Олег Рой - Он & Она
– Так что же получается – у Антона есть видеозапись, доказывающая неверность его жены? – блондинка вся расцвела от своей догадки.
Ответить адвокат не успел – перед ними вновь появился его подзащитный. Извинившись, что заставил ждать себя так долго, Антон Котов спрятал в карман мобильный телефон и решительными шагами направился в нужный зал. Дядя с племянницей поспешили следом.
– Ну наконец-то! – фыркнула Анна, демонстративно кинув взгляд на усыпанные мелкими бриллиантами золотые часики Cartier. – Ты заставляешь себя ждать.
– Да, это всегда было твоей привилегией, – тут же парировал Антон, бегло оглядывая помещение. Зал ему не понравился – тесно, душно, обстановка какая-то убогая. Впрочем, надолго он здесь не задержится. Отстреляется побыстрее и поедет в «Палаццо Дукале», время уже обеденное.
Котовы заняли свои места за большим прямоугольным столом друг напротив друга. Рядом с Анной пристроился смазливый юнец, ее адвокатишка, по правую руку от Антона встали Михаил Львович и Дина. Увидев блондиночку, Анна презрительно оглядела ее с головы до ног и демонстративно усмехнулась. Антон ответил столь же циничным взглядом в сторону ее спутника. Оба супруга держались невозмутимо, каждый из них был уверен в своем выигрыше, каждый уже почти ощущал, что максимум через четверть часа его жизнь украсит невидимая золотая медаль за ловкость мысли и победу над обстоятельствами.
Пауза затянулась. Адвокат Анны, обычно державшийся развязно и нагловато, в этот раз не спешил начать первым – то ли стушевался перед объективно более опытным коллегой, то ли вел какую-то свою тонкую игру. Однако Михаил Львович был стреляный воробей, и такие мелочи его ничуть не смущали. И он взял слово.
– Начну с традиционного обращения к супругам, – проговорил он. – Антон Сергеевич и Анна Александровна! Долг юриста просто обязывает меня обратиться к вам с предложением простить друг другу обиды, помириться и сохранить семью. Вы прожили вместе шестнадцать лет – это немалый срок. Оба вы – фигуры влиятельные и публичные и до сей поры сохраняли имидж благополучной пары, что не только возвышало вас в глазах общества, но в том числе и способствовало профессиональному росту. Вы, Антон Сергеевич, депутат Государственной думы, вы, Анна Александровна, владеете телеканалом. Ни для кого из вас не новость, что в аспекте общественного мнения, неважно, идет ли речь о телезрителях или об избирателях, ваш развод будет большой ошибкой и отрицательно скажется на репутации обоих…
Антон слушал адвоката со скучающим видом. Более нетерпеливая Анна остановила поток красноречия Михаила Львовича движением руки, украшенной дизайнерским маникюром.
– Довольно этих нотаций. Я ясно дала вам понять через своего адвоката, что примирение исключено. У меня мало времени, так что давайте побыстрее перейдем к делу.
– Вы имеете в виду раздел имущества? – уточнил Михаил Львович.
– Раздел имущества? – фыркнула Анна. – Что вы несете? О каком разделе может идти речь?! У него ничего нет! Все наше имущество, вся недвижимость, а также бизнес – строительная компания, все производство, транспорт и все остальное – все это юридически принадлежит мне.
– Вот именно, что только юридически, – тотчас подхватил Антон. – Ты сама знаешь, что это простая формальность. За все это время ты вообще ни разу не поинтересовалась моими делами. Впрочем, и слава Богу – ты все равно ровным счетом ничего не смыслишь в строительстве.
– Не забывай, что свой бизнес ты начал на деньги моего отца! – Анна возмущенно повысила голос. – В то время у тебя самого не было ни копейки!
– Сейчас это уже не имеет никакого значения, – отбрил Антон. – Когда-то не было, теперь есть. Не забывай, что твой гламурный канал последний год существует только благодаря моей финансовой поддержке.
– Все равно ты ничего не получишь! – выпалила пока еще жена.
