Дженнифер Арментраут - Не оглядывайся
Вдруг дверь распахнулась, и я испугалась при виде женщины — этой силы, с которой нельзя не считаться, — ворвавшейся в мою палату. Ее волосы глубокого красновато-коричневого цвета были собраны в элегантный узел; такая прическа полностью открывала ее худое, но красивое лицо.
Сделав несколько шагов, она остановилась и уставилась на меня пронзительным взглядом.
— О, Саманта…
Я вздрогнула. Саманта? Это имя ничего мне не говорило. Я повернулась к доктору. Он ободряюще кивнул. Са-ман-та… Нет, по-прежнему никаких ассоциаций…
Женщина подошла ближе. Ее льняные брюки и белая блузка были идеально выглажены. Золотые браслеты звенели на тонких запястьях; она протянула руки, собираясь обнять меня. От нее пахло фрезией.
— Детка моя, — сказала она, гладя мои волосы и смотря мне в глаза. — Господи, как я счастлива, что с тобой все в порядке.
Я отстранилась от нее, вытянув руки по швам.
Повернув голову, женщина оглянулась. Этот незнакомый мужчина, который тоже находился в палате, был бледен и выглядел потрясенным. Его темные волосы были спутаны, а приятное лицо покрывала густая щетина. В отличие от женщины, он едва сдерживал свое отчаяние. Я смотрела на него, пока он не отвернулся, потирая дрожащей рукой щеку.
Доктор Уэстон подошел к кровати.
— Это Джоанна Франко, твоя мать. А это Стивен Франко, твой отец.
Какая-то неведомая тяжесть сдавила мне грудь.
— Так… меня зовут Саманта?
— Ну да, — ответила женщина. — Саманта Джо Франко.
Выходит, мое второе имя Джо? Серьезно? Мой взгляд метался между этими людьми. Я сделала глубокий вдох, но на выдох сил у меня уже не было.
Джоанна — моя мама, прикрыв рукой рот, смотрела на этого растрепанного мужчину, который, вероятно, был моим отцом. Потом ее взгляд остановился на мне.
— Ты действительно не узнаешь нас?
Я покачала головой.
— Нет. Я… Мне очень жаль.
В растерянности Джоанна попятилась от кровати, вопросительно глядя на доктора Уэстона.
— Как же она может не узнавать нас?
— Миссис Франко, не надо так спешить. — Повернувшись ко мне, он кивнул: — Ты держишься молодцом.
Но мне так не показалось.
Он снова повернулся к ним — моим родителям.
— Мы хотим еще день подержать ее в больнице под наблюдением. Все, что ей необходимо сейчас, так это хороший отдых и полный покой.
Я снова взглянула на мужчину. Он тоже смотрел на меня и выглядел при этом ошеломленным. Папа. Отец. И в то же время совершенно чужой мне человек.
— Вы действительно думаете, что она может утратить память навсегда? — спросил он, с силой потирая подбородок.
— Пока еще слишком рано делать какие-либо прогнозы, — ответил доктор Уэстон. — Но она молода и к тому же здорова, так что шансы у нее большие. — Он направился к выходу из палаты, но дойдя до двери, остановился. — Помните, ей нужен отдых и никаких волнений.
Моя мама снова повернулась к кровати. Похоже, она справилась с волнением, потому что, сев на край, взяла меня за руку, повернула ее ладонью вверх и погладила кончиками пальцев мое запястье.
— Я помню тот единственный раз, когда нам пришлось привезти тебя в больницу. Тебе тогда было десять лет. Посмотри сюда.
Опустив голову, я поглядела на свое запястье. По нему, начинаясь от ладони, шел еле заметный белый шрам. Ха! А ведь прежде я его не замечала.
— Ты сломала запястье на занятиях гимнастикой. — Сглотнув, мама подняла на меня глаза. Взгляд ее карих глаз, которые были так похожи на мои, ее тщательно накрашенные губы не пробудили во мне никаких чувств. В том месте, где должны были быть мои воспоминания, мои эмоции, сейчас зияла огромная дыра. — Перелом у тебя был довольно сложный. Требовалась хирургическая операция. А мы настолько перепугались, что вообще плохо соображали.
— Ты демонстрировала свои достижения на бревне, — мрачно добавил отец. — Учитель просил тебя не делать… как это называется?
— Фляк, или переворот назад, — негромко подсказала мама, по-прежнему не сводя с меня глаз.
— Точно. — Отец кивнул. — Но тебя это не остановило. — Наши взгляды встретились. — Ты хоть что-нибудь помнишь, ангел мой?
Тяжесть, которую я ощущала в груди, распространилась на живот.
— Я хочу вспомнить, правда, я хочу. Но я… — Мой голос стал хриплым. Я освободила руку, прижала ее к груди. — Но я не помню.
Моя мама через силу улыбнулась и опустила скрещенные руки на колени.
— Все хорошо. Скотт очень волнуется. Твой брат, — добавила она, заметив мой отсутствующий взгляд. — Он сейчас дома.
Так, значит, у меня еще и брат есть?
— И все твои друзья помогали спасателям искать тебя, они расклеивали листовки и организовывали дежурство со свечами, — продолжала она. — Верно, Стивен?
Мой отец утвердительно кивнул, но по выражению его лица было видно, что мысленно он находится в тысяче километров отсюда. Может быть, как раз там, где и Саманта Джо.
— Дел был вне себя от отчаяния, он день и ночь напролет разыскивал тебя. — Мама поправила локон, выбившийся из пучка. — Он порывался поехать сюда с нами, но мы решили, будет лучше, если мы придем без него.
Я нахмурилась.
— Дел?
Мой отец кашлянул и посмотрел на нас.
— Ну да, Дел Леонард. Твой бойфренд, мой ангел.
— Мой бойфренд?
О, святой младенец Иисус. Родители. Брат. А теперь еще и бойфренд?!
Мама ответила на мое невысказанное восклицание утвердительным кивком.
— Ну да. Вы ведь уже вместе с… Как мне кажется, вы всегда вместе. А этой осенью вы решили вместе с Делом поступить в Йельский университет, как ваши отцы.
— Йельский университет, — прошептала я; что такое Йельский университет, я знала. — Звучит замечательно.
Мать умоляюще взглянула на отца. Он сделал шаг вперед, но в этот момент в палату вошли два помощника шерифа. Мама поднялась им навстречу.
— Джентльмены?
Я узнала помощника шерифа Роуда, но вошедший с ним старший офицер был мне незнаком. Что неудивительно. Подойдя ближе, он в знак приветствия кивнул моим родителям:
— Нам необходимо задать Саманте несколько вопросов.
— А с этим нельзя подождать? — спросил мой отец, распрямляя плечи и собираясь встать на мою защиту. — Уверен, что вы могли бы выбрать и другое время.
Старший по возрасту офицер натянуто улыбнулся.
— Мы рады, что ваша дочь нашлась в целости и сохранности, но, к несчастью, есть еще одна семья, которая все еще надеется узнать что-либо о своей дочери.
Я привстала на кровати и посмотрела на своих родителей, вернее, в пространство между ними.
