KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Запретная тетрадь - Сеспедес Альба де

Запретная тетрадь - Сеспедес Альба де

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Сеспедес Альба де, "Запретная тетрадь" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Риккардо тут же пошел наряжаться, воодушевленный обликом сестры. Через несколько минут я услышала, как он зовет меня из комнаты. По тону его голоса я сразу догадалась, что случилось. Признаюсь, я беспокоилась уже много дней, но только его оклик в тот самый момент – «Мама!» – вынудил признать, что этого-то я и боялась. Смокинг Микеле стал ему узок, рукава слишком коротки. Стоя посреди комнаты, он предстал передо мной в ужасе собственного разочарования. Костюм уже был ему впритык в прошлом году; мы тогда посмеялись, что ему придется воздержаться от объятий с девушками, чтобы не почувствовать, как костюм расходится на спине, а рукава лопаются. Но Риккардо с тех пор возмужал, а может, и вытянулся тоже. Он смотрел на меня в надежде, что с моим появлением все чудесным образом разрешится, как в детстве. Я бы тоже этого хотела. Я подумала было, что если сказать: «Сидит отлично», он мне поверит. Но все же произнесла: «Так не годится». И сразу же подошла к нему, ощупывая рукава, грудь, выдумывая молниеносную подгонку, которую я, однако, не смогла бы претворить в жизнь. Риккардо следил за моими руками тревожным взглядом, надеясь на благосклонный диагноз. Я же c упавшим сердцем повторила: «Здесь ничего не поделаешь».

Мы вернулись в столовую вместе. У Риккардо горели уши и побледнело лицо. «Никакого бала», – провозгласил он со злобой в голосе. Он смотрел на сестру и готов был сорвать с нее платье, его взгляд походил на укус. Мирелла, опасаясь, что даже бунт не поможет ей избежать этой беды, неуверенно спросила: «Почему?» Ее брат показал, что не может застегнуть пиджак, а из рукавов смехотворно торчат манжеты новой рубашки. «У папы плечи узкие», – грубо сказал он.

Немедленно был составлен перечень родственников и друзей, которые могли бы одолжить нам смокинг. Я поняла, что уже бессознательно сделала это двумя днями раньше и пришла к выводу, что почти у всех, кого мы знаем, больше нет смокинга. С каплей надежды в душе мы набрали номер одного из двоюродных братьев, но ему в тот вечер смокинг нужен был самому. Мы мысленно взвесили и сняли мерку с некоторых друзей и покачали головой. Еще один родственник, услышав вопрос по телефону, ответил, почти удивленный такой просьбой: «Смокинг? Нет, у меня его нет, к чему он мне?» Риккардо, вешая трубку, сказал с нервным смехом: «Мы знаем только бедных людей». А Микеле отозвался: «Таких, как мы». Тогда Риккардо предложил под видом шутки: «Может, можно взять его напрокат? Как артисты массовки». Микеле сказал: «Еще чего не хватало». Я чувствовала, что он думает о своем фраке, о тайте  [2], который надевал в день нашей свадьбы: оба они висели в шкафу под белой простыней. Думал он, конечно, и о черно-синих мундирах своего отца. «Еще чего не хватало», – сурово повторил он. Я прекрасно понимала, что заставляет Микеле так говорить; я тоже помнила о многих вещах из прошлого, с которыми трудно расставаться, и все же считала, что мне стоит похвалить идею Риккардо, сказать, что смокинг можно взять напрокат. Я чувствовала, мой сын ждет, что я это скажу, и хотела дать ему эту помощь, – однако, сжавшись от какой-то необъяснимой неуверенности, промолчала. Мирелла тем временем не сводила с меня глаз, и я решительно произнесла: «Мирелла пойдет одна». Микеле хотел ответить; я же продолжила, ни на кого не глядя: «Пора начать принимать новые обстоятельства; например, отсутствие смокинга и поездку девушки на бал в одиночестве, как не могла бы поехать я в свое время. Во всем есть свои преимущества. Ты ее проводишь, Микеле. Потом вернешься сюда. Мы хорошо проведем время втроем. Риккардо, не расстраивайся».

Риккардо ничего не говорил. Мирелла легонько обняла меня, а затем, не зная, прощаться ли с братом, вышла из комнаты походкой, которая задумывалась как осторожная, но из-за шороха платья приобрела дерзкий оттенок. Я надеялась, что до того, как раздастся звук закрывающейся двери, действительно случится чудо и я смогу помчаться к Риккардо, смеясь, словно все это время ломала комедию. Я представляла, как достаю из шкафа новый смокинг, воображала его лацканы из сияющего атласа. Когда дверь закрылась, Риккардо чуть нахмурил лоб, а я повторила: «Не расстраивайся».

