Екатерина Вильмонт - Здравствуй, груздь!
За окном ничего особенно интересного не было. О чем я, кретин, думаю, у меня же в час дня какое-то непонятное мероприятие. Что я буду там делать? Надо подумать, о чем говорить, если придется говорить, что отвечать, если придется отвечать.
Постепенно пустой вагон наполнялся народом, и он успокоился. Все нормально. Я, известный писатель, еду на Франкфуртскую ярмарку, и в этом нет абсолютно ничего особенного, все в порядке вещей. Но черт побери, разве я мог еще несколько лет назад об этом мечтать? Я и писателем не мечтал быть, все вышло случайно… В моей жизни вообще много случайностей, но эта, пожалуй, самая счастливая. А по-настоящему привлекательных девушек что-то не видно, что-то мне они не нравятся… Грубые, какие-то бесполые и все, как одна, не отрываются от мобильников. Наверное, я стал старый и ворчливый. Это я писатель еще молодой, а мужик уже старый, папик… Именно таких, как я, эти юные особы называют папиками… Какая гадость!
Сориентироваться на франкфуртском вокзале было не так-то просто, к тому же там почему-то стоял лютый холод. Впрочем, и на улице не слишком тепло, а на вокзале просто колотун. Он даже заглянул в какой-то магазинчик, чтобы согреться, и купил там теплые перчатки. Вот что значит осень. В марте на Лейпцигской ярмарке тоже было страшно холодно. В соответствии с московскими и интернетовскими прогнозами все оделись легко, а поскольку на календаре была весна, то найти в Лейпциге теплые перчатки оказалось невозможно. Смешно, ей-богу, опять я на книжную ярмарку приехал – и опять мерзну… Только в Лейпциге все было как-то мило и уютно, а тут…
Наконец он нашел то, что счел главным выходом, и остановился у эскалатора. Тут я сразу увижу Владьку. Только бы не опоздал, а то как я найду этот чертов павильон и стенд, говорят, ярмарка – это целый город…
– Федька!
– О, Владя! Не опоздал, молодчина!
Они обнялись.
– Ну, писатель, дай на тебя поглядеть в новом качестве! Постарел, но… Есть в тебе что-то эдакое, писательское!
– Да ладно тебе! Сколько ж мы не виделись, лет семь?
– Восемь! Когда я уезжал, ты вроде и не собирался писать. Или это было тайной мечтой?
– Даже и не мечтал никогда, а вот начал и не могу остановиться!
– И не надо! Я в Интернете смотрел, у тебя определенный успех!
– В общем да, как ни странно. А ты хоть читал что-нибудь?
– А как же! «Удача с нами!» Любимая книжка моего сына!
– Сколько ему?
– Уже шестнадцать.
– С ума сойти! Ну, Владька, надо мчаться, а то у меня в час…
– Да тут езды пять минут, правда, там надо еще дойти, но все равно успеем. А вот после твоего триумфа…
– Типун тебе на язык!
– Ладно, после твоего провала…
– Еще один типун, нет, лучше два. Так что после?
– Пойдем обедать куда-нибудь в хорошее место, я приглашаю!
– Заметано!
– Федор Васильевич, наконец-то! – кинулась к нему знакомая девушка из издательства. – Идемте скорее!
– Людочка, а что это все-таки будет?
– Да ничего особенного, постоите час на стенде, и все! Книжки подпишете, если надо! – запыхавшись, бросила девушка.
У стенда с его книгами стоял высокий столик, почему-то напомнивший ему аналой, хотя крышка не была покатой и на нем лежало не Священное Писание, а его собственные книги. Но тут к нему подошел кто-то из руководства, пожал руку, выразил восхищение – не столько книгами, сколько их тиражами.
– Федька, ты тут пока купайся в славе, а я пойду поищу знакомых! – бросил Владька и исчез.
К стенду почти все время подходили люди. Он знал, что в первые дни на ярмарку не пускают простых посетителей, а только специалистов – издателей, книготорговцев, распространителей. Тем приятнее было выслушивать комплименты. Ну и давать автографы. Профессионалы все-таки.
Подошел известный писатель-детективщик, по книгам которого как раз неделю назад показывали бездарнейший сериал. Он сразу обратился к Валентину Геннадьевичу, который представлял тут издательское руководство:
– Приветствую, Игнатьич!
– Геннадьевич, – скривился тот.
– Извини, старик, я тут все на свете забыл! Представляешь, в Москве уже открыли ресторан «У Вишни!». – Вишня – фамилия его героя, сотрудника всех на свете спецслужб без страха и упрека. – Я им сразу заявил, что они должны мне платить процент за использование имени героя! И пусть не говорят, что имели в виду Остапа Вишню или просто плодовое дерево! – Он громко расхохотался. – Как ты считаешь, я прав?
– Прав, Гога, прав, но извини, сейчас не твое время, я занят.
Тот смерил Федора невидящим взглядом, кивнул и удалился, в твердом сознании своего величия.
Господи, не дай мне превратиться в такого же самовлюбленного кретина, взмолился он.
Стоять так у «аналоя» было довольно тягостно, и он украдкой то и дело поглядывал на часы. Еще целых двадцать минут! Но тут он заметил Владю, который появился с двумя женщинами. Одна из них была рыженькая и пухленькая, цвет глаз, правда, он не мог разглядеть, но лет ей было от силы двадцать пять! Другая, высокая и худая, о чем-то оживленно беседовала с Владей, а пухленькая и рыженькая только кивала в такт чужому разговору, словно поддакивая худой и высокой. Владя помахал Федору рукой: мол, я тут и все помню, он даже слегка щелкнул себя по горлу – выпьем, дружище, как и собирались. Валентин Геннадьевич как раз говорил Федору, что удивлен до крайности – на рекламу его романов практически ничего не потрачено, а тиражи растут, спрос огромный. И вообще всячески выражал Федору свое восхищение. Что ж, это было довольно приятно, тем более что можно будет повторить его слова Владе в присутствии рыженькой и пухленькой. Она моложе меня лет на двадцать, надо производить впечатление на барышню. Одного мужского обаяния может быть недостаточно. Тем более что она явно тоже занимается книгами.
Наконец мероприятие закончилось. Валентин Геннадьевич долго тряс ему руку, а кто-то проворно убирал с «аналоя» оставшиеся книги. Следующей была дамская писательница. Она рассеянно кивнула ему.
– Ну, Федька, поздравляю, ты, говорят, пользуешься бешеным спросом! А вот познакомься, это моя давняя подруга Геля, а это ее незаменимая помощница Мака!
Высокая протянула ему руку, а пухленькая зарделась.
– Ой, я читала вашу повесть «Медленно, но верно». Мне так понравилось! – поспешила вставить Мака.
Интересно, что это за имя – Мака?
Глаза у нее оказались серо-зеленые. Не то! Хотя она в общем вполне миленькая.
– Геля, вы правда не можете уйти? – спросил Владя.
– Да нет, я ж тебе все объяснила, – не без раздражения ответила приятельница Влади. – Нам не на кого оставить стенд, а у нас еще не все готово. Так что не обессудь! – Голос у нее был низкий, прокуренный.
