Игорь Андреев - Четвертый тоннель
— Все бабы — ебанутые рыбы, — добавил Денис. — Там нет никаких прямых зависимостей. Не надейся, что они будут прекрасные и совершенные. Не ищи там логику, здравый смысл. Можно выявить некоторые закономерности в женском мышлении, но искать логику бесполезно. Не ожидай от женщин ничего особенного, и ты не будешь разочарован…
Кто-то из парней, смущаясь, спросил:
— Как быть с новыми девушками, если у меня уже есть праймари, которая меня любит?
Фил и Петр хором и почти в крик спросили:
— Она тебе в жопу дает?!
— Э-э-э… Что?
— Твоя девушка тебе дает ебать ее в жопу?
— Ну… Нет.
— Ну-у-у, — протянули они разочарованным хором, — раз в жопу не дает, значит не любит…
То отношение к женщинам, которое я видел в трансляции Дениса и Петра, мне нравилось. Легкое, спокойное, уверенное. С грубоватым мужским юмором, который наверняка не понравился бы женщинам (впрочем, мы и не говорим такое при женщинах), и без малейшего намека на агрессию. Отношение Филиппа я нашел несколько иным. Он сильный, энергичный, позитивный мужик и грамотный тренер, однако на фоне всего этого мне показалось, что он… ненавидит женщин.
Как обстояло на самом деле, я, конечно, не знаю. Может быть, я проецировал на него свои личные глюки, усиленные стрессом. Может быть, главный тренер демонстрировал такое отношение к женщинам намеренно — чтобы разбить наши сюсюкающие убеждения насчет слабого пола и показать, что жесткое отношение на практике работает, многое упрощает и часто очень привлекает женщин. Или, может быть, после многочисленных тренингов, проведенных с такими, как мы, он устал от наших — одних и тех же почти у каждого зажатого мужчины — глюков, и просто развлекает себя жестким стебом. Наконец, может быть, он слишком хорошо знает женщин с неприятной стороны, и это знание настраивает его на злость и презрение к ним. Или что-то еще. Не знаю. В любом случае, это мои персональные галлюцинации на тот момент.
Между тем, я пришел туда, чтобы починить свою голову в части нездорового, из позиции снизу, отношения к женщинам. Поэтому каждый раз после занятий с Манкубусом, выходя на полевое задание, я чувствовал себя так, будто иду на преступление. Я был обязан делать то, что противоречило моим внутренним убеждениям. Нечто подобное было у многих парней.
Тренинг оказался слишком трудным для меня. Большинству других участников тоже было очень некомфортно. Кроме того, я обратил внимание, что многие ребята друг другу врут. Они — точно так же, как это бываету мужчин в обычной жизни
— преувеличивали свои успехи. Это было ясно, судя по несоответствию междутем, что они говорили, и тем, что выражали их лица. Может быть, они врут другим, что у них все получается, чтобы хорошо выглядеть в чужих глазах? Или чтобы убедить самих себя, что все не так уж плохо?
Намного приятнее было смотреть на тех из парней, которые были действительно успешны. Они видели в заданиях необычное развлечение. Им срывало крышу: «Вау, круто, будем зажигать!» Для них выход за рамки комфорта работал допингом. Разгонка психики. Менее удачливые, с более загруженными головами — умники вроде меня — постоянно находились в стрессе. Среди нас были и такие ребята, которые могут даже стесняться просить продавщицу в магазине порезать колбасу ломтиками: «Ну че я буду выпендриваться, сам дома порежу». Такие не смеют привлекать к себе внимание даже в строгих социальных рамках. Для них обращение к незнакомой женщине на улице — как подвиг Александра Матросова. Таким было тяжелее всего.
Плюс насмешки в адрес двоечников со стороны отличников. Более успешные ребята нередко самоутверждались за счет неудачников. Мол, я сделал задание, потому что я мужик, а ты почему не сделал? Плюс унижение на глазах у всех участников со стороны кого-то из тренеров. Фразы «Соберись, тряпка!» и «Есть у тебя яйца или нет?!» у Филиппа были вполне дежурными. В результате двоечники, не способные переступить через свои комплексы и терпеть унижения, тихо уходили с тренинга. Просто однажды выходили из зала и не возвращались.
Я был двоечником. Я был слабее отличников. Слишком развитые комплексы. То, что некоторые ребята делали просто по приколу, находилось за рамками моего представления, казалось невероятным. Порой казалось, что они не тренировались, а развлекались. Мне же приходилось бороться с собой, и я постоянно проигрывал в этой борьбе. К сожалению, Фил ни меня, ни кого-то еще не поддерживал. До задания выдавались инструкции, после — раздавались наезды. Как если бы тренер считал, что неуважительное отношение и откровенные унижения — единственный или лучший способ поддержки.
