Александр Бондарь - Город, Который Снится
Но это все произошло позднее. А тогда, в 93-ем году город сотрясали другие проблемы, и вопрос о переименовании еще не поднимался.
Вадим зашел в один из маленьких магазинов. Бросил взгляд на стенной календарь. Так и есть — 1993-й год. Он не ошибся.
Выйдя на улицу, Вадим решил: купить бутылку красного кубанского вина и забежать в гости к своему старому приятелю Косте Лопушинскому. Костя был местным литератором и журналистом. Книги его продавались плохо (чтобы не сказать — вообще не продавались), и он кормился с того, что вел передачи на местном радио, плюс подрабатывал собкором по Туапсе в одной краснодарской краевой газете.
Костю Вадим не видел десять лет, но вряд ли тот изменился. Сегодня, ведь, 1993-й год! Прошлое, вернувшееся обратно!
Вадим направился к лотку, быстро выбрал бутылку. Замечательное кубанское вино «Черные Глаза», которого он не брал в рот уже десять лет! (Где же его в Торонто купишь?) Он быстро полез в карман и испугался… А, вдруг, там будут только канадские доллары? Что он купит на них здесь?
Вадим достал кошелек (канадский, кстати, кошелек — купленный им в позапрошлом 2001-ом году в «Winners»-е). Но деньги там, в кошельке, оказались российские. Российские рубли, причем старые — те, что были в ходу тогда, в 1993-ем.
Вадим про себя обрадовался, достал купюры и… обомлел.
Он увидел девушку-продавщицу. Зеленоглазая блондинка, с длинными волосами, пышными и блестящими, как у кинозвезды, она смотрела на Вадима и молча ждала. Потом улыбнулась смущенно, как улыбается совсем еще маленькая девочка. Зеленые глаза ее блеснули тихонько, неподвижные черные зрачки бесшумно вздрагивали. Она моргнула, и Вадим моментально забыл, зачем он сюда пришел. Кто эта принцесса из старой, забытой сказки? Кто она? Где Вадим видел ее раньше? То, что не в Торонто — ясно, в Торонто не бывает подобных красавиц. Такую сказочную принцессу можно увидеть там только в кино, в голливудском фильме — и нигде больше.
Все закружилось перед Вадимом. Огромный цветной мир вокруг — он словно бы утонул, растворился в волшебном сиянии зеленых глаз туапсинской принцессы.
И Вадим начал все вспоминать. Он шел к другу Косте… Остановился, чтобы купить вина. Ага! Вот, что он здесь делает!..
— Простите, — Вадим протянул деньги. — «Черные Глаза», пожалуйста, бутылку…
— Еще что нибудь?
Вадим оглядел витрину. Пожалуй: надо взять сладкого на закуску. Костя только обрадуется. Взгляд Вадима упал на коробку конфет «Птичье Молоко».
— И «Птичье молоко» еще, пожалуйста…
— Вы знаете, — девушка улыбнулась трогательной, провинциальной улыбкой. — «Птичье молоко» у нас не очень свежее. Лучше возьмите мармелад в шоколаде. Он свежий.
— Мармелад в шоколаде? — Вадим уже и забыл, что это. «Птичье молоко» польского производства он часто покупал в польских магазинах Торонто и в русских магазинах Северного Йорка. Поэтому он чуть растерялся и спросил неуверенно: — А это вкусно?
Девушка опять улыбнулась. В ней словно проснулся ребенок.
— Вкусно. — Ответила она. — Очень.
Светловолосая девушка с искренним любопытством рассматривала посетителя, задавшего такой несерьезный вопрос. И Вадим понял: ведь, он иностранец здесь. А иностранцев в провинциальной России любят. Иностранцы интересны. Тем, что они иностранцы, хотя бы.
— Я вспоминааю, — Вадим действительно вспомнил, — когда-то я ел мармелад в шоколаде. Когда-то, очень давно…
— А вы откуда приехали? — Спросила девушка, разглядывая молодого человека, все с той же своей провинциальной непосредственностью.
— Из Канады, — ответил Вадим. И добавил: — Но я родился здесь, в Туапсе. Только, это было очень давно теперь…
— Ой, как интересно! — Девушка покачала головой. — Правда, из Канады? Вы там долго жили?
— Десять лет. — Ответил Вадим. А про себя подумал: «Начиная с сегодняшнего дня — десять лет».
— Хорошо в Канаде? — Спросила красивая девушка.
Вадим задумался. «Если честно, то не очень. Но где тогда хорошо? В Туапсе?..»
— Нормально. — Сказал он.
— Нормально… — Девушка покачала головой. — Как бы я хотела там побывать…
— А как тебя зовут?
— Света.
— А меня Вадим.
Он замялся.
— А ты… ты сегодня работаешь долго?..
Света внимательно посмотрела на него.
— До шести.
— А сколько сейчас?