– Неужели? – ехидно улыбнулся пока еще муж. – Ошибаешься, дорогая!
Адвокаты попытались урегулировать нарастающий спор, но супруги уже вцепились друг в друга мертвой хваткой. Каждый из них словно стремился перекрыть партнеру кислород.
– Ты можешь выпендриваться тут сколько хочешь, – повысила голос Анна, – но у меня есть мощное оружие против тебя!
– Не смеши! Ничего у тебя нет. В отличие от меня.
– У тебя тем более ничего не может быть! Ты просто блефуешь!
– Ах, вот как? – Антон обернулся к своему адвокату. – Михаил Львович, покажите-ка ей!
В тот же самый момент и Анна повернулась к своему сопровождающему. Молодой юрист раскрыл щегольскую кожаную папку и медленно стал доставать оттуда что-то, судя по бережному обращению, очень важное. Адвокат Антона с другой стороны стола действовал синхронно, в точности повторяя движения коллеги…
2
Из всех видов искусства Антон Котов признавал только кино, из кинофильмов явно выделял боевики, а из боевиков больше всего любил «Бондиану» и картины со Стивеном Сигалом. Антон на полном серьезе считал, что похож на героев этих боевиков – столь же невозмутим, уверен в себе, неотразим и так же всегда выходит победителем из любых, самых затруднительных ситуаций. Конечно, так было не всегда, но вспоминать, что было когда-то, депутат Котов не любил. Воспоминания, сентиментальная ностальгия и прочие сопли – это занятие для женщин и слабых мужчин, которых последнее время развелось видимо-невидимо. А настоящие мужики никогда не тратят время на подобную херню, у них есть дела поважнее. Антон был искренне в том уверен – и столь же искренне причислял себя к настоящим мужикам.
Да и что вспоминать-то из этого прошлого? Уж во всяком случае, не детство. По причинам, которые показались бы любому постороннему человеку непонятными и неубедительными, Антон привык считать начальную пору своей жизни невероятно трудным и проблемным периодом. Хотя объективно ничего особенно серьезного или страшного в его детстве не было. Ни голода, ни нужды, ни детдома, ни родителей-пьяниц, ни чего-либо из этой серии. Детство как детство, обычное и типичное для человека, родившегося в конце шестидесятых в столице огромной империи, именовавшей себя Советским Союзом. Семья Котовых жила точно так же, как жили тогда сотни тысяч других семей, но Антоха тогда этого не понимал. Он постоянно сравнивал себя со сверстниками – и сравнение вечно выходило не в его пользу.
Возможно, корни его детских бед крылись в месте жительства семьи Котовых. Обитали они в престижном районе, почти в центре столицы, но не в новых современных домах с большими квартирами, комфортабельными ванными и красивыми лоджиями, как большинство одноклассников Антона, а в старенькой двухэтажной развалюхе, построенной еще при царе Горохе. В их неуютной квартирке, ставшей двухкомнатной лишь потому, что жилое помещение перегородили пополам фанерной стенкой, вечно что-то рушилось, отваливалось, протекало и сыпалось. Обои выцвели и покрылись пятнами самого различного происхождения, полы противно скрипели сохранившимися половицами (остальные давно отклеились, обнажив грязное перекрытие), потолки приобрели стойкий серый цвет и были украшены желтовато-бурыми разводами. Но делать ремонт Котовы не спешили. Все жильцы этой старой лачуги (кроме Котовых, в доме обитало еще семь семей) знали, что пройдет еще несколько лет, и их халупу снесут, а их выселят, точнее, переселят – в новые, большие и удобные квартиры. И все из года в год жили этой надеждой, постоянно пересказывали соседям какие-то новости и слухи, что кто-то где-то уже видел какие-то постановления и документы, так что уже вот-вот… Но время шло, а долгожданного переселения почему-то не случалось, снос халупы все откладывался и откладывался. Погостив у приятелей, живших в нормальных домах, Антоха, возвращаясь к себе, в восьмиметровую комнату, которую он делил с бабушкой, особенно остро ощущал убогость собственного жилища.