Я говорила эти слова со смирением в голосе, словно была в чем-то виновата перед ним, и именно этому тону я же противилась внутри себя. Я хотела бы пообещать Риккардо, что куплю ему смокинг в рассрочку, как вечернее платье Миреллы; но мужской костюм постоянно дорожает, и к тому же мужчине нет нужды искать себе мужа. Так что приходилось признать, что мы не можем отягощать наш бюджет столь легкомысленной тратой. Я вспомнила, как Мирелла и Риккардо малышами просили слишком дорогие игрушки; я отвечала, что у банка больше нет денег, они верили и покорялись этой непреодолимой трудности. Но теперь я уже не могла прибегнуть к подобным уловкам.

Когда Микеле вернулся и мы сели за стол, мне показалось, что Риккардо смотрит на отца не так, как обычно, словно измеряя его. Это был непривычно вкусный ужин, но ели мы тем не менее неохотно. Я купила курагу, которая так нравится Микеле, и выложила ее на стол – но он даже не обратил на нее внимания. Темная и сморщенная, она распространяла вокруг себя ощущение печали и нищеты.

После ужина мы уселись вокруг радиоприемника. Я не решалась обмолвиться о бутылке игристого, которую собиралась откупорить в полночь, упорное молчание Риккардо и его суровый взгляд удерживали меня от этого. Уже некоторое время мне часто случается видеть в его глазах это враждебное выражение – выражение, которое мне очень неприятно замечать в нем, таком нежном и любезном юноше. Это всегда происходит, когда он вынужден сидеть дома, потому что истратил деньги, которые Микеле каждую субботу выдает ему на карманные расходы. Он сидит рядом с приемником и, надувшись, слушает танцевальную музыку или листает какой-нибудь журнал. Впервые в канун Рождества я поняла, что его плохое настроение – это обвинение, брошенное своему отцу и мне. Он действительно иногда заявляет, будто Микеле хоть и проработал много лет в банке, но все равно не предприниматель, имея тем самым в виду, что его отец не сумел разбогатеть; он говорит это, ласково улыбаясь, словно подобный недостаток – просто баловство или остаточный снобизм. И все же мне все время кажется, что в его слегка покровительственной интонации я слышу снисхождение, словно он охотно прощает отцу, что тот сделал его жертвой своей бесталанности. По существу, для Риккардо эта шутка – способ пожалеть самого себя под видом оправдания своего отца.

Тогда я подошла к Микеле, села рядом с ним, взяла его за руку и крепко сжала ее в своей: я хотела, чтобы они стали одним целым. Риккардо слушал радио, положив голову на спинку кресла и не глядя на нас. Я вспоминала, как он произносил: «У папы плечи узкие». И сейчас, снова слыша эти слова, – Бог мой, как же сложно признаваться, я сейчас крайне раздосадована, может быть, позже вычеркну эти строки, – снова слыша эти слова, я искренне чувствовала, как свирепею. Мне хотелось подняться, встать перед Риккардо, саркастично рассмеяться и сказать ему: «Хорошо же, поглядим, чего добьешься ты через двадцать лет». Я совсем чуть-чуть знаю девушку, с которой он часами говорит по телефону, шепотом, – блондинка, хрупкая, по имени Марина; но я чувствовала, что в тот момент он думал о ней, о том, как берет ее под руку и они уходят вместе. Тогда я мысленно вставала и перед ней тоже и, все так же смеясь, говорила ей: «Поглядим, поглядим». Я вспомнила тот день, когда сказала Микеле, что мы можем обойтись без няни, и он сказал «да», не глядя на меня, согласился, что дети уже выросли: им было пять и три года. Вспомнила, как позднее предложила ему уволить и домработницу, а когда он заколебался, намекнула на риск, что она разболтает о наших покупках на черном рынке. И наконец, тот день, когда, вернувшись домой, я радостно обняла Микеле и объявила ему, что мне удалось найти работу: ведь я уже располагала уймой свободного времени, дети ходили в гимназию, а заботы по хозяйству не особенно утруждали меня. «Поглядим, – смеясь, говорила я Марине, – поглядим», и все это время крепко сжимала дорогую руку Микеле.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*