Света глянула на часы.
— Сейчас два. Без пяти минут…
— Можно, я за тобой зайду? В шесть часов…
— Можно.
…Расставшись с красивой девушкой Светой, Вадим шел дальше. Он шел, разглядывая улицу и разглядывая дома, но все это теперь меньше интересовало его, чем еще полчаса назад.
Он добрел до знакомого дома на улице Гоголя, на четвертом этаже которого, Вадим помнил, жил тогда — десять лет назад жил Костя Лопушинский.
Он вошел в подъезд, он поднимался по лестнице. Дыхание перехватывало. Ведь, столько лет прошло! Костя, наверное, постарел. У него, наверное, седые волосы и борода — тоже седая. Вадим, наверное, его не узнает.
Остановившись у когда-то знакомой и давно уже забытой двери, Вадим не решался. Он поднял руку, чтобы нажать звонок, но…
Стоп! Бред какой-то. Ведь, все это сон. Сон. И Вадим знает, что это сон. Нет ничего этого в действительности. Ничего нет. Нет девушки Светы, нет этой бутылки кубанского красного вина, нет этой коробки конфет. Даже и этого города — тоже нет. Нет этого подъезда. Этой двери. Этого звонка. Все это нереальные образы, игра воображения. Он лежит сейчас у себя дома, в своей торонтской квартире. Он лежит на диване, и ему снится сон, и все это — только лишь элементы миража, различные детали, из которых сон состоит. Надо проснуться. Надо проснуться. Надо сбросить с себя это странное, это нелепое наваждение…
Вадим уже хотел дернуться, сильно покачать головой, но…
Зато какой чудесный сон! И до чего все реально! Этот, вот, каменный пол, старый, раздавленный кем-то окурок в углу, окно, не очень чистое, обитая кожей дверь… Невозможно было поверить, что все это не существует в реальной действительности. И потом. Где и когда еще он сможет побывать в своем прошлом? В том ярком, цветном мире, который существовал когда, но потом растворился, умер, послужив фундаментом для настоящего — такого серого и такого безрадостно скучного. Мира того нет больше, его нет нигде, он сохранился только в движущихся картинках воспоминаний…
Вадим надавил звонок.
Вопреки его ожиданию, Костя совершенно не изменился. Совершенно. Он выглядел точно таким, каким Вадим его запомнил, каким Костя и был в тот вечер перед отъездом Вадима в Канаду, десять лет назад. Они сидели тогда до поздна, в этой вот самой Костиной квартирке, пили чай и красное вино. И разговаривали. Теперь Костя совершенно не удивился приходу Вадима, хотя и попытался сделать вид, что якобы удивился.
— О! Привет. — Сказал он. — Заходи.
Вадим шагнул внутрь. И квартира та самая. Вадим смотрел сейчас и узнавал каждую деталь, каждую мелочь. Вот этот покрывшийся темноватым налетом чайник, вот эта плебейская картинка на стене… Все тут осталось на своих местах. Все.
— Давай, проходи, — Костя деланно засуетился. — Усаживайся. Рассказывай, как там в этой твоей Канаде.
Вадим вздрогнул. «Вот оно как!» Он поставил на стол бутылку и коробку конфет. Костя улыбнулся.
— У меня там тоже кое-что имеется, — сказал он.
На столе скоро появилась бутылка водки, стаканчики, большая тарелка с разложенными на ней кусочками копченной колбасы и тонкими пластиками розовой ветчины. Рядом появилась другая тарелка, где расположился нарезанный хлеб. В третьей тарелке Костя разместил разрезанные дольки помидоров и огурцов. Закипел чайник.
Вадим помнил, что Костя живет один, с тех пор, как два года назад развелся. Периодически к нему сюда заходили самые разные молодые особы женского пола, но ни одна из них долго не задерживалась. Глядя со стороны, на беспорядочную половую жизнь Кости, Вадим думал о том, что сам он не хотел бы жить вот так. Вадиму и в двадцать лет хотелось жениться, а уж в тридцать…
— Ну так, как там, в Канаде?
Вадим покачал головой. Что ему ответить на этот вопрос? Попробовать пересказать десять лет своей непростой жизни?.. И Вадим, вдруг, почувствовал, что в нем просыпается тот самый двадцатилетний туапсинец, который когда-то, а именно десять лет назад, сидел на этой, вот, самой кухне, в Костином обществе, и пил водку. Поэтому он ответил коротко:
— В Канаде хорошо.
А хорошо ли? Пусть думает, что хорошо. Он сам никогда там не побывает. Вадиму захотелось спросить, а что нового здесь, в Туапсе, но он не стал. Что нового здесь могло произойти за такой фантастически короткий срок. Ведь, этот тот самый день, из которого Вадим когда-то уехал! Поэтому ничего здесь не произошло. Вообще ничего! И спрашивать нечего.