Думаю, этот способ — мягко говоря, не лучший. Позднее я слышал, что у некоторых парней после тренингов в подобном исполнении возникают проблемы, которых раньше не было. Жил себе тихонечко, с какой-то девочкой понемногу отношался. Не было особо хорошо, но и не было слишком плохо. Узнал в интернете про пикап, решил: «Я тоже хочу быть первым мачо на деревне». Прошел тренинг неудачно, а потом годами расхлебывает вновь приобретенный невроз на тему «у меня нет полсотни любовниц и я не трахаю никого на первом свидании — неужели я не мужчина?»
Наверное, количество отличников на этом тренинге было бы намного выше, если бы все парни получали новые знания и навыки с чистого листа. Как в первом классе школы. Впрочем, и в первом классе, помню, многие мальчики не могли рассказать короткое стихотворение у доски — слишком стеснялись. А в двадцать пять — тридцать пять лет каждый из нас уже несет огромный чемодан с багажом жизненного опыта, и чего только там нет — от ложных концепций о женщинах до убеждений, начинающихся со слов «я недостоин, потому что…»
Если бы тренером был я, то, прежде всего, на стадии собеседования отказывал бы явно проблемным ребятам — их определить легко. Во-вторых, в ходе тренинга я бы поддерживал парней лично. Хвалить за любые успехи, даже минимальные, убеждать в способностях, визуализировать отличные перспективы на основе даже самых маленьких достижений. Убеждать в том, что неудачи — случайность, а победы — закономерность. Но это значит, что, во-первых, придется отказаться от самых легких денег. Самые зажатые парни приносят деньги, а потом сбегают, не дожив до середины тренинга — выгодно. Во-вторых, придется делать много дополнительной работы. В сущности, на время тренинга надо стать любящим старшим братом для огромной толпы разных мужиков. Работать с каждым индивидуально. Не так-то легко.
Я видел, как в конце уже первой недели из зала исчез парень, заплативший за тренинг 75 тысяч (он купил участие одним из последних — дороже всего). Ведущий тренер прокомментировал очень просто:
— Не все выдерживают. Что поделаешь. Не у всех есть яйца.
16. ОТКРЫТИЕ
Ты обещаешь измениться,
Ты клянёшься стать лучше,
И, может быть, станешь.
Рам Цзы знает…
Это произойдёт не по твоей воле.
Уэйн Ликермэн, «Нет Пути для „духовно продвинутых“»До тренинга я читал в блогах, как парни, успешно прошедшие весь курс, говорят с неудачниками, обвиняющими тренинг и тренеров в своей неудаче. Говорят, что сам виноват. Что лучшая мотивация — пинок. Что не нужна никакая позитивная мотивация, кроме женщин, с которыми тебе будет хорошо, если как следует поработаешь в поле. Что если ты не желаешь работать над собой и ждешь волшебную таблетку, то тебе никто не поможет. Что если что-то получается у других, то смог бы и ты, а если не смог, значит не был настойчив, и проблема в тебе, а не в тренинге. И, естественно, услуги психотерапевта никто не обещал. Так что заткнись и не мешай другим развиваться. И так далее. Фокус в том, что все это правда, до последнего слова. Действительно, все зависит только от тебя. Никто, кроме тебя, не может придать твоей жизни нужные очертания. Я бы только добавил для полноты картины одну-единственную деталь.
Люди неравны. Изначально. Всегда.
Заставлять закомплексованного ботаника-интроверта вести себя в роли уверенного альфа-самца — все равно, что требовать от обычного человека поднимать штангу, которую таскает сильный тяжелоатлет. Однако психика — тонкая сфера, здесь нет мышц, нет физически очевидных параметров для сравнения людей. Очень просто сказать, что между ребятами на тренинге нет разницы, и, следовательно, те, кто не выдерживает, просто-напросто без характера, трусливые и ленивые. Но разница-то есть, и еще какая. И она заключается как раз в том, что те, кто существенно слабее, потому-то и без характера, трусливые и ленивые, — из-за внутренней слабости. Таких следует либо не допускать на тренинг, либо ставить перед ними адекватные их уровню развития задачи. Работать индивидуально. Ничего похожего на индивидуальную работу на этом тренинге я не обнаружил.
Неудачники — те, кто ушел, не выдержав нагрузок, или номинально «дожил» до конца, но не достиг ощутимых успехов, часто жалуются, что их обманули. Им было обещано одно, а они на тренинге столкнулись с другим. На самом деле это не так. Их никто не обманывал. Они обманули себя сами. Прочитав прекрасное описание и отзывы успешных выпускников (многие из которых, кстати, слегка преувеличивают свои успехи, чтобы порадовать себя, мол, я стал круче и вообще деньги не зря потратил), новичок спрашивает: о «А я смогу?» Получает удобный для интерпретаций ответ: «Может любой, кроме ленивых, тупых и нежелающих развиваться». Понимает его так, как удобно, и говорит себе: «Конечно, я не ленивый, не тупой, и хочу развиваться». А дальше — сюрприз. Но фактически его никто не обманывал. Ему всего-навсего помогли обмануться. Кстати, так продаются все постиндустриальные продукты — на эмоциях клиента в условиях неполной информации.
