большим белым плюшевым медведем и каким-то небольшим пакетиком.
— Ой, какая прелесть! — заверещала Кити, увидев медведя.
— С днём рождения, — сказал Левин, оглядываясь.
То, что он увидел, вполне соответствовало его ожиданиям. Самые пафосные девицы жили как раз в таких квартирках. Безликая бетонная коробка: две тесные комнатки, потолки самое большое два семьдесят, но скорее всего два пятьдесят, ламинатная мебель, ни капли фантазии в интерьере, как увидели в магазине, так и заказали. Особенно его покоробил вид стенки «под орех» и советский хрусталь, расставленный в серванте.
— Прекрасно выглядишь, — Левин оглядел Кити с головы до ног.
«Ужасно! Как она могла одеться в китайское платье! Оно же её полностью дематериализует! Фу, такое впечатление, что перед тобой человек-невидимка ходит в одежде. Одно платье! Только оно! Её самой за ним вообще не видно! Кошмар…» Алексею Левину показалось, что Кити совсем не красивая, даже уродливая, блёклая, невыразительная. Более того, в обычной квартире панельного дома это китайское платье выглядело как огромный рубин в куче дерьма. Из-за пурпурного шёлкового шика вся окружающая обстановка казалась убогой и шаблонной до невозможности.
Левин смотрел на Щербацкую и думал: «За неё не дадут много денег, если захотят сначала живьём смотреть». Потом успокоил себя: это из-за платья, это только из-за платья. Оденется в чёрное или голубое, будет хорошо, будет симпатичная.
— Вот это моя комната, — Кити широким жестом показала Алексею собственные «апартаменты». К приходу Левина она заботливо выставила на самые видные места самые кайфовые вещи, подаренные ей бывшими ухажерами.
— Да, хорошо, — улыбнулся Левин своим мыслям.
«Ещё хуже, чем можно было представить», — подумал он, глядя на голубовато-серебристый шкаф-купе с зеркальными дверями. Рядом как ни в чём не бывало притулился красный стул с высокой спинкой, тут же и диван «псевдоампир» с позолоченным каркасом, антикварный стол на изогнутых ножках… Всё вместе создавало впечатление складского помещения хорошей комиссионки.
«Ни малейшего чувства стиля и гармонии. Как деревенская девка — что красно, то красиво!» — думал Левин.
— А мы ещё кого-то ждём? — он нежно поцеловал Кити в щёку.
— Да… так, одну подругу, Аню. Она немного отмороженная, у неё мама инвалид.
Левин покрутил у виска с вопросительным выражением на лице.
— Да нет! Без ног просто. Ну она такая, знаешь, обычная. Но мы с ней подруги, когда-то были близкие, теперь не очень.
— Что ж так? — Алексей вложил в тон голоса весь яд, который у него накопился, но Кити не уловила этих издевательских ноток.
— Ну, понимаешь, разные интересы и всё такое, — Кити делала круглые глаза и говорила, наклонив голову.
— Понимаю… — протянул Левин, еле сдержав саркастическую улыбку, хотя Кити всё равно бы ничего не заметила.
Резкий звонок заставил Щербацкую вздрогнуть. «Блин, так всё хорошо идёт!» — подумала она, пожалев в это мгновение, что пригласила Аню.
Щербацкая открыла дверь и остолбенела.
— Поздравляю с днём рождения! — выпалила Аня, протягивая ей фаянсовую копилку.
— Спасибо… — проговорила Кити, переводя глаза с Аниного прикида на Максима.
— Привет, Кити, — поздоровался тот первым, — с днём рождения. — Он протянул Щербацкой маленькую коробочку и небольшой букетик цветов.
— Спасибо, а… а откуда вы друг друга знаете? — Кити перевела совершенно круглые глаза на Аню.
— Подруга! — Аня протолкнула Кити в квартиру, освобождая дверной проём, чтобы войти. — Щас я тебе такое расскажу…
И начала рассказывать. И про группу, и про предложение Максима, и про купленные шмотки, правда, про кражу умолчала.
Максим и Левин молча смотрели друг на друга. Левин сделал шаг вперед и протянул Максиму руку. Тот не ответил на рукопожатие.
— Ну что ж, как хочешь, — Левин сел за стол.
— Да-давайте все садиться, — еле слышно сказала Кити. Её словно пыльным мешком огрели.
За столом говорила одна Аня, все остальные общались междометиями.
Через некоторое время Максим вообще встал из-за стола, уселся на диван и, открыв какой-то журнал, от общения устранился.